В мёртвой петле - Алексей Колентьев

Уничтожить такую машину с помощью "мухи" или обычного гранатомёта будет не так уж и просто. Нужен прямой выстрел с короткой дистанции, лучше сбоку и желательно с возвышенности. В своё время приходилось читать про тактику вскрытия засад с помощью вот таких колёсных роботов. Они не выдержат атаку с воздуха, весь обвес рассчитан именно на нападение с земли. Внимательно рассмотрев оба дрона, когда они достаточно приблизились, я прикинул, что подбить их можно с сотни метров, но это критический максимум. Те, кто пойдёт против роботов, фактически смертники — их расстреляет основное охранение, после первого же залпа. Однако другого способа вывести из игры новую выдумку вражеских конструкторов, пока просто нет. В любом случае, атаковав такую танкетку, нападавшие вскроют свои позиции для основного охранения, а дрон можно позднее и починить. Пропускать их тоже нельзя, ведь дроны вступят в бой, повинуясь командам операторов, находящихся может быть даже в той же Америке, где-нибудь под защитой десятка метров армированного бетона. Поэтому засаду нужно будет растянуть, выведя группу истребителей дронов в отдельную отстоящую от основных сил боевую единицу. Сделав мысленную поправку в "блокнот диверсанта", я продолжал наблюдать, но более ничего интересного уже не происходило. За дронами на высокой скорости проскочили ещё два "хамви" с полными экипажами и стрелками в забранных бронещитами турелях они бдительно вертели головами в громоздких шлемах с микрофонами у рта. Чуть медленнее мост миновали три крытых брезентом грузовика, под завязку чем-то загруженных, следом степенно проползли два "абрашки",[37] все в листах активной защиты с задраенными люками, танки напоминали бесхвостых броненосцев. Но всё же, кое-что примечательное я упустил. Окрас всей техники поразил неясным дрожащим рисунком, расплывчатый узор его, плыл и переливался, от этой чехарды резко заболели глаза. Термооптический камуфляж… так вот ты какой, северный олень! Про подобное покрытие, делающие технику практически невидимой, слышать уже приходилось. Якобы нечто подобное планировали дать неким специальным подразделениям, однако тонкая плёнка состоящая из мельчайших светоотражающих нитей, потребляла ещё слишком много энергии. Плюс теряла свои свойства при попадании пуль и осколков, глючила от близких разрывов снарядов и гранат. В случае с такой махиной как "Абрамс", дополнительное энергопитание скорее всего не проблема, вот они и щеголяют новинкой. Следом проскочило ещё два грузовика, но внутри явно были люди, машины не проседали под тяжестью груза, да и поднятая в скатку на крышу горловина брезентового тента, точняк для пехоты. Неожиданность снова подстерегла под конец: приседая на ухабах, за грузовиками пылил ещё один "хамви", но ярко—жёлтого цвет. С хромированной решёткой радиатора и массивным бампером, в том же исполнении. На крыше высился ряд противотуманных жёлтых фар, чередующихся с мощными обычными осветителями. Тонированные стёкла тускло блестели в ярких лучах солнца, джип словно бы гарцуя на неровностях важно качнувшись съехал с моста на дорогу. Следом шло три обычных армейских машины, смотревшихся бедными родственниками, рядом с тюнингованным по неведомой мне моде жёлтым монстром. Караван величаво проползал мимо, а я думал лишь о том, что против нас всё это время стояла не отдельная страна или даже две. Против России наконец-то открыто выступила вся западная цивилизация. Не хватило у иностранцев терпения обратить в свою веру молодёжь, так неохотно забывающую родной язык, пусть даже коверкая его, порой до неузнаваемости. Дух поступков "русских", образ их мышления так и остался непостижим и от того сделался ещё более ненавистен новым хозяевам мира. Пусть иногда одетый в пёстрые тряпки и непонятно говорящий подросток казался уже переделанным, "своим" и неопасным. Но стоило такому субъекту на минуту остановиться и задать себе пару важных для любого русского вопроса, как шелуха слетала. Такой "русский" инстинктивно находил верный путь и правильные ответы, либо умирал, но прежним туповато—послушным уже не становился никогда. Нечто глубинное, запрятанное глубоко в генной памяти поднималось к поверхности, ломая чуждые установки, сминая воздвигнутые хитрыми дизайнерами душ преграды. Уничтожить такого человека, оставив от него горстку праха вот единственный способ победить "русского". Это поняли уже давно и как всегда самую рациональную формулу вывел король Пруссии — Фридрих Великий, сказавший, что русского нужно сначала застрелить, потом проткнуть его сердце штыком и для верности отрубить голову. Якобы король видел, как русские гренадёры с