Слово о словах - Лев Успенский

Цифры, оказывается, могут быть весьма различными. Чтобы понять, в чем дело, нам придется перейти от слов к словарям.

Большинству читателей знакомы, конечно, два вида лексиконов – «энциклопедические» и «двуязычные». Но надо сказать, что первые из них в глазах языковедов, собственно, не являются словарями. Не заслуживают такого названия.

Действительно, энциклопедии мало занимаются словами; их больше интересуют свойства вещей, которые этими словами именуются. Найдите в энциклопедическом словаре статью «СОБАКА». В ней содержится много ценных сведений об этом животном. Можно узнать, какие существуют его породы, откуда и когда были ввезены к нам такие собаки, как пудели, доги, сенбернары…

А вот откуда пришло к нам и как стало в строй наряду с исконно русским словом «пёс» само слово «собака», там не говорится ничего.

В энциклопедиях отсутствуют три четверти распространеннейших русских слов, таких, как «работать», «смелый», «великолепно», «отнюдь». Это неудивительно: они же не являются названиями вещей, предметов! С другой стороны, там перечислено множество географических и личных имен – Килиманджаро, Дон-Кихот, Рюрик, Порт-Артур, – которые, собственно, мы не можем считать на все сто процентов словами. Это имена, и только.

Поэтому энциклопедии называются «словарями» лишь условно; пожалуй, правильнее было бы именовать их «вещарями»; это книги о всевозможных вещах.

Словари «двуязычные» – дело другое… Описание свойств предметов – не их дело. Под словом «собака» вы не найдете в них ничего о привычках или породах этих животных. Но зато по ним вы легко установите: собака по-японски называется «и́но», по-корейски – «кэ», по-испански – «кан» или «пе́рро»; у китайцев же собака – «го́у».

Пользу таких словарей не надо доказывать: это словари-переводчики; без них нельзя было бы ни изучать чужие языки, ни читать иностранную книгу. Не нужно, думаю я, и особенно тщательного их описания; в общем они знакомы каждому. Сто́ит, пожалуй, сказать одно: словари такого рода бывают не только «двуязычными», но, реже, и «многоязычными». Известный словарь Поповых, например, изданный в России в 1902 году, дает в алфавитном порядке переводы на русский язык слов с целых семи языков – английского, французского, немецкого, итальянского, испанского, португальского и голландского. Такое сложное построение имеет и свои плюсы и свои отрицательные стороны.

Но рядом с этими двумя общеизвестными типами лексиконов (каждый из них можно подразделить еще на несколько разрядов) существует третий; он-то как раз и является в глазах лингвистов основным. Этого рода словари носят название «толковых». Они не содержат описаний предметов, стоящих за словами. Они не переводят слов данного языка ни на какой другой. Их задача – каждое слово «растолковать», пояснить, дать представление о его значении на том же языке, которому принадлежит оно само. На первый взгляд это выглядит довольно странно: что за «перевод с русского на русский»?

Чтобы вам легче было понять, для чего нужен такой перевод, я до всяких объяснений приведу образчики статей, взятые из всех типов словарей.

Есть предмет, называемый западнёй. Есть, значит, и слово «западня». Вот что говорят о них наши словари. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона пишет:

ЗАПАДНЯ – ловушка для певчих птиц; состоит из четырехугольной клетки, по всем сторонам которой делаются захлопывающиеся дверцы. В среднее отделение сажают живую птицу, которая своими «позывами» (криком) приманивает других птиц.

Тут все ясно: перед нами краткое, но тщательное описание самого «предмета», орудия; рассказывается не только о его устройстве, но и о способах применения. О слове же не сообщается ничего.

Совершенно другое дело «двуязычные словари». Они совсем лаконичны:

русско-китайский: (западня = ся́ньцзи́н (или: ло́ва́н)

русско-французский: западня = тракена́р (или: пьеж)

русско-финский: западня = ло́укки (или: са́дин)

Это просто переводы; в них ясно все, кроме разве одного: почему одному русскому слову соответствуют два чужих?

Чтобы понять это, нам и потребуется словарь третьего типа – толковый. Там сказано:

ЗАПАДНЯ, западни́, множ. число: западни́, род., множ. западней.

