Восстановление самости - Хайнц Кохут

Если мы посмотрим на проблему, используя нашу клиническую иллюстрацию, то ответ на наш вопрос в принципе покажется простым. Если аналитик активно не вмешивается в спонтанные события, аналитический процесс будет иметь дело с доаналитическими элементами личности пациента; после устранения препятствий (после анализа защитного сопротивления) он приведет к высвобождению структур, которые, хотя и были прежде недоступны пациенту, тем не менее существовали. Другими словами, процесс анализа мистера X. (см. сходный случай мистера Дж.: Kohut, 1971, р. 179–186, в частности схему), схематически можно описать как разворачивающийся в двух стадиях.

На первой стадии акцент делается на разрушении барьера, поддерживавшего вертикальное расщепление в личности пациента. Благодаря устранению этого барьера пациент постепенно начинает понимать, что переживание самости в горизонтально расщепленном секторе его личности — переживание самости как опустошенной и заброшенной, которая тем не менее существовала и осознавалась, — представляет собой его истинную самость и что преобладавшее до сих пор переживание самости в недихотомизированном секторе — переживание нескрываемой грандиозности и высокомерия — проистекало не из независимой самости, а из самости, являвшейся придатком к самости его матери.

Можно считать, что вторая стадия анализа начинается, когда после устранения вертикального барьера внимание пациента сместилось с недихотомизированного к дихотомизированному сектору[62]. Теперь акцент в аналитической работе делается на горизонтальном барьере (барьере вытеснения) и преследуется главная задача анализа: сделать бессознательные структуры, лежащие в основе сознательного переживания самости, сознательными. Мы можем описать цель этой второй стадии с помощью прекрасных символических образов грезы мистера X.: анализ должен выявить скрытые запасы горючего, которые могут снова вернуть его на дорогу жизни. Другими словами, анализ помог мистеру X. обнаружить наличие ядерной самости, сформированной благодаря его отношениям с идеализированным объектом самости — своим отцом.

Однако вызывающее тревогу сомнение, может ли существовать более одного действительного решения проблемы посредством анализа, не было ослаблено предыдущими рассуждениями. Правда, в таких случаях, как случай мистера X., правильно проведенный анализ сумеет выявить скрытую бессознательную самость пациента, проистекающую из идеализированного объекта самости, в результате чего эта самость будет оказывать доминирующее влияние и, таким образом, позволит выразить доселе недоступные амбиции и идеалы. И действительно, в результате аналитической работы личность пациента подверглась постепенному изменению в направлении большего психологического здоровья. Кроме того, наряду с большей внутренней свободой и гибкостью, достигнутыми таким образом, он был способен принять определенные решения, приведшие к постановке новых целей. Он отказался от мысли стать священнослужителем (или вступить в Корпус мира) и обратился к целям, более соответствовавшим желанию стать «учителем и проводником» — паттерну, сформировавшему его ядерную самость в соответствии с его слиянием с идеализированным родительским имаго, представленным его отцом во время их совместных прогулок по лесу. Однако, какой бы неопровержимой ни была предыдущая формулировка, я буду играть роль адвоката дьявола и задам вопрос, не мог ли другой аналитик, сосредоточив свои усилия на зеркальном переносе и правильно его проинтерпретировав, преуспеть в устранении сохранявшегося слияния пациента с зеркальным объектом самости, с его матерью, и, таким образом, дать мистеру X. большую власть над структурами, возникшими в сфере его нескрываемой грандиозности. Другими словами, мы могли бы спросить: не привел ли бы такой анализ к успеху другим путем, подведя к другим правильным, но противоположным психологическим решениям, например к решению стать священнослужителем (и указав на возможность достичь этой цели)? Вновь говоря иначе, мы можем спросить: мог ли быть достигнут такой результат, если бы аналитик продолжил исследование сферы нескрываемой грандиозности, но не пытаясь — в соответствии с классическим подходом — сделать осознанным для мистера X. переживание эдипова поражения (которое не являлось активной в психодинамическом отношении констелляцией его личности), а сосредоточившись на существующем слиянии с матерью (психодинамической причине его нескрываемой грандиозности)?

