Небо сквозь жалюзи - Дарья Панкратова

Хэллоуин перенесли и отложили на неделю. Отдел кадров объявил, что Вадимов хотел присутствовать на празднике, но был вынужден срочно улететь в командировку в Москву. Без него корпоративный вечер проводить не планировали.

– Смешно, – хмыкнула тихонько Мари. – Он появится, произнесет речь, выпьет полбокала шампанского и отправится к себе в кабинет, кропать креативные идеи развития. Но весь издательский дом будет ждать его неделю…

Отдел рекламы злословил с директором по маркетингу в столовой над компотом, что Вадимов просто не суеверен – скорее, мистик: следующая пятница выпадала на тринадцатое число.

Агата вслух посмеивалась, а про себя ликовала: конечно, она до сих пор не сподобилась придумать себе карнавальный костюм…

Неделя у нее выдалась горячей по всем фронтам.

Во-первых, в начале недели заболело двое агентов по рекламе. Им звонили клиенты, Агата, как могла, разбиралась с их вопросами: названивала агентам домой, согласовывала с Лелей правки по постановке рекламы, заполняла бланки заявок, соображала, кому лучше переадресовывать звонки новых заказчиков.

Кроме того, Агата на свою голову получила аванс. Аванс был тут же истрачен. Ей наконец-то удалось приобрести холодильник на кухню. Агата и тут отличилась. Она нашла магазин, где продавалась самая разнообразная бытовая техника с незначительными косметическими дефектами, но с гарантией и большими скидками. К тому же холодильник был небольшим. Для одинокой девушки этого было более чем достаточно.

– Растешь на глазах, мать, – одобрила покупку Яна, заявившись тем же вечером обмывать ее.

Обмывали минеральной водой. Яна решила, что после примирения с Максом стоит взяться за ум, вспомнить о здоровье, о том, что пить вредно даже с оглядкой на будущих детей, и так далее. Агата, впрочем, особо не возражала. Она помнила, что последствием двух выпитых на полуголодный желудок мохито в сочетании с настоящим японским зеленым чаем, от которого, оказывается, уносит голову, явилась излишняя и ненужная откровенность с Антоном. Из откровенности этой получилось больше вреда, чем пользы.

Да и с утра надо было рано вставать на работу…

А вечером Агата пускалась в новый самоотверженный забег.

Она даже доехала до Икеи. С трудом удержала себя от того, чтобы не загрузить матерчатый мешок всякой симпатичной, но бесполезной чепухой.

Результатом изматывающего забега по готовящемуся к закрытию магазину явились:

– четыре квадратные желтые тарелки (две, рассудила Агата, мало, хотя бы даже для нее с Яной и Максимом, шесть – много, у нее не было такого количества приятелей в Питере, а четыре – в самый раз);

– набор ложек, вилок и пара кухонных ножей;

– разделочная доска и керамическая оранжевая салатница;

– большая ароматическая свеча с ароматом кокоса (по крайней мере, именно этот аромат обещала этикетка);

– большое и маленькое розовые полотенца;

– стеклянная сырница;

– мягкий губчатый коврик на пол в ванной.

Кроме того, Агата присмотрела себе на будущее самый недорогой деревянный темный стол на кухню и два крепко сколоченных стула.

Мешок получился таким тяжелым, что пришлось ловить машину.

Пару раз Агата вспомнила о том, что помощь Антона Погодина пришлась бы сейчас очень кстати… но, отругав себя, незамедлительно выкидывала эти мысли из головы.

Ничего удивительного, что накануне Хэллоуина Агата была в панике. На работе она занималась тем, что отважно кидалась грудью на все имеющиеся амбразуры, а после работы в меру своих сил и скромных возможностей пыталась обустраивать свое жилище.

Костюма не было.

Поразмыслив над чашкой крепкого растворимого кофе, Агата решила, что на ней свет клином не сошелся. Кто станет обращать там на нее особое внимание? Вот на Альбину, звезду отдела – да. Или на эффектную Ирину… А она, Агата, попробует отделаться малой кровью.

Выходом она сочла черные джинсы, малость потертые, но ладно сидящие, и черный топ с бахромой по нижнему краю. А утром в переходе метро ей посчастливилось купить ярко-красные рожки на черном тонком обруче, витом, почти незаметном.

«Чертенок – он и есть чертенок, – с облегчением подумала девушка, – что с меня еще взять?»

Отдел в лихорадочном ажиотаже работал, вернее, дорабатывал до обеда. А с обеда должна была начаться культурно-развлекательная программа в помещении столовой. Конечно, нужно было оставить дежурных на телефоне в каждом отделе, но и эти страдальцы должны были освободиться максимум к пяти вечера…

Агата понуро сидела на стуле возле импровизированной «сцены». Роль сцены исполняло возвышение перед барной стойкой, на которой сейчас стоял микрофон и диджейский пульт. Кроме того, под потолком был подвешен большой шар с множеством сверкающих граней. Этот шар усиливал ощущение Агаты, что она вернулась в свои самые юные годы и сейчас находится на школьной дискотеке.

Но на школьной дискотеке на нее хотя бы обращали внимание… Сейчас же Агата словно превратилась в привидение.

Да, в зале было темно, и ее черный костюм не особенно сильно выделялся в полумраке. Но за прошедшую пару часов еще никто не вздумал пригласить девушку на медленный танец.

Девчонки из отдела рекламы оказались абсолютно правы. Вадимов прибыл почти к самому мероприятию. Он и не подумал изображать из себя самого главного дьявола, или, наоборот, светлого ангела, вздумавшего обратить на путь добра всех собравшихся злых приспешников (ходили слухи, что Наташа предлагала директору подобный вариант костюма).

Вадимов действительно сказал речь, в которой не прозвучало ничего живого – в основном факты, сухая статистика, подчеркивание роста «Бизнесмена», призывы к еще большему сплочению для достижения невероятных результатов… Сотрудники вежливо зевали, прикрывая рты пластиковыми стаканчиками с красным вином или пластиковыми бокалами для шампанского.

– Слушай, он всегда такой? – шепотом поинтересовалась Агата у Мари, которая оказалась рядом в подходящий момент. Девчонки застряли в самом дальнем углу помещения возле столика с фруктами (столы ради праздника были расставлены по периметру столовой, как и стулья, а фуршетные угощения сгрудились на четырех столах в конце зала).

– Какой – такой? – переспросила Маша.

– Напыщенный. Нет, не то… Пафосный? Я имею в виду, что речь такая… патриотическая…

– Да нет, ты на речь не обращай внимания. По крайней мере, он старается сам выступать, не по бумажке вещает… Ему ведь около сорока? Вспомни, в какие времена он воспитывался. Социализм и прочее. Дядька он неплохой, зря ты так.

– Собственно, я ничего плохого и не имела в виду…