Народная империя Сталина - Юрий Жуков

Кроме двух полпредов, пришлось покинуть дипломатическую работу и замнаркома иностранных дел Н.Н. Крестинскому. 28 марта его перевели на точно такой же пост, но в Наркомат юстиции. Основание и для этого перемещения — на этот раз по горизонтали — не было указано, однако можно предположить, что крылось оно скорее всего в его политическом прошлом. Ведь в дни Бреста и дискуссии о профсоюзах он безоговорочно поддерживал Троцкого, полностью разделяя и отстаивая его предложения. Тогда же, в 1919–1921 гг., Крестинский являлся членом ПБ и секретарем ЦК, продолжая поддерживать политику все того же Троцкого, за что, собственно, и был «сослан» в Берлин полпредом.

Наконец, 11 апреля сняли с должности и вывели — вторым по счету за 1937 г. — из состава правительства СССР М.И. Калмановича, три года занимавшего пост наркома зерновых и животноводческих совхозов. Причиной его падения, также нигде не зафиксированной, вполне возможно, стало настойчивое стремление его не вполне законными методами способствовать увеличению земельных площадей подведомственных ему совхозов за счет прежде всего колхозных полей, а также приусадебных участков колхозников и единоличников.

Но каковы бы ни были мотивы отзыва двух полпредов — перевода Крестинского и снятия Калмановича — высказанные выше предположительно или какие-то иные, главное заключалось в том, что никто из них тогда же не был ни обвинен в антисоветской деятельности, ни арестован…

Не забывало узкое руководство и об основной цели, продолжало настойчиво готовить проведение важнейшей политической реформы. Комиссия ПБ под руководством Я.А. Яковлева через четыре месяца после своего создания завершила разработку конституций для союзных республик. В декабре 1936 г. ПБ одобрило проекты основных законов Российской Федерации и Украины, в январе 1937 г. — Казахстана, Грузии и Белоруссии, в феврале — Узбекистана, Армении, Туркмении, Таджикистана, Азербайджана и Киргизии. Поэтому только к апрелю, а не в декабре, как поначалу предполагал Сталин, съезды советов, проведенные во всех одиннадцати республиках, утвердили, наконец, собственные новые конституции.

Развивая достигнутый успех, узкое руководство подготовило и 13 марта утвердило на ПБ один из важнейших законодательных актов, который должен был обеспечить проведение в скором времени действительно всеобщих выборов, — «О прекращении производства дел о лишении избирательных прав граждан СССР по мотивам социального происхождения, имущественного положения и прошлой деятельности». Опубликованный на следующий день во всех советских газетах как постановление ЦИК СССР, этот документ навсегда покончил с институтом лишенцев. Тем же решением ПБ Центральная избирательная комиссия ЦИК СССР, регулярно готовившая списки лиц, которые лишились избирательных прав, была ликвидирована.

Еще одним важным свидетельством намечавшихся далеко идущих политических реформ явилось предложение Сталина приступить к созданию учебника по истории партии, который заменил бы явно устаревшие, уже не отвечавшие новым представлениям узкого руководства о месте и роли партии в жизни страны труды В.И. Невского, Н.Н.Попова, Ем. Ярославского.

Впервые предложение о подготовке учебника по истории партии Сталин внес на рассмотрение ПБ 7 апреля, однако в тот день вопрос сочли неподготовленным, а потому его обсуждение отложили. И все же спустя всего девять дней, 16 апреля, Сталин сумел настоять на одобрении своей инициативы. Решением ПБ создали авторскую группу, включавшую трех членов ЦК: заместителя заведующего Агитпропом, старого коминтерновского работника В.Г. Кнорина; руководителя группы печати КПК, вскоре утвержденного в должности заместителя заведующего Агитпропом П.Н. Поспелова; председателя Центрального совета Союза воинствующих безбожников СССР, а двумя годами ранее еще и по совместительству председателя правления Всесоюзного общества старых большевиков до его ликвидации Е.М. Ярославского. Им предложили «положить в основу работы (указания) проект т. Сталина и предложенную им схему периодизации (событий) истории ВКП(б)». Задание следовало выполнить за четыре месяца, посему авторов освободили от исполнения всех обычных обязанностей. Вместе с тем в решении отмечалось, что создаваемая книга должна послужить учебником для секретарей райкомов, которым предстояло переучиваться на создаваемых Ленинских курсах.