1) приспособление для ловли птиц и зверей живьем;

2) (переносное) – искусный маневр, ловушка для завлечения противника в невыгодное положение.

Теперь нетрудно сравнить между собою подход этих словарей к их теме. Энциклопедия, как я уже сказал, подробно обрисовывает самый предмет, но умалчивает даже о том, что у означающего его слова есть второе, переносное значение. Толковый словарь ясно и четко, но в самых общих выражениях описывает не вещь, а именно ее название – слово. Он указывает, к какому роду оно относится, сообщает некоторые особенности в его склонении, приводит то второе значение его, за которым уже не скрывается никакой материальной вещи: «хитрый прием обмана». А двуязычные словари, не мудрствуя лукаво, переводят оба эти значения на языки, которым они посвящены.

Таким образом, все они нужны и полезны. Но наша книга – книга о словах. Поэтому мы оставим в стороне словари, занятые вещами. Двуязычным словарям мы тоже не станем уделять большого внимания: пусть ими интересуются переводчики. Основным же предметом нашей беседы будут отныне словари толковые; именно они должны и могут собрать и объяснить все или почти все слова любого языка. Значит, именно в них надо искать ответы на вопрос: сколько слов в русском языке?

СЛОВО СЛОВУ РОЗНЬ

Но что, собственно, значит: составить полный толковый словарь русского языка?

Возьму несколько слов: гора́, па́ужинок, зинзу́бель, трансценде́нтный, аксами́т… Все ли они вам понятны?

Разумеется, не все: может быть, некоторые читатели усомнятся даже, русские ли это слова.

Сомнение тут неуместно. Слово «па́ужинок» поймет любой пскович: в Псковской области оно означает вещь совершенно определенную, дополнительное принятие пищи между обедом и ужином… Но ведь псковичи – русские люди, говорят они только по-русски. Значит, и это слово русское, только областное. Оно употребляется не везде.

«Зинзу́белем» называют определенный столярный инструмент; называют так уже не в какой-нибудь одной местности, а по всей нашей стране. Но знают это слово далеко не все, – только столяры и люди, осведомленные в столярном деле. Следовательно, слово это не областное, а профессиональное. Тем не менее оно также русское. Наши столяры по-иноземному могут и не говорить.

В известном смысле «профессиональным» термином является и слово «трансценде́нтный». Оно означает: «не могущий быть выраженным при помощи алгебры». Употребляют это слово только математики и те, кто математикой интересуется[57]. Но известно оно в этой своей форме только в России. Значит, и это – русское слово.

Теперь «аксами́т». Можно наверняка сказать, что ни одному из ныне живущих на свете русских людей ни разу в жизни не придется с какой-нибудь практической целью произнести это название. А вот в таком великолепном памятнике русского языка XII века, как «Слово о полку Игореве», как и во многих других древних произведениях, оно встречается. Там описывается, как русичи помчались, захватывая красных девиц половецких, «а с ними золото, и паволоки, и дорогие аксамиты…» Слово «аксамит», означающее особый сорт дорогой материи, бархата, было употребительно в русском языке, но только в древнерусском.

И, наконец, «гора́». Где бы ни жил и кем бы ни был владеющий русской речью человек, чем бы – математикой, столярным делом, ботаникой, философией или хлебопашеством – ни занимался он, слово «гора́» он узнает и поймет. Это слово отличается от всех предыдущих одним: оно принадлежит не областному, не профессиональному диалекту, не древнему и не только современному русскому языку. Оно принадлежит великому языку общерусскому, общенародному. Входит оно также и в состав нашей литературной правильной письменной речи.

Создается странное впечатление: что же, русский язык – един или он распадается на какие-то отдельные «ветви», «части», меньшие языки? Думать так столь же неправильно, как, увидев, что большой завод состоит из множества складов, цехов, лабораторий, усомниться, существует ли сам завод как единое целое? Конечно, существует, и наличие в нем многих различных частей ничуть этому не препятствует, – напротив, оно-то и делает его настоящим крупным заводом.

Более справедливо другое соображение. Если дело обстоит так, то какими же словами должен интересоваться, какие слова будет собирать тот человек или тот коллектив ученых, который занялся бы составлением словаря русского языка?