Можно привести случаи анализа, где я бы склонился к утвердительному ответу на предыдущий вопрос, — более того, я приведу пример такого анализа позже (см. случай миссис И.). Речь идет о случаях, когда в жизни человека, подвергающегося анализу, имеются две противоположные, примерно одинаково выраженные возможности развития или когда имеются примерно одинаковые возможности здорового развития в двух разных направлениях. Такой баланс может быть следствием самых разных факторов. Приведем аналогию. Таяние снега создало поток воды, который течет вниз с горы. В большинстве случаев течение ручья предопределяют неровности ландшафта, но могут быть также случаи, когда особенности ландшафта (например, отдельные камни, ствол поваленного дерева и т. д.) будут определять, куда потечет вода — направо или налево, и таким образом изменят все дальнейшее направление потока. У некоторых пациентов это равновесие потенциальных возможностей сохраняется потому, что некоторые врожденные таланты, получившие меньшее подкрепление в раннем развитии, оказались теперь вровень с дарованиями, которые, хотя вначале и не были столь же выражены, получили гораздо большее подкрепление в детстве. Мальчик с врожденным талантом к использованию своей мышечной силы отвергнут атлетическим отцом, врачом по профессии. Его менее выраженные, но все же достаточные дарования в вербально-понятийной сфере получают подкрепление в патологических запутанных отношениях с матерью. В школе он избегает спортивных соревнований и работы в мастерских и сосредоточивается на интеллектуальных целях, прежде всего в области литературы (мать), но также, хотя и в меньшей степени, в области естествознания (отец). Поступив в медицинскую школу, как того ожидали от него в соответствии с семейной традицией, он вскоре впадает в депрессию и не может учиться. В этот момент наш воображаемый молодой человек обращается за помощью к аналитику. Нетрудно увидеть, что, учитывая равновесие сил, о котором я говорил выше, функционирующая самость может теперь развиваться двумя разными способами. Один аналитик, объясняя патологические сложные отношения с матерью, мог бы позволить пациенту освободиться от нее; и анализанд будет формировать независимую самость, которая стремится к похвале, признанию и успеху, но все же он не откажется от идеалов, приобретенных им, когда он был слит с матерью. Допустим, что он станет теперь творческим, преуспевающим психиатром. Другой аналитик, однако, если несколько вольно пофантазировать, мог бы сосредоточиться на патологических запутанных отношениях с матерью лишь до определенной степени, а затем уделить основное внимание реактивированным стремлениям слиться с идеалом отца. (Если равновесие, как исключение, и в самом деле является настолько полным, что допускает выбор.) Такой анализ мог бы позволить пациенту сформировать независимую самость, избавив его от патологических сложных отношений с матерью и устранив ущерб, причиненный отцовским отвержением, развив и усилив сохранившиеся остатки ядер отцовских идеализированных целей, несмотря на то, что многие ценности уже развились у него в соответствии с идеалами матери. В этом случае пациент мог бы решить стать хирургом, то есть после заживления нарциссической травмы в отношении отца он получил бы возможность заново пробудить свои врожденные таланты в сфере координированных движений и механических навыков, которые до сих пор в значительной степени были блокированы.

Однако в подавляющем большинстве случаев течение анализа, если он проводится правильно, предопределяется, по существу, эндопсихическими факторами. В частности, в случае мистера X. процессы переработки спонтанно проявившегося центрального переноса — идеализирующего переноса отношения к отцу, — эмпатически интерпретированного аналитиком, всегда бы вело (после анализа обоих секторов личности) к решению, к которому в случае мистера X. и в самом деле привел в конечном счете анализ: к установлению жизненных целей, связанных с идеализированным полюсом самости, — другими словами, к установлению жизненных целей, которые были всего лишь изменены паттернами, проистекавшими из архаичных переживаний зеркального отражения объектом самости.

Чтобы быть точным, я должен сказать, что отнюдь не любое сохраняющееся влияние идеалов, приобретенных от матери, помогает окончательно сформировать личность анализанда. Однако долговременное слияние с нею действительно оставило у него определенные умения в некоторых областях знания и соответствующие интеллектуальные навыки. То, что он не отказался от этих способностей и интересов (хотя иногда он был склонен это сделать), а сохранил их, теперь, правда, ради по-новому определенных жизненных целей, указывает, на мой взгляд, на силу его интегративных возможностей и устойчивость психического равновесия, которого он был способен достичь. Действия, требуемые от него в его профессии, связаны с (отцовским) идеализированным объектом самости, хотя содержания связаны с паттернами знаний и интересов, приобретенными в то время, когда он находился под влиянием (материнского) зеркального объекта самости.