Твои письма не лгут (СИ) - Екатерина Герц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он был очень странный! — задумчиво описывает Оля, вспоминая детали. — Помню, что очень высокий, во всём чёрном. У него был какой-то рисунок на шее, но я не успела рассмотреть. Потому что он посмотрел на меня, и я увидела его глаза… Они были очень страшные.
— Страшные? — переспрашиваю я.
— Да… Как у монстра!
Я замечаю, что она начинает дрожать, и понимаю, что не стоит заходить слишком далеко. Я и так хожу по тонкому краю. Если у неё начнутся из-за меня ночные кошмары или панические атаки, я этого себе не прощу. Вероятно, детская психика перевернула воспоминания таким образом, что похититель запомнился как какой-то монстр. Это нормально. В каком-то смысле он и является таковым. Но деталь про татуировку может пригодиться: не у каждого такое встретишь.
— А ты можешь описать его машину? — интересуюсь я, в надежде дополнить картину.
Оля качает головой:
— Чёрная. Это всё, что я помню. Он посмотрел на меня и тут же уехал. Остался только пакет со сменкой. Я его подняла. Думала, Милана просто забыла.
— А она предупреждала, что собирается с кем-то уехать?
— Нет. Она вела себя как обычно. К тому же мы собирались остаться на школьный кружок. Поэтому я удивилась, но решила, что она его знает, раз сама села. Ещё и обижалась, что уехала не попрощавшись. Какая ж глупая я была!
— Что ты! — я ласково касаюсь её плеча. Моя догадка подтверждается: Оля непроизвольно вздрагивает. Тогда я спешно убираю руку. — Любой на твоём месте поступил бы точно так же!
— Но я так ничего и не рассказала! — по её щекам скатились первые слёзы. Оля раздражённо смахивает их рукавом куртки и зло глядит на меня. — Родители сказали, что полицейские помогут. Я только им рассказала, но в итоге Милану так и не нашли! И никто об этом не говорит, даже в школе!
Ясно, значит, полиция всё-таки в курсе! Я стараюсь как-нибудь её утешить:
— Эй, не плачь, всё нормально! Главное, что ты сейчас решилась рассказать. Иногда в самых сложных и запутанных делах новые детали появляются спустя долгое время. Твои слова обязательно помогут ускорить процесс.
— Но Милана ведь не вернётся, правда? — шмыгнув носом, спрашивает Оля.
Я прикусываю губу, глядя в покрасневшие глаза. Мне так хочется её утешить и обнадёжить, но не хочу лгать. Прошло слишком много времени, и Милана вряд ли до сих пор жива. Но как сказать об этом ребёнку, который винит себя в произошедшем?
— Мне очень жаль! — с тяжёлым сердцем выражаю сочувствие я. — Главное, постарайся сама быть осторожней. Не подходи к незнакомцам.
— Уже! — со вздохом бурчит ученица. — Теперь не выхожу из школы, пока мама не приедет.
Вполне разумная осторожность, пока виновника не поймают. Где-то внутри кольнуло чувство вины из-за того, что вынудила её прийти. Я коротко смотрю по сторонам, словно проверяю наличие опасности. А потом с лёгкой улыбкой обращаюсь к Оле:
— Давай тогда я провожу тебя до дверей школы и лично прослежу, чтобы ты без происшествий зашла внутрь?
Она согласно кивает. Напоследок всё же добавляю:
— И ещё, Оля, понимаю, что тебе страшно, но попробуй поговорить с родителями о своих чувствах. Возможно, они не знают, как тебе тяжело. Не стоит нести этот груз молча.
— Не знаю, — пожимает плечами девочка. — Не думаю, что они поймут.
У меня тоже есть сомнения. Но не мне судить незнакомых людей. Пусть хотя бы знают о наличии проблемы.
Немного подумав, роюсь в карманах и достаю листок с номером Олега. Из сумки извлекаю ручку, старательно перечёркиваю номер, а на обратной стороне пишу свой.
— Вот! — протягиваю его Оле. — Если возникнут какие-то проблемы, любые, просто позвони, и я постараюсь помочь.
Она впервые за это время улыбается и с благодарностью прячет мятый листок в рюкзак. Потом я провожаю её до дверей. Когда мы собираемся покидать площадку, её друзья тут же бегут и накидываются с вопросами. Мне приятно, что они так беспокоятся за свою подругу. С улыбкой наблюдаю, как она всё объясняет.
В итоге они нас отпускают и возвращаются к стенке. Когда мы проходим под окнами здания, Оля неожиданно цепляется за мою руку. Я удивляюсь, но с готовностью сжимаю холодную ладошку, согревая своим теплом. Прощаюсь с ней возле дверей и жду, пока она скроется за ними. Бледное личико при этом приобретает утраченные краски. Достаточно всего пары слов и простых действий, чтобы поддержать ребёнка. Вроде бы мелочь, но так много значит.
С тоской покидаю территорию школы, надеясь, что у неё всё будет хорошо. Я потратила здесь почти пол часа, и никто из персонала меня не заметил. Охрана так себе. Поправляю на плече сумку и начинаю переходить дорогу, где на обочине меня ждёт папина девятка.
Неожиданно выскакивает неизвестная машина и на огромной скорости несётся прямо на меня. Я едва успеваю отскочить назад и валюсь на мокрый тротуар. Машина, не сбавляя скорость, проносится в миллиметрах от меня. С визгом двигателя, исчезает так же неожиданно, как появилась. Не успеваю запомнить номера или рассмотреть водителя, но отчётливо помню, что это был чёрный ниссан альмера с тонированными окнами. Уж не его ли видела Оля год назад? Должно быть, совпадение.
Рядом доносится голос незнакомой женщины, но я не обращаю на неё внимания.
— Куда только несётся, окаянный! — ругается на всю улицу незнакомка. Затем помогает мне подняться. — Ты в порядке, дочка? Может, скорую вызвать? Этот ирод едва тебя не переехал!
Я вежливо отнекиваюсь, а сама борюсь с приступом внезапной тошноты. Неизвестная машина лишь подтверждает подозрения о том, что за мной следят. И, похоже, они только что пытались меня убить.
16. За гранью реальности
В прострации добираюсь до машины и заваливаюсь в салон. Что дальше? Может, пока меня не было, испортили тормоза или заложили взрывчатку? Устало опускаю голову на руль. Прохладная поверхность помогает вернуть здравый смысл.
Будь это так, они не пытались бы меня только что сбить. Не глупи, Лера, и не паникуй!
Дрожащими руками достаю из кармана сигареты. Курю прямо в салоне, потому что страшно выходить на улицу. Приоткрываю окно, чтобы дым не задерживался. Меня всю колотит, и дрожь не проходит даже спустя несколько минут. В таком состоянии нельзя вести машину, но и пешком не могу идти.
