Игра втемную - Владимир Князев

…Мишаня появился в «Трех капитанах» с десятиминутным опозданием.

— Привет. Давно ждешь?

— Успел выпить чашку кофе, которую, надеюсь, ты оплатишь. Я в полной заднице. Тем более, что у тебя есть ко мне серьезное финансовое предложение.

— Да-да. Само собой, оплачу. А дельце действительно стоящее. Может, по кружечке пивка, для рывка? — Мишаня был сама предупредительность и обходительность.

— Банкуй.

Мишаня заказал пиво и фисташки.

— Ну, — когда пожар в душе Шурика, после бурной ночи, был потушен и принесены еще два бокала, сказал он, — излагай свою теорию обогащения.

— В общем, так, — понизив голос, заговорщицки заговорил Мишаня, — Я, случайно, подслушал разговор двух «солидолов». Кто такие — не знаю. Известно то, что есть один барыга. У него — некий документ, древний манускрипт, который стоит бешенных денег. Так вот, если мы найдем эту бумагу и предложим ее тем же «солидолам» за солидное вознаграждение, то старость нам будет обеспечена. Я проследил, где они тусуются. Ну, как?

— Что, как?

— Ты подписываешься? Вдвоем, мы это дельце обтяпаем, как два пальца об асфальт.

— Мишаня, ты сам-то веришь в этот бред? Если бы я знал, что из-за этой туфты ты меня лишаешь драгоценных минут отдыха перед суровыми трудовыми буднями…

— Подожди. Почему бред? Все реально.

— Хорошо. Почему ты решил, что это не «лапша» тебе на уши или обсуждение только что прочитанного детектива? С чего ты взял, что эта бумага дорого стоит, и ее обязательно купят? В конце концов, кто этот барыга и где его искать? И, даже, если все это правда, неужели ты думаешь, что эти «солидолы» не найдут способ получить документ раньше нас?

— Это не «лапша», потому что мэны не могли меня видеть. Сегодня днем, я был у своей «телки», официантки, в ее подсобке, в кабаке, а они за стенкой в отдельном кабинете. Через вентиляционное окошечко уловил обрывки их беседы. Она меня заинтересовала. Я приложил стакан к стене, и все слышал, почти, как ты меня сейчас. И книги они не обсуждали. Слишком резким был «базар». Один предлагал перекупить бумагу за пятьдесят штук «гринов», а другой — «мочить» старикашку: и дешевле, и «концы в воду». То, что документ им нужен — точно. Вопрос не стоял: брать-не брать. Они решали, как брать. Кто этот барыга, я не знаю, но, где живет — вычислил. К нему отправили своего человека, чтобы попытался договориться, а я, за ним. Старичок, видно, ушлый попался. Своему товару цену знает. Не повелся на такие «бабки». Человек, когда выходил из подъезда отрицательно махнул головой кому-то в темном «мерине». Поэтому у них остался второй способ добычи — радикальный, и медлить они не собираются. Поэтому, нам надо успеть раньше, если хотим заработать на хлеб с маслом.

— А почему ты меня подтянул? Неужели один со старичком не справишься?

— Если честно, с тобой мне как-то спокойнее.

— Ага, помирать не так страшно. Ты что думаешь, эти крутые, готовые «грохнуть» старика, просто отдадут нам деньги и спасибо скажут?

— Нет, конечно. Но это обсудим позже. Сначала надо товар заполучить. Так ты согласен?

— Мутно все это. Мне подумать надо.

— Только недолго. Вопрос необходимо решить сегодня. Или ты никогда увидишь свой «Ниссан», — это был удар ниже пояса, и Мишаня знал об этом.

Шурик подумал. Внутренняя борьба шла минут пять. Наконец взвесив все «за» и проигнорировав «против», Шурик отрезал:

— Я согласен. Говори: что? где? когда?

Глава 3

Петру Игнатьевичу Благоярову, химику по образованию, всю его долгую жизнь, а ему уже перевалило за 75, не давали покоя лавры Шлимана, нашедшего Трою и мнимый, как считают многие, «клад Приама». В детстве, прочитав, невесть откуда, попавшую ему в руки, затертую до дыр, книгу «Итака, Пелопоннес, Троя», Благояров загорелся желанием отыскать какие-нибудь древние, несметные сокровища и, тем самым, прославить свое имя в истории. Казалось бы, детское, романтическое увлечение должно было со временем пройти, как у большинства подростков. Ан, нет. Петр Игнатьевич упорно шел к своей цели, роясь в библиотеках, полуразрушенных монастырских подвалах, подлежащих сносу старых домах. Окончив школу, стал регулярно наниматься разнорабочим во всевозможные археологические экспедиции. Поначалу, его мечта носила абстрактный характер, но по мере взросления, она стала обретать более конкретные очертания: золото инков. Вот уж тайна, так тайна, покрытая мраком и пылью веков.

Когда в 1532 году, испанец Франсиско Писсаро взял в плен последнего вождя инков Атаульпау, то он потребовал от аборигенов, в качестве выкупа за него, столько золота, сколько могла вместить огромная зала дворца, в котором жил. К удивлению Писсаро, такое фантастическое количество драгоценного металла индейцы собрали. Это были тонны золота: слитки, ритуальные скульптуры, посуда, мебель, украшения… Испанец подозревал, что это была лишь часть сокровищ, хранившихся в столице инков Паитити, но найти город, так и не смог. Легенды гласят, что затерянная в непроходимой сельве, древняя столица до сих пор хранит свои богатства.

Благояров педантично и ревностно собирал любые упоминания о «золотом городе», существование которого подтвердил документ, обнаруженный в римском архиве ордена иезуитов. Специалисты изучили эту рукопись, составленную в конце XVI века, и единодушно пришли к выводу, что она подлинная. В манускрипте были сведения о монахе Андреа Лопесе, директоре коллегии иезуитов в Лиме, который стал первым белым человеком сумевшим побывать в Паитити, «…где стояли храмы, сверху донизу покрытые золотом…».

В то время, когда Петр Игнатьевич еще был полон сил и здоровья, ему не удалось, даже, попытаться стать членом одной из многочисленных экспедиций, рыскавших по Южной Америке, в поисках легендарного города. Работа в «почтовом ящике», то бишь, секретном заводе, обязывала быть «не выездным». Приходилось довольствоваться кабинетными исследованиями. Сейчас, Благояров, еще тешился надеждой, хотя бы теоретически вычислить место расположения Паитити. В этом, неоценимую помощь ему оказывал старинный друг, который, несмотря на свои 60 с гаком, до сих пор работал в архиве, некогда КГБ, а ныне, перешедшем в ведомство культурного фонда. Кеша, как называл его Петр Игнатьевич, был незаменимым архивариусом. Никто, кроме него, так хорошо не разбирался в документах, хранящихся на многочисленных полках. Обладающий феноменальной памятью, он всегда, без картотеки, мог точно сказать, где находится та или иная бумага, папка, коробка. Аналитический склад ума, позволял ему квалифицировать, комплектовать документы, принадлежащие к одной категории, даже, если внешне, по своему содержанию, они разнились, как чулок и атомная подводная лодка. Еще не было случая, чтобы он ошибся. Благодаря Кеше, были найдены и возвращены в запасники столичного музея несколько работ Фаберже, вывезенные из России во время Второй мировой войны, выведен на «чистую воду» очередной «наследник Романовского дома» и многое другое. Одним словом, свой хлеб он ел не зря, на пенсию не торопился, да его никто и не гнал.