Моя дикая страсть - Юля Гром

— Обманывать нехорошо. Тебе интересно и даже очень, — ее глаза с застывшим в них страхом быстро бегают от меня к ножницам. Дыхание учащается.

— Мне было девять. Отец отвозил нас с братом в деревню к бабушке на лето. Мы сдружились с деревенскими мальчишками. Часто залезали в соседские огороды, воровали яблоки, груши, даже велосипед однажды украли. И вот однажды я сидела на дереве, откуда бросала мальчишкам яблоки. Из дома выбежал сосед с ружьем. Мальчишки, конечно, разбежались. А я начала слезать с дерева, в ствол был забит гвоздь, которым я распорола всю щеку.

— Мне очень жаль, правда, — ее голос дрожит. Она уже не такая смелая, как в кабинете Батура.

— Врач был единственный на всю округу, да и тот пьяный. Он очень неаккуратно зашил рану. Отец запретил мне делать операцию и убирать шрам. Сказал: «Марина, каждый день, смотря на себя в зеркало, ты будешь знать, что воровать и брать чужое это плохо и за каждое свое действие ты понесешь наказание». Как ты думаешь, мой отец прав?

Алла поджимает губы и мотает головой. А я подношу ножницы к ее лицу.

— Ты говорила, что новая форма неудобная. Давай ее подправим.

Отрезаю несколько верхних пуговиц, выставляя напоказ ее грудь в кружевном белье. Отрезаю подол платья так, что длина юбки едва прикрывает ягодицы.

— Теперь тебе удобно?

Алла каменеет и лишь открывает рот, хватая больше воздуха.

— Ты можешь взять поднос и идти в зал.

— Не пойду, меня же сразу уволят, — впиваясь пальцами в столешницу, она отрицательно мотает головой.

— За каждый плохой поступок мы должны получить наказание, Алла. И впредь будешь знать, как спать с чужими мужьями, — сама не понимаю, откуда во мне берется столько смелости.

Вручив женщине поднос, оттесняю ее на выход в гостиную. Она мгновенно привлекает всеобщее внимание, как только появляется среди гостей.

Мне даже становится ее жалко, возможно, я слегка погорячилась. Ее щеки багровеют, она прикрывает грудь тяжелым подносом с напитками и озирается по сторонам. Среди гостей проносится удивленный шепот, все прерывают беседу и вытягивают шеи, чтобы рассмотреть происходящее.

— Господа, прошу всех к столу, — Берна пытается исправить положение и отвлечь всеобщее внимание от неприятного конфуза.

Она хватает за локоть горничную и тащит ее прочь из гостиной. А я безошибочно нахожу в толпе гостей единственную пару глаз, прожигающих меня насквозь. Я даже не пытаюсь скрыть своего триумфа и бросаю взгляд победителя на Батура. Он быстро идет ко мне, его сжатые челюсти и нахмуренные брови не сулят ничего хорошего.

***

Как думаете, Батур накажет свою непокорную жену?