Риск эгоистического свойства - Татьяна Алюшина

Катерине стало тепло в душе и уютно. Она и не знала, что бывает так хорошо, казалось бы, без особых причин. Может, потому, что ее ждали, готовили ужин, радовались искренне ее приходу домой, а девочка-подросток дурачилась провокационными замечаниями.

Как будто Катя заглянула в чью-то счастливую жизнь и присела на минутку за их стол побыть в их тихом семейном счастье…

Тихо радоваться, веселиться, улыбаться Катерина Анатольевна перестала резко, как только Сонечка прокричала из комнаты, оповещая:

– Папулька звонил, едет и торопится к нам!

Как же это она про «папульку»-то забыла?!

Вот с ним встречаться совсем не хотелось, не готова она к новым психологическим испытаниям, мыслям сложным, чувствам противоречивым, шевелящимся ужами в голове! Черт бы его побрал!

Думала же о нем весь день, о взглядах его, настроениях-решениях!

И Катерина Анатольевна трусливо сбежала, как давеча утром!

Прихватив свежий медицинский журнал, залегла в своей спальне в кровать, официально холодным тоном сообщив заинтригованным столь резкой переменой настроения двум любопытствующим барышням, что ей надо поработать.

Читать статью не получалось – все-то она прислушивалась, ожидая звонка в дверь, и думала, как ей себя вести, встретившись с Бойцовым.

Вот как ей себя вести?! Как вообще ведут себя женщины в таких ситуациях?

«Ой-ой-ой! „Ситуация“! – необычайно разозлилась на себя Катерина. – Посмотрел он, видите ли, как-то „так“, а ты сразу себе что-то напридумывала на это „так“! И что?! Да, может, он о контракте каком „шоколадном“ думал, а на тебя мечтательно смотрел, представляя возможные доходы, а ты все в свой адрес, как лягушка-царевна на выданье!»

В таком ключе размышлений Катерина Анатольевна накрутила обороты раздражения на себя и на объект размышлений, услышав ожидаемый звонок в дверь.

«Да побери тебя нелегкая! И всех вас вместе она же побери! Свалились тут на мою голову!»

Услышав приглушенный расстоянием и закрытыми дверьми густой низкий голос Кирилла Степановича, Катерина Воронцова, затрепетав всеми ланитами, поджилками и чем положено трепетать нежной барышне в ожидании событий, осознав процесс происходящего трепетания, так разозлилась, что в глазах потемнело. Никогда себе такого не позволяла, не подозревала возможного накала эмоций в себе.

Занесло же, блин, царя-императора на уездную станцию Вилюйск, в связи с поломкой локомотива, местных куриц на путях пугать и тамошних барышень доводить до обмороков красотой своего величия.

Сейчас пройдется по платформе, пользуясь случаем, чтобы размять ноги, скрипя начищенными до блескучих солнечных зайчиков сапожечками. Снисходительно-отстраненно, по сути не замечая, поулыбается начальнику станции, потеющему со страху и чуть подпустившему в штаны от небывалости происшествия и трепета, в полусогнутом состоянии семенившему сзади.

Локомотивчик починят в момент, и умотает императорское величие далее по маршруту следования, мгновенно позабыв и название станции, и ее начальника, и молодых красоток, лишившихся чувств при одном взгляде на него.

Следующая станция – Мухосранск – мимо на всех порах!

И как бы ни распаляла себя подобными сравнениями Катерина, как бы ни уговаривала успокоиться и без эмоций посмотреть на ситуацию – ничего же не происходит, глупые мысли ее, и только! Но все равно прислушивалась к доносившимся из квартирного пространства за дверьми смеху и неразборчивым голосам и злилась все сильнее и сильнее.

Так! Девочку Соню домой! Срочно!

Хватит с нее, Катерины, этих гостей незваных, и никакие взятки и подкуп в виде нереально вкусных ужинов не стоят ее душевного спокойствия!

Ну да, ну да! Хотелось бы знать, найдутся те, кто, решив сбежать от ситуации, вернули себе такую роскошь, как душевное спокойствие?

Способ второй: после побега – ринуться головой вперед в это пугающее до обмирания, вызывающее протест и желание, злящее до невозможности и… и так сильно ожидаемое!

Катерина Анатольевна Воронцова, доктор, хирург, тридцатидвухлетняя дамочка с непростой биографией, швырнула со всей силы куда-то журнал, рывком встала с кровати и решительно отправилась портить настроение присутствующим, делясь своим, далеко не благодушным!

– Здравствуйте, Кирилл Степанович, – поздоровалась она предельно нейтральным, холодным тоном, входя в гостиную.

– Здравствуйте, Катерина Анатольевна – обрадовался или сделал вид, что обрадовался, «царь-император», – мы вас снова потревожили.

Ах ты ж господи боже мой! Потревожил он!

– Да, – подтвердила вмешательство в свою жизнь Катерина. – У нас хорошие новости. Соня идет на поправку. Дня через четыре, если станет выполнять в полном объеме все предписания, будет здорова.

– Ее можно забрать домой? – уловив настроения хозяйки, перестал дежурно-уважительно улыбаться Бойцов.

– Можно, – не колеблясь разрешила она.

– Только сначала отужинайте, Кирилл Степанович! – занервничала Валентина, чувствуя, куда эти ветры непонятные дуют.

– Я с тобой! – откидывая одеяло, начала вставать Соня.

– А вам, девушка, положено лежать! – опередила инициативу Катерина. – Никакого балета! Постельный режим!

– Да я себя хорошо чувствую, – заныла просительно Соня.

– Лежать! – отрезала Катерина.

И двинулась в кухню впереди Кирилла. А куда деваться? Не выказывать же демонстративное полное игнорирование, удалившись назад в спальню. Что-то из невысказанного: «Вы все мне мешаете и раздражаете! Мотайте с моей территории поскорей, чтобы я вас не видела!»

Ладно, попьет чайку, пока господин Бойцов «отужинает». И только одна тема: здоровье Сони!

«И не смотри ему в глаза!» – дала себе мысленный приказ Катерина.

Ничего, нормально! Справилась, и тему, и лицо ей удалось выдержать, как и установку, запрещающую прямые взгляды.

Эвакуация больной этажом выше прошла удачно, невзирая на Сонины капризы, с просьбами оставить ее у Катерины Анатольевны, ей здесь «веселее».

Вернувшись от соседей, Катерина заперла дверь, послонялась по квартире, не понимая, отчего ей так неуютно. Прислушалась к себе и призналась, что воцарившаяся тишина и долгожданный покой давят ей на мозг. Она включила телевизор, сделав звук погромче, и отправилась в кухню пить чай.

Чай, несправедливо закинутый в сердцах журнал, найденный за креслом в спальне, бубнящий телевизор – прорвемся!

До приезда Тимофея осталось семь с половиной дней!

Понять бы, чего именно она ждет от его приезда, кроме, естественно, радости и счастья видеть.

Спасения? Спрятаться по привычке за него и отсидеться? А что дальше? Он уедет, и дальше-то что?

И хочет ли она, чтобы он вмешался и своим присутствием остановил то, что уже накрыло их обоих с Кириллом перенасыщенной электрическими зарядами грозовой тучей?