Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

— Это — правда, — настаивает Полковник, сжимая переносицу, словно у него болит голова или что-то вроде того. — Многие события за последние три года выбраны или срежиссированы, чтобы сфокусироваться на различных военных умениях или персональных чертах. Они тестировали вашу инициативность и изобретательность. Они позволяли исследовать ваши намерения, чувство долга, дисциплину и реакцию на страх. Должен признать, что это не четкий процесс, но думаю, вы согласитесь, что я умудрился обернуть все ситуации в свою пользу, и за это время мы помогли выиграть несколько войн. Разве это плохо?

— Не четкий процесс? — злобно исторгаю я, — я думаю, что Сердце Джунглей было несколько неожиданным, не так ли? А что насчет атаки эльдар на транспорт? Неудобство? А крушение шаттла на Гиперноле?

Он не отвечает, просто продолжает решительно маршировать по коридору. Затем мой разум осознал то, что он сказал ранее.

— Вы сказали "срежиссированы", — повторяю я, удивленный тем, что могу стать еще злее от того, что этот человек сделал с нами.

— Да, — признается он, глядя на меня через плечо, — по большей части, я выбирал ситуации, которые создадут необходимые условия, но кое-что было подстроено преднамеренно. Падение шаттла было одной из таких ситуаций. Разве можно было надеяться, что такое произойдет само по себе?

Это меня просто добивает, что-то внутри ломается. Я прыгаю вперед, хватаю Шеффера за плечо и разворачиваю его. Прежде чем я успеваю что-то сделать, он тыльной стороной руки залепляет мне пощечину и практически сшибает с ног. Самое это действие ошеломляет меня так же, как и боль — я никогда раньше не видел, чтобы он ударил штрафника "Последнего шанса", который не атаковал его первым.

— Сохраняйте дисциплину, лейтенант Кейдж, — холодно замечает он, глядя на меня с тем самым ледяным блеском своих глаз, — я больше не потерплю нарушения субординации.

От всего этого я только наполовину шокирован. Наши подозрения росли, особенно в последние несколько месяцев, но размах, с которым Полковник создавал и манипулировал событиями, — в него просто нельзя было поверить. Я начал задумываться, а как часто он такое проделывал раньше? Сколько раз он убивал тысячи солдат, чтобы найти лучших, величайших последних героев? Сколько еще раз он провернул такое? Это кажется столь беспощадным, столь безучастным, но какая-то часть меня понимает его. Мы живем в беспощадной и равнодушной галактике, и если остальные задачи столь же важны, как эта, чтобы спасти целые миры, я почти готов простить его. Почти. И все же, это не объясняет, почему с начала миссии он стал таким скрытным. Он действительно считал, что мы повернем, когда осознаем каковы ставки? Или он настолько плохо думал о нас, что не верил, что нам хватит благородства и смелости с желанием драться во имя спасения целого мира, за сотни тысяч гвардейцев и флотских, которые положили свои жизни, пытаясь взять это место силой? Мы идем в обиженном молчании.

НАЙДЯ комнату, похожую на заброшенный архив, мы спрятались и начали формулировать следующую часть нашего плана. Ряди и ряды пергаментов, инфопластин и дисков-кристаллов окружают нас бесконечными полками. Спрятавшись среди шатающейся массы информации, мы собрались вокруг побитого деревянного стола, пристально вглядываемся в план внутренних построек Коританорума, который, словно магически появился из широкого рукава Гудманза.

— Наш благотворитель что-нибудь говорил по поводу этого? — спрашивает Лорон, склонившийся над схемой на дальнем краю стола.

— Мы работаем сами по себе, — отвечает Полковник, качая головой. Все взгляды устремляются к Гудманзу.

— Это будет непросто, — тяжело произносит он, делая глубокий вдох, — чтобы открыть ворота, требуется сканирование сетчатки.

— И что? — спрашивает Лори, глядя через стол, куда она забралась на край и согнулась над картой.

— Помните, на первых воротах, сканер считал отпечатки пальцев офицера безопасности? — спрашивает он, и мы согласно киваем. Кто мог забыть этот жуткий эпизод?

— Так вот, у этих ворот есть аппарат, который сканирует сосуды крови в вашем глазу.

— В глазу? — восклицает полностью опечаленный Страйден. Он начал было уже снова веселиться, думаю я, после этого ужасного случая с женщиной.

— Это будет еще сложнее, чем заполучить руку!

— Забудьте о глазе, — тихо говорит Полковник, и мы смотрим на него, он сидит чуть в отдалении от стола, на подбитом кресле, поставив локоть на подлокотник и подперев правой рукой подборок, — мы сделаем проще.