простреленной грудью, не единожды проткнутые штыками, вставали и дрались. Конечно же это преувеличение, но судя по нашему небольшому отряду и бестолковым "туристам", не совсем безосновательное. Любое тело движет дух, в данном случае нечто дремучее, словно пришедший из глубины веков мотив непонятной песни. Я часто ощущаю в себе и тех немногих уцелевших, кто прошёл со мной старые, почти забытые сейчас войны, этот бередящий душу мотив. Он похож на музыку без слов… торжественный, басовитый напев, почти неуловимый. Если пытаться осмыслить его рационально — исчезающий совершенно, но понятный, стоит только идти за мелодией не задумываясь. Мотив звучит как грозовые раскаты: оглушающе и величественно, но вместе с тем слышишь его только ты сам. Он зовёт, бередит душу, заставляя страх смерти на какой-то миг отступать. А после с презрением смотреть на любого врага, каким бы страшным и непобедимым тот ни казался первоначально. Помимо отчаянной злости появляется словно бы невидимый щит и стойкое убеждение, что даже смерть не может быть страшней бесчестья, невозможности если не победить, то по крайней мере поквитаться. Может быть это глубинное родовое начало хотели истребить агрессоры, тратя миллиарды трупно—зелёного колера денег, с ликами благообразных господ со злыми глазами, надменно вздёрнутыми подбородками в напудренных париках и старомодных костюмах? Нет, иностранцы всегда были излишне прямолинейны, бессознательное и иррациональное в их миропонятие не укладывается. Они просто решили перезаписать целый народ. Глупая, затратная идея, способная сработать ну может быть только на своих, схожих по ментальности. Однако вера в свой метод — великая штука. Сначала, нас пытались заставить забыть, уничтожая самою сущность родовой памяти, извращая историю, подменяя понятия. Не прав будет тот, кто говорит, будто бы народности с древних времён перемешались и теперь только кавказцы помнят кто они и откуда. Есть ещё нечто более тонкое, сидящее в каждом человеке глубже самого первого детского воспоминания. В моменты опасности, память предков просыпается и тогда любой осознает, именно осознает, потому как память предков это зов крови. Это величина абстрактная, потому аналитики агрессоров её никогда в расчёт не принимали и зря. Когда же выяснилось, что ничего толком не выходит, решили, что давнишний способ предложенный прусским королём будет намного дешевле по совокупности. И случилось событие, последствия которого я могу наблюдать можно сказать из "губернаторской ложи".

… Хвост колонны миновал участок дороги напротив моего дерева и в довершение абсурдности происходящего, пассажиры жёлтого джипа врубили динамики вмонтированные куда-то в радиатор их машины.

— Ай лайк ту мув ит—мув ит!.. Щи лайк ту мув ит—мув ит!..

Хриплый голос исполнителя с нарочитым ямайским акцентом, начитывал примитивный текст под жёсткий пульсирующий ритм. Словно вороний похоронный грай, каркающий речитатив эхом разносился по пустынному лесу, замирая где-то в самой глухой чаще превращаясь в неразборчивый хрип. Машины уже скрылись за деревьями, когда я отпустил наконец-то крепко стиснутую до этого момента ветку дерева и уняв нервную дрожь, побежал к схрону. Песня подняла в груди мутную волну с трудом сдерживаемой ярости. Лишь невероятное усилие воли удержало от того, чтобы не пальнуть из "подствольника" в окно пижонской машины. Сами оккупанты не вызвали такой ярости, как совершенно обычная, да ещё жутко старая песенка. Просто после всех увиденных зверств, мне казался диким сам факт исполнения мирной песни. А ещё точнее, пришло понимание, того, как относятся к этой войне пришельцы. Они методично, словно уличные уборщики вычищают мусор, при этом занимаясь своими обыденными делами. Жившие тут люди не ассоциируются у агрессоров с чем-то обладающим разумом, пропаганда низвела нас до некоего подобия обрывков обёрточной бумаги и пустых картонных коробок. Вся чудовищность этого была столь убийственна в своей простоте и функциональности, что я вновь захотел убить всех амеров, до кого смогу дотянуться, не выписывая больше хитрых тактических кренделей. Отчаянье… этого следует избегать любой ценой. Такой шаг враг сам подталкивал нас совершить, исподволь проводя подобную мысль в книгах, фильмах и речах непонятных "бывалых" с просторов интернета. Послушать их, так всё очень просто: враг силён и лучшее что можно сделать, это бросится на единственном истребителе в безрассудный бой, скомандовать остаткам своего взвода броситься в атаку на вражескую мехколонну; Или ещё того чище: попытаться запустить ядерные ракеты вверенные некоему полку стратегических ракетных войск. Далее по списку: одинокий