Личное удовольствие - Лоуренс Сандерс

— Верно, сэр. И еще я хочу добавить, что наружное применение препарата дает более продолжительный эффект, чем таблетка или инъекция.

— Ну и прекрасно, — улыбнулся Кнекер. — Какая вторая проблема?

— Начало опытов над людьми. Здесь возникают два вопроса. Первый. Вы, должно быть, знаете, что не все опыты на животных можно перенести на человека. Физиология животных и физиология человека — не одно и то же. Вы видели, как тестостерон воздействует на мышей. Следует выяснить, будет ли он действовать таким же образом, попав в организм человека. Другая часть этого вопроса — какое количество вещества может быть рекомендовано для использования. Обычно это простая техническая задача. Сравнивается вес мыши и человека — затем рассчитывается доза. Однако в данном случае, учитывая малую степень изученности проблемы, такое решение задачи представляется недостаточно точным. Всегда есть риск, что дозировка будет слишком большой либо слишком маленькой.

На лице полковника застыла отвратительная улыбка.

— Не волнуйся, сынок, — проговорил он. — Сделай таблетку, как считаешь нужным, и передай ее мне. У меня достаточно человеческих „морских свинок". Я обеспечу тебя необходимым опытным материалом. У нас полно облажавшихся ребят на „губе", которые будут просто счастливы стать добровольцами. Они нам помогут понять, как ЖАВ-таблетка воздействует на организм человека. Улавливаешь?

— Да, сэр, — ответил я. — Вы предполагаете перейти к опытам на человеке, минуя опыты на более крупных лабораторных животных.

— Ты все правильно понял, сынок. И чем скорее, тем лучше. Передай мне ЖАВ-таблетку через пару дней, максимум через неделю, и я скажу тебе, победил ты или потерпел фиаско. О'кей?

— Хорошо, сэр.

Я запер за ним дверь и подумал, что он ужасный человек, но, по крайней мере, я получил его разрешение на проведение опытов на людях.

Разумеется, я вовсе не собирался передавать полковнику Кнекеру образец таблетки. Я не сказал ему, что преуспел в создании оральной формы синтетического тестостерона. У меня не было никакого желания использовать для экспериментов солдат, находившихся в заключении. Как определил их полковник — „человеческие „морские свинки". Его предложение было настолько аморальным, что я отверг его сразу, как только услышал.

Мое представление об этике предполагало единственное возможное решение — опробовать ЖАВ-таблетку на самом себе. Я не думал, что мне может угрожать смертельная опасность, просто я должен был все как следует проверить. К тому же опыты на самом себе могли дать мне уникальный материал для анализа и систематизации. Я не получил бы таких точных сведений, проводя эксперименты на добровольцах.

Должен признать, я прямо-таки сгорал от нетерпения опробовать ЖАВ-таблетку. Уверяю еще раз, в мои планы не входило стать более агрессивным. В то же время я понимал, что не будет никакого вреда, если я стану эмоционально более раскованным и решительным.

И моя жена, и Марлен — обе они считали, что мне не хватает решительности, что я предпочитаю свой душевный покой всему остальному. Им казалось, в основе такой позиции лежит безразличие. Подобные оценки расстраивали меня. Мне было любопытно узнать, какой эффект тестостерон окажет на мое поведение и на мою личность.

В тот же вечер после ужина Мейбл сказала:

— Угадай, что произошло? Мы приглашены на коктейль!

— В самом деле? — спросил я. — И кто же организовывает вечеринку?

— Лаура Гюнтер. Она работает в „Хашбиме" и помогает мне следить за моим гардеробом. Так вот, Лаура приглашает своих постоянных клиенток с мужьями или приятелями. Мне кажется, там будет очень весело.

— Когда мы должны туда ехать?

— В субботу днем. Около двух часов.

— Боюсь, что не смогу, — быстро проговорил я. — В субботу я должен работать. Но почему бы тебе не пойти одной? Я уверен, ты хорошо проведешь время.

— Я не пойду туда одна, — запротестовала моя жена. — Лаура специально пригласила тебя. Она хочет с тобой познакомиться. Не понимаю, почему ты хотя бы на один выходной не можешь забыть о своей работе.

— Ты не права. Я занимаюсь чрезвычайно важным проектом и не должен прерывать работу без крайней необходимости.

— Ты просто не хочешь никуда со мной ходить, — рассердилась Мейбл. — Иногда мне кажется, что ты стыдишься меня!

— Это не так, Мейбл, — возразил я.

— В любом случае, без тебя я не пойду на эту вечеринку. Подумаешь, еще одна суббота в полном одиночестве. Конечно, Лаура будет очень разочарована, если мы не придем.

Я вздохнул:

— Послушай, Мейбл. Я постараюсь сделать перерыв в работе на час или два. Мы можем встретиться у твоей подруги. Я выпью пару коктейлей, а затем вернусь в лабораторию. Тебя это устроит?

— Вполне, — улыбнулась она. — Что ты за старая зануда!

36

Чес Тодд

Моя жизнь начала меняться. Я остро чувствовал это, но самое странное было то, что мне казалось, я не ответственен за происходящее. Я имею в виду, что многие вещи я делал как бы машинально. Я ощущал себя зрителем, который сидит и просто наблюдает за происходящими вокруг него событиями.

Я знаю, что очень многое из того, что происходило, зависело от Черри Ноубл. После того как она полностью изменила внешний вид моей студии, почти моментально изменился и я сам. Мне уже казалось невозможно жить таким небритым чурбаном, и моя собственная непривлекательность стала раздражать меня.

Но это чисто физические изменения в моей жизни, на самом деле я дублировал ситуацию в своей новой книге под названием „Роман Томми-Муравья". Люси, его подружка, вычищает гнездо Томми, и до того как он осознает, что делает, он начинает купаться каждый день в дождевой воде и повязывать себе галстук.

Мои наиболее важные изменения не были заметны, поскольку они находились внутри меня. Что-то происходило, какие-то непонятные процессы, наверное, можно сказать так: то, что было замороженным столько лет, стало оттаивать. На самом деле это было не так уж приятно, не так уж безопасно. Я понимал, что происходит со мной, но не хотел противиться этому процессу.

Например, в те дни, когда Черри ко мне не приезжала, я звонил ей домой, и мы долго-долго разговаривали. Иногда у нас была тема для беседы, иногда мы просто трепались, но я всегда заканчивал разговор в хорошем настроении. А потом она опять показывалась у меня в доме, и я читал ей то, что написал про Томми-Муравья, про его любовь. Мы обсуждали кое-что, иногда даже спорили, у Черри было очень много отличных идей.

Не думаю, что в какой-то конкретный день я вдруг понял, что люблю эту женщину, это не было внезапным прозрением. Все получилось так, словно я постепенно начал понимать, как много она значила для меня и какой идиотской была без нее моя жизнь. То, что я испытал, то, что я понял, испугало меня.