Почти идеальный брак - Дженива Роуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На улице всё еще светло, но мне наплевать. Я задергиваю шторы и делаю дом настолько темным, насколько это возможно. Теперь только камин дает хоть какой-то свет. Это то, что я чувствую прямо сейчас, – мрак, безнадежность. Просто жду, когда пройдет мое время. Делаю глоток. Возможно, чем медленнее я буду пить, тем медленнее будет проходить мое время.
Я сижу так добрых двадцать минут, погруженный в депрессию. Таков мой конец? Единственная ошибка разрушила мою жизнь. Разве это справедливо? Насколько всё это справедливо? Есть много вещей, которых я заслуживаю, но тюрьма или казнь – не одно из них. Думаю, это та жизнь, которую я выбрал. Это тот путь, по которому я решил пройти. Вот так.
После того как виски проникает в кровь, я пытаюсь позвонить Ребекке и попадаю на голосовую почту.
– Привет, Ребекка, это Адам. Я уже закончил почти половину списка – и ничего. Надеялся, что вам повезет больше. Прямо сейчас у меня перерыв, но скоро я продолжу. Если хотите прийти на ужин, не стесняйтесь. У меня в морозилке есть пара стейков. В любом случае поговорю с вами позже. – Я заканчиваю сообщение. Это приглашение на ужин – вина выпитого виски.
Делаю еще один звонок. Гудки идут и идут, а потом появляется голосовая почта Сары.
– Привет, Сара. Это я, Адам. Я думал о тебе. Я скучаю по тебе. Пожалуйста, позвони мне. Я люблю тебя… Сара… – Я замолкаю и даю отбой.
Наверное, она слишком занята, чтобы перезвонить мне. Я звонил ей раньше, и она отвечала. Я знаю, что в пятницу вечером произошло что-то странное, но полагал, что это был приятный момент. Думал, что начался прогресс. Я не прикасался к коробке с уликами, которую она принесла. Я всё еще думаю, что за смерть Келли ответственен кто-то из ее прошлого. Если кто-то убил человека, которого я люблю, я никогда не простил бы этого. Никогда. Я подождал бы, пока у меня не появится возможность отомстить, даже если на это уйдут годы или вся моя жизнь. Я искренне верю, что это сделал брат Грега. Это единственное объяснение.
С другой стороны, это может быть Скотт. Мне нужно снова поговорить с ним и по-настоящему прочувствовать его. В прошлый раз он застал меня врасплох, но на этот раз я буду готов. Я должен проверить, смогу ли уговорить его прийти в дом. Может быть, Сара тоже будет здесь, чтобы прочитать его мысли. Это всегда было ее даром – читать людей; однако она не делала этого всё то время, когда я встречался с Келли. Возможно, она потеряла хватку…
А еще эта фотография. Кто мог нас видеть? Скотт? Или, может быть, кто-то из его близких?
…Входная дверь открывается и закрывается. Входит мама. Она одета в длинное черное пальто и туфли на каблуках. Ставит на кухонный стол две сумки с продуктами.
– Почему здесь так темно? – сразу же спрашивает она, раздвигая все занавески и впуская поток сияющего света.
Я щурюсь и тру глаза, вставая с дивана.
– Господи, мам…
– Ты не можешь жить в пещере. – Она возвращается на кухню и начинает распаковывать сумки.
Я складываю список телефонных номеров в груду бумаг и следую за ней на кухню. Не хочу объяснять про Ребекку и мое дополнительное расследование: мама задаст миллион вопросов и будет настаивать на помощи.
– Чем ты сегодня занимался?
– Выполнял кое-какую работу. Что принесла?
– Просто кое-какие угощения. Всякие закуски, сыр-«косичка», шипучки, йогурт. Все твои любимые детские вкусности.
– Сегодня у меня есть хорошие новости.
Она прекращает суетиться. Ее глаза загораются:
– Они снимают обвинения? Что, нашли настоящего убийцу?
– Нет, мам. Мой агент работает над сделкой по моей книге.
Мамино волнение спадает. Она открывает сырную упаковку и протягивает ее мне. Хлопает меня по плечу и улыбается. Вместо того чтобы очистить сыр, я просто откусываю кусочек с конца.
– Это всё говорит само за себя. Это здорово, мам. Он говорит о семизначной сумме и экранизации.
– О, милый… Это удивительно. Я горжусь тобой. Твой отец тоже гордился бы тобой. – Мама крепко обнимает меня, но я не уверен, что она вправду так думает, учитывая мою ситуацию.
– Чем ты занималась?
– Ходила по делам. Поговорила с несколькими адвокатами.
– Зачем?
– Убедиться, что у тебя наилучшая возможная защита. Оказывается, каждый адвокат, с которым я разговаривала, соглашался, что Сара более чем квалифицированна. Не знаю, верить ли их словам. Вероятно, это просто связано со всей шумихой вокруг расширения прав и возможностей женщин в наши дни…
– Мама, остановись.
– Хотя я удивлена. Я думала, адвокаты – жадные до денег охотники за скорой помощью, но ни один из них даже не был заинтересован в том, чтобы взяться за твое дело. По их словам, это безнадежно… Но это только потому, что они не знают моего сына, – она нежно щиплет меня за щеку.
– Это обнадеживает, – саркастически говорю я.
– Я знаю, что ты невиновен, медвежонок. Невиновные люди не попадают в тюрьму. – Она заканчивает раскладывать продукты.
– Это совсем не так. Есть некоммерческая организация, которая помогает оправдывать ошибочно осужденных людей.
– Как бы то ни было, ты не попадешь в тюрьму, так что тебе не придется беспокоиться об этом. Я прослежу, чтобы Сара покончила со всем этим как можно скорее. – Мама открывает газировку и протягивает ее мне. – Так вот, я просто зашла, чтобы завезти кое-какие продукты, прежде чем уеду из города. У меня есть обязательства, от которых я не могу отказаться, но я вернусь завтра.
Она целует меня в щеку и выходит из дома. Я открываю одну из конфет и откусываю. Сок вытекает наружу, пробуждая все мои вкусовые рецепторы к терпкому, сладкому вкусу. Именно таким я запомнил его в детстве. Дожевываю остатки, возвращаюсь в гостиную и беру список телефонных номеров. Я должен разобраться с этими цифрами. Невинные люди действительно попадают в тюрьму, но я не буду одним из них. Я беру трубку и начинаю набирать номер.
37
Сара Морган
Примерно через час за мной спускается шериф Стивенс. На вид он замкнут, но когда начинает говорить, то выглядит добрым. Как будто ведет битву с самим собой: как именно он должен вести себя со мной, как он должен относиться ко мне, как он