Помимо внутриполитического направления нового курса, проводимого группой Сталина, существовал столь же важный внешнеполитический. Но вот здесь-то наступивший 1937 г. принес только осложнения и неудачи. Прежде всего, не оправдывались надежды на столь необходимое присоединение Великобритании к Восточному пакту после отречения 10 декабря 1936 г. пронацистски настроенного Эдуарда VIII. Форин Оффис продолжал свое прежнее стояние «над схваткой», как и прежде, фактически потворствуя агрессивным планам Гитлера.

Столь же бесперспективным оказалось упование на укрепление советско-французских отношений, выработку на основе договора от 2 мая 1935 г. тесного «технического» сотрудничества генеральных штабов двух стран. Париж интересовало лишь одно — какую конкретно помощь СССР может оказать Франции, если она подвергнется нападению со стороны Германии, при этом игнорировалось иное возможное развитие событий — нападение Германии на Советский Союз либо Чехословакию. На столь откровенно односторонний характер обсуждаемой проблемы вынужден был обратить внимание В.П. Потемкин в беседе с генеральным секретарем МИД Франции Леже. В ответ советский полпред услышал весьма странное обоснование позиции Ке-д'Орсе. Мол, тесное сотрудничество генеральных штабов Франции и СССР может привести к «отходу Англии от Франции и потере последней по крайней мере 60 % той военной помощи, которую в случае нападения Германии французы могли бы получить извне».

Анализируя сложившуюся ситуацию, в советском полпредстве не исключали, что военный министр Эдуард Даладье и его сторонники в правительстве стремятся добиться от Москвы признания, что советская военная помощь не сможет стать достаточно эффективной. Пытаясь пресечь подобные настроения, Москва 17 февраля сообщила Парижу, что советская военная помощь будет непременно оказана любыми путями. Либо через территорию Польши и Румынии, либо, если Варшава и Бухарест откажутся пропустить части Красной армии, воздушным и морским путем.

Стала исчезать уверенность в надежности как союзника и Чехословакии. Советскому полпредству в Праге в январе удалось узнать о начавшихся секретных германо-чехословацких консультациях. О том, что проводятся они ради подписания двустороннего пакта, построенного на «принципе расширения Локарно» и снятия проблемы, порожденной подстрекаемыми из Берлина устремлениями судетских немцев о присоединении населенных ими районов к Германии.

Мало того, 15 февраля полпреду С.С. Александровскому пришлось сообщить в Москву еще одну не менее удручающую новость. Премьер М. Годжа начал активную кампанию «за ревизию внешней политики Чехословакии в сторону от Парижа — Москвы и в направлении к Берлину». Полпред констатировал: «Эта кампания прямо затрагивает интересы тех стран, которые твердо стоят на принципах коллективной безопасности и неделимости мира. Она, несомненно, действует разлагающе не только на страны, колеблющиеся в этих основных вопросах, но даже и на такие составные части мирного фронта, как Малая Антанта».

Наиболее же ярко обозначившийся путь западных демократий к Мюнхену, который предстояло пройти через аншлюс Австрии всего за полтора года, выразился при слишком затянувшемся решении испанского вопроса.

Советский Союз, желая как можно быстрее добиться восстановления мира на Пиренейском полуострове, но отнюдь не за счет республиканского правительства, поддержал соглашение, достигнутое в Комитете по невмешательству 16 февраля. Оно запрещало с ночи с 20 на 21 февраля выезд волонтеров в Испанию для участия в боевых действиях. Подтверждая твердую заинтересованность в том, чтобы не допустить дальнейшего роста численности итальянских и немецких войск, сражавшихся на стороне Франко, СНК СССР принял 20 февраля декрет, повторявший практически текст соглашения «О воспрещении отправки и вербовки добровольцев для Испании». Тем самым вполне официально и юридически была подтверждена изначальная позиция Кремля, настаивавшего на полном запрете появления на Пиренейском полуострове каких бы то ни было иностранных военнослужащих.

Несколько иначе пришлось поступить узкому руководству при решении задачи по введению контроля, призванного обеспечить соглашение от 16 февраля. Представители Германии и Италии в Комитете по невмешательству категорически воспротивились участию в столь важной и ответственной миссии СССР. И лишь для того чтобы максимально ускорить проведение в жизнь запрета на дальнейшее пополнение итальянских и немецких частей в Испании, И.М. Майский заявил 26 февраля в Лондоне: «…Я получил от моего правительства инструкцию заявить, что в настоящий момент оно не заинтересовано ни с политической, ни с какой-либо другой точки зрения в присутствии своих морских сил в Средиземном море или в Атлантическом океане на большом расстоянии от их собственных морских баз. В соответствии с этими инструкциями я предлагаю, чтобы контроль над зоной, назначенной для советского флота, а именно в Бискайском заливе, был поручен Англии или Франции».[193]