СЕЙЧАС, я не могу сказать, что предложенное Полковником будет легче, но это определенно намного проще. Когда мы приближаемся к оружейной, снаружи стоят двое гвардейцев с лазганами наготове. Они немного расслабляются, когда видят униформу Полковника, — старшего офицера безопасности, — но все равно стоят навытяжку. Полковник подходит к объективу оптикона рядом с бронированными дверьми в склад оружия.

— Цель вашего посещения, — произносит бестелесный голос из решетки спикера над оптиконом.

— Разрешите войти? — спрашивает Полковник, практически идеально имитирую шипящий акцент тифонцев.

— Нам приказано, никого не пускать внутрь, — отвечает гвардеец изнутри.

— У меня есть письменное разрешение, — говорит Полковник, размахивая стопкой солидно выглядящих листов, которую мы позаимствовали из инфо-библиотеки. Пока ожидаем решения охранника, проходит почти полминуты. Беспечно пожимаем плечами перед двумя гвардейцами.

— Есть приказы — давайте на них посмотрим, — наконец произносит он, с громким лязгом падает запирающий стержень, и дверь на силовых петлях открывается. Полковник целенаправленно шагает внутрь, дверь, скрипя, закрывается за ним. Страйден нервно почти перепрыгивает с ноги на ногу, и я бросаю строгий взгляд на него, надеясь, что он успокоиться, прежде чем вызовет подозрения у гвардейцев. Я ощущаю, как ручейки пота бегут по правой лопатке, мне приходится воевать с собственным беспокойством, надеясь, что это будет не заметно.

— Что-то он там долго, а? — комментирует один из гвардейцев, оглядываясь через плечо на тяжелую дверь. Я просто бормочу что-то неразборчивое, и согласно киваю, не доверяя своим лингвистическим способностям исполнить роль тифонца. Возможно, это был умный ход, оставить Лорона, Лори и Гудманза в зале архива. Этих гвардейцев, кажется, уже ввели в курс дела, и им должны были сказать, чтобы они проверяли любых странных людей с бледной кожей и в компании с техножрецом. Я подозреваю, что план Полковника на данный момент лучший, нет ни единого шанса провернуть какой-нибудь хитрый трюк в последнем туннеле.

Неловкое молчание прервано шипением снова открывающейся двери. Там стоит Полковник с компактным стаб-пистолетом в правой руке, громоздкий глушитель навернут на дуло.

Болтливый гвардеец оглядывается, его глаза расширяются от удивления за секунду до того, как первая пуля взрывает ему голову. Весь пол справа от меня заливает кровью и мозгами. Другой быстро разворачивается, но его лазган только на полпути, когда следующий выстрел попадает ему в грудь и откидывает обратно на стену.

— Хватай их, и тащи внутрь, — приказывает Полковник, отходя обратно в оружейную, — изнутри я дам знать остальным в архиве, вскоре они будут здесь. И поручи кому-нибудь разобрать этот беспорядок.

— ВРЕМЯ играть по-серьезному, — говорит Лори, когда мы вместе проходим меж высоких стоек с энергоячейками и боеприпасами.

— Будем надеяться, что никто не припрется для пополнения запасов, — комментирует за моей спиной Лорон.

— Нам нужно что-то мощнее лазганов, — спереди отзывается Полковник, когда мы осматриваем ряды коробок и стойки с оружием, — нам нужно что-то, что убивает с одного выстрела, если мы собираемся столкнуться с таким численным перевесом противника.

Мы еще несколько минут ищем, пока Гудманз не находит стеллаж с пятнадцатью болтерами. Свеженачищенные, они мерцают в ярком, белом свете оружейной, для моего глаза они столь же красивы, как и смертоносны.

— Боеприпасы в этих ящиках сверху, — говорит Гудманз, указывая на ряд черных контейнеров, висящих над болтерами. Лори хватает один и переворачивает его, позволяя содержимому упасть на пол. Внутри около десятка болтерных магазинов, заряженные и готовые к использованию. Она и Лорон начинают нагружать тяжелую рабочую тележку, которую толкает Страйден.

— Мне нужно что-нибудь более скорострельное, — бормочу я про себя, оглядываясь в поисках подходящего оружия.

— И награда Императора будет обильной для тех, кто трудится во Имя его, — с улыбкой произносит Кронин, используя лом, чтобы открыть тяжелый ящик, в котором оказываются упакованные рядам осколочные гранаты. Он начинает кидать их Страйдену, который укладывает их рядом с болтерами.