Отцы - Антон Гау

виде продуктовый магазин. Широкие алюминиевые пластины, образующие надпись «ПРОДУКТЫ» переливались на солнце бугристой чеканкой. Для освещения всего этого великолепия дизайнерской мысли 70-х годов по периметру букв были ввёрнуты крашенные в разные цвета лампочками на 220 вольт, хотя соседние торговые точки уже давно перешли на модные светодиоды. Магазин услужливо пригласил Альфию внутрь, широко улыбаясь створками дверей.

Самым манящим отделом в этом вытянутом царстве запахов и ароматов являлся, конечно же, кондитерский. Заведующая магазина составила композицию этого отдела по всем правилам продактплейсмента, хотя сама навряд ли когда-либо слышала это заморское слово.

В обрамлении надраенных стеклянных витрин, усыпанных гроздьями самоцветов-конфет, переливающихся многоцветьем фольги и фантиков, стояла сдобно-пряничная дева. Белый колпак и снежно-голубоватый халат, выгодно подчеркивали ее розовое, дышащее здоровьем улыбчивое лицо. Толстая пшеничная коса опускалась с правой стороны на пышную вздымающуюся грудь. При каждом движении её тело подвергалось таким плавным манящим колыханиям, что многие мужчины, застыв у кассы напротив, не могли оторвать глаз. Когда же подходила их очередь, мужики судорожно пытались вспомнить, что они хотели пробить и в каком именно отделе.

Но основным магнитом для женщин и детей был огромный винтажный аппарат для изготовления молочного коктейля. В одном из стеклянных конусов, укрепленных массивными хромированными кольцами, плавно покачивалась розоватая амброзия со вкусом клубники, в другом слегка пенилась ленивыми пузырьками классика жанра – белоснежный молочный коктейль.

Альфия отстояла очередь в кассу, оплатила один клубничный и проследовала с чеком к русоволосой властительнице сладкого настроения. Пышногрудая дива ловкими движениями наполнила высокий стакан пузырящейся розоватой негой и протянула его девушке с заплаканными глазами. Почему сладости так положительно действуют на женщин и детей, науке до конца не известно. Но когда прозрачный сосуд, удерживаемый смуглыми пальцами молодой татарки, опустел – лицо ее преобразилось, из глаз ушла краснота, уступив место маленьким лучистым искоркам.

Альфия поблагодарила продавщицу и не успела повернуться, как неожиданно натолкнулась на стоящую в очереди тетю Шуру.

– Я тоже за коктейлем, доченька. Балую себя в конце трудового дня. А ты, вроде, давно ушла. По магазинам ходила?

– Да так, теть Шур, гуляла просто…

– Хочешь, вместе пойдем, ты ведь на трамвайную к Политеху? – предложила тетя Шура со свойственной ей мягкостью.

– Да, конечно, я вас подожду.

– Вот и славно, а я тебя еще одним коктейлем угощу. В два раза веселее станешь, а то последнее время как плакучая ива, глядеть больно.

Женщины выпили по стаканчику, на этот раз Альфия попробовала классический белый – радостный вкус детства. Они не спеша направились к остановке, думая каждая о своём. Первой нарушила молчание тетя Шура.

– Я всё знаю, весь институт гудит. Но ты на них внимания не обращай – поговорят и забудут. А декан человек нехороший, ледяной; ни здрасьте, ни до свиданья, как будто мы пустое место. А мы тут, милая, еще при Брежневе работали, но такого отношения не видели. Ну и поделом ему! Кирилл Евгеньевич, хоть человек и высокой культуры, но не вытерпел, надавал-таки по щам.

– Да, уж, – вздохнула Альфия, обречённо улыбнувшись.

– У тебя, я смотрю, молодого человека-то нет. Ты вот, к Кириллу Евгеньевичу и присмотрись. Я его давно знаю. Он честный, а этого в современных мужиках днём с огнём не сыщешь.

