Другой дом - Генри Джеймс

сил и жизни женщину, когда-то им потерянную, но до сих пор любимую. Во-вторых, к тому, как лихорадочно заработает его воображение, когда он застанет ее наедине с мужчиной, который, пусть и ненамеренно, стал причиной ее неверности. Тревога, явно написанная на лице Видала, оказала ему дурную услугу; он на минуту приостановился, и этого оказалось достаточно, чтобы Тони, увидевший его волнение и от души его пожалевший, успел в то же время отметить, что румянец уже схлынул с лица Розы, и она вновь выглядит настолько невозмутимой, насколько может быть невозмутимой молодая чувствительная женщина.

Повисла тишина, пусть и недолгая ― я дольше ее описываю, ― но такая гулкая, что Тони в интересах всеобщей гармонии поспешил ее нарушить. Что касается его собственной позиции, то, поскольку в прошлый приезд Денниса он выступал в роли хозяина, а тот ― учтивого гостя, Тони, как бы возобновляя прежние отношения, протянул ему дружественную руку. У него отлегло от сердца, и он даже слегка удивился, когда молодой человек, несмотря на общую неловкость, тут же без лишних церемоний протянул ему в ответ свою. Однако удивительней всего был факт, о котором поведало ему некое шестое чувство: пока он дружески помогал Деннису подняться с берега на лужайку, Роза Армиджер, затаив дыхание, явно ожидала какого-либо знака, нельзя ли ей ― ради тех отношений, что сложились у нее с ним, с Тони, и при этом без особого риска ― изобразить дело так, будто она не только предвкушала то, что сейчас произошло, но, может быть, даже сама все это и устроила. Ей, естественно, было чего опасаться, и Тони, внезапно ― и без особых на то причин ― воодушевившись, решил поспособствовать любой попытке, какую она могла предпринять, дабы сохранить в этой ситуации лицо. И все же, предвидя конфуз, который могло вызвать слишком явное изумление Розы, он поспешил сказать Деннису, что был бы сам поражен его появлением, если бы его не предупредили заранее: миссис Бивер сообщила ему о только что прибывшем к ней госте.

― Ах, так она вам рассказала? ― спросил Деннис.

― Только мне ― в знак большого доверия, ― рассмеялся Тони.

Услышав эти слова, Роза, естественно, не могла не удивиться, что первенство было отдано не ей.

― Что?.. Вы уже были здесь?

― Час назад, ― ответил Деннис. ― Я попросил миссис Бивер не говорить вам.

Теперь Роза могла мягко его упрекнуть.

― Она в точности выполнила вашу просьбу, но, помилуйте, к чему эта ужасная секретность?

Роза говорила так, будто бы ему совсем не из-за чего было смущаться, и подавала отличный пример правильного поведения. Она повторила приветственный жест Тони, и тот про себя отметил, что ни одна юная леди не смогла бы протянуть былому поклоннику столь дружественную руку через пустыню четырех холодных лет.

― Мне легче объяснить, ― промолвил Деннис, ― почему я здесь появился, чем то, почему я отсюда исчез.

― Вы появились, полагаю, потому что хотели увидеть меня. ― Слова Розы были обращены к одному из ее поклонников, но взгляды свои и даже смех она адресовала другому, демонстрируя ему облик, к этому времени уже полностью ― и непостижимо ― обновившийся. ― Вы знали, что я здесь?

― В Уилверли? ― Деннис замешкался. ― Я считал, что иначе и быть не может.

― Боюсь, вы все-таки приехали сюда ради мисс Армиджер, ― весело заметил Тони.

Ему казалось, что, заговорив в беззаботном тоне, он поможет им всем расслабиться.

Так и случилось: веселье оказалось заразительным.

― При ней я бы иначе и не сказал, даже если бы это было неправдой! ― пошутил в ответ Деннис.

Роза подхватила:

― К счастью, это правда, так что врать вам нет надобности.

― Действительно, врать мне ни к чему! ― воскликнул Деннис.

Фокус, таким образом, удался, и все трое почувствовали себя в своей тарелке. Еще больше позабавило Тони то, что на этот раз лгать по необходимости пришлось не ему и не Розе, а человеку, правдивость которого с самого первого, еще того, давнего дня их знакомства показалась ему почти несовместимой с обычной беседой. С каждой минутой становилось все очевиднее, что возвращение старого друга заставило Розу, после того как миновало первоначальное изумление, засиять — и вполне естественно — пуще прежнего. Она преодолела свое замешательство c таким виртуозным мастерством, что Тони вновь не смог про себя не посетовать на те жизненные сложности, что отдалили его от женщины столь незаурядных дарований. Сожаление это отчасти уравновешивалось иным ощущением: он всякий раз чувствовал себя на коне, когда надо было довести до конца или, что называется, с успехом провернуть какое-то дело. Его дипломатичность, его плавная, слегка высокопарная манера изъясняться обеспечивали ему широкую популярность, шла ли речь о делах повседневного управления или о председательстве на собраниях. И разве он в каком-то смысле не председательствовал, не заправлял делами прямо сейчас? Видал мог бы как нельзя удачней отвлечь на себя внимание Розы — особенно если, чуть поднажав, поспособствовать ему в исполнении этой роли. Сейчас Тони был так воодушевлен этой мыслью, что в рвении своем не мог увидеть ситуацию в целом. Его рвение, однако, было вполне оправдано тем обстоятельством, что молодой человек из Китая так или иначе — что тут к чему, выяснится позже — олицетворял собой облегчение для него, Тони, — облегчение, не менее реальное из-за того, что оно, скорее всего, лишь временно. И сама Роза, слава богу, со всей своей экзальтацией была здесь фигурой всего лишь временной. Тони уже готов был простить неуместный и назойливый интерес, проявленный сим джентльменом к благополучию Эффи: эта бестактность показалась ему вполне извинительной, стоило Тони увидеть, как пальцы гостя смыкаются вокруг руки, протянутой Розой. Тут оставалось только присвистнуть и пожать плечами: страсть, о которой так красноречиво свидетельствовало это рукопожатие, явно пережила (в чем его ранее уверяла и миссис Бивер) постигшее ее некогда крушение, и Тони немедленно стал озираться кругом в поисках веревки, которую он мог бы бросить, или палки, какую мог бы протянуть на помощь Деннису. С этой минуты он поистине всего себя посвятил задаче спасения утопающего и только и желал уже сейчас дать понять борющемуся пловцу, что никто в другом доме не заинтересован в том, чтобы тот не добрался до суши.

Деннис не успел и двух минут провести в обществе Тони, как уже начал ощущать результаты овладевшего хозяином Баундса радостного воодушевления. Поскольку Тони в некотором смысле