– Да, Кирилл Евгеньевич – интересный мужчина… Только вот я ему не интересна.

– С чего это ты взяла?

– Он сам мне сказал.

– Ты прости меня, бабку старую, только я-то видела давеча, как он тебе это говорил. Это он из благородства. Чтобы ты обязанной ему себя не чувствовала. Нравишься ты ему крепко, уж поверь, у меня глаз на такие дела намётанный.

– Теть Шур, да Кирилл ко мне ни разу не подошел, ни слова не сказал. Я вообще не знаю, что мне дальше делать. Если я уволюсь из института, куда идти, у меня здесь никого. Оставаться противно – люди за спиной шушукаются, как будто им заняться нечем.

– Ты вот что, из института уходить не вздумай. Уволишься – значит проиграла. А себя не терзай, твоей вины тут нет, ты девочка чистая. С деканом скоро разберутся, духу его здесь не будет! Информация проверенная. А с Кириллом Евгеньевичем как в морском бою действовать надо – прямой наводкой из всех орудий – ба-бах! И он твой.

– Я так не смогу…

– «Не смогу», – передразнила тетя Шура неуверенный голос Альфии, – он человек хоть и благородный, но робкий – первым не подойдет. Ты сама должна начать и без витиеватостей – так-то и так-то.

– Хорошо, попробую. А то вообще с ума сойду.

– Вон наш трамвай, – вдруг вскрикнула тетя Шура, – побежали!

Глава 17 Операция «Арарат»

Поднимая за собой клубы придорожной весенней пыли, ещё не смытой первым дождём, серебристая «девятка» лихо срезала изгиб окружной трассы, промчавшись прямо по обочине буквально в нескольких сантиметрах от оградительных столбиков. Испуганная стайка пригретых солнышком воробьёв стремительно взмыла вверх, нарушая своими пёстрыми всполохами застывшую голубую кальку неба.

– Дядь Серёж, куда вы так несётесь?! – прижимая дорогой зеркальный фотоаппарат одной рукой к груди, а второй цепляясь за переднюю панель для равновесия, прокричал Саша.

Его голос растворился в бушующей какофонии ветра, скрипа пластика и рвущейся из хрипящих динамиков песни «Твоя вишнёвая девятка меня совсем с ума свела» группы с ничего не говорящим Саше названием «Комбинация».

– Не боись, Санёк!!! На-ка-ти-ло!!! Молодость вспомнил, – Серёга лихо переставил «девятку» в очередном изгибе трассы, – давно на наших не ездил, а ведь могут же, когда захотят. Подвеска-то классная! Спорт-кар. Рашен-продакшен!!!

– Вообще-то, дядя Серёжа, подвеску эту специалисты «Порше» настраивали в начале 80-х, поэтому и классная, – проорал Саша.

– Врёшь, студент! Хотя ты у нас парень учёный, всё знаешь. Правда что ли?

– Правда, дядя Серёжа. Правда. Может, музыку и драйв потише сделаем, план действий обсудим?

– Эх, Саня, такую песню обломал! Девчонки вон как заводно поют, аж кровь по жилам туда-сюда! Сейчас бы хоть на часок туда назад, в золотые 90-е! Но не судьба, низззя!

Серёга притормозил до пенсионерско-дачных 60 км/ч и убавил громкость на допотопной магнитоле.

– Фф-у, наконец-то, – сказал Саша и аккуратно положил зеркалку на колени.

Серёга задраил чуть приоткрытое водительское окно и начал спокойно-шутливым тоном:

– Мы же с батей твоим – Робин Гуды, вот поэтому и решили это дельце провернуть. Он тебе в общих чертах, наверное, всё объяснил.

– Ничего он мне, собственно, не объяснил. Сказал фотик хороший взять с мощным зумом и записать качественный видос в удобоваримом формате. Чтобы потом в интернете можно легко было выложить. Сказал, что задание