линкор, одинокая подводная лодка, два-три танка и прочая белиберда. Подобная чушь часто выдаётся её авторами за некий единственно верный во время оккупации шаг. Безусловно, это очень эффектно — броситься в последний бой и дать врагу расстрелять себя издали или потопить. В случае с ядерными ракетами шуму может вообще не произойти — их собьют и довольно быстро. Но даже если и рванёт какой-нибудь город Хьюстон штат Техас заодно с калифорнийской Санта-Барбарой, ничего кардинально не изменится. Враг ещё больше сплотиться вокруг своего правительства и легко уничтожит тех, кто своими руками уничтожает свой единственный шанс на победу. Я считаю, что вот если посчастливилось уцелеть самому и сберечь технику, ну поищи ты таких же везунчиков, укройте технику и подумайте, как следует воевать. И делать это сколь угодно долго, ведь в конечном итоге тебя лет пять учили в институте, потом худо-бедно гоняли по полигонам. Неужели всё это ради того, чтоб ты словно загнанный, ведомый слепым инстинктом зверь пёр на флажки, прямо под выстрелы охотников? Да, не спорю, это проще и эффектней, тем более не выглядит как поступок малодушного или труса. По-гусарски угробить пару янкесов и наверняка всех тех, над кем тебя Родина поставила командиром, это сто пудов геройский поступок. А главное, всё укладывается в два пути избранных для покорённых народов хитрыми американскими мудрецами. Они исподволь готовят нам развилку, где предполагается что отчаявшаяся часть уцелевших боеспособных частей разбредётся неорганизованной массой и будет уничтожена специально выделенными частями. Другая же, состоящая из не менее боеспособных но сугубо гражданских лиц ударится в мародёрство и попрячется по лесам и пригородам. Я с удивлением читал целые трактаты о том, как можно выжить в лесу, питаясь подножными кормами и выделывая одёжу из шкур или прятаться в городских развалинах, грабя магазины и менее удачливых товарищей по несчастью. В обоих случаях — ограниченное число вариантов поведения и схематичный набор сопутствующих действий. А главное, всё это закладывается в тренинг контингента оккупационных войск, просчитываются способы уничтожения таких вот счастливчиков. Если и встречаются толковые идеи, то они хоронятся под тоннами идиотской чепухи, про путешествия во времена Великой Отечественной войны. Но там геройствовать легко: враг и его действия давно известны, а тактические ошибки наших дедов обсосаны на множестве тематических форумов, даже снято несколько разной степени паршивости фильмов. Авторы этих фантазий забывают, что и без их, порой наивных до смешного, а чаще всего откровенно глупых "советов", наши предки уже победили. Как человек плотно общавшийся с ветеранами той большой войны, я не рискнул бы им там, в то лихое время что-либо советовать и указывать как нужно бить врага. Они это и так умели, причём как выясняется гораздо лучше, чем почившие сейчас в остеклённых воронках советчики. Их главным оружием были отнюдь не только техника, а в первую очередь неколебимая вера в то, что их правда сильнее правды пришедших незваными агрессоров. Кто из современных теоретиков смог бы высказать ветеранам хоть половину лжи и измышлений, которыми эти всезнайки пробавляются между собой. Вот так встать и глаза в глаза рассказать этим простым рабочим той войны, что они де неправильно воевали? Уверен, просто не достало бы духу, настолько всё измельчало в душах искалеченных ветрами перемен людей, стыдливо называющих свою великую страну "бывший СССР". Отдав её просто за красивые фантики и стеклянные бусы хитрым иностранцам, они отдали вместе с гербом и знаменем свою свободу, личное достоинство. Пришедший сейчас с оружием наперевес враг, уже тогда наполовину победил, отняв у людей их правду. А без правды нет победы. Никогда эта капризная дама не покоряется тем, кто не верит в то, что он прав. Амеры ловко подсунули ослепшим русским идею мародёрства. Потакая всему низменному, а конкретно шкурному инстинкту, так старательно вытравливаемому целых семьдесят лет. Самое главное, это увести людей от того, что они реально должны делать, как вести себя. Ни один "бывалый" не учит своих последователей как воевать с захватчиками, мол, это дело безнадёжное. Пусть де воюют те, кому не западло, а мы будем сидеть в землянках и вшей давить, а потом выйдем и обдерём то, что оставили хищники покрупнее. Почему неглупые, вроде как взрослые мужики, отслужившие в армии и имеющие какой-никакой жизненный опыт, так легко ведутся на эти россказни? Это так и осталось для меня загадкой, хотя вот он выход: думай головой, откажись умирать и тупо ныкаться по щелям. Взять в руки оружие, дать залезшему в твой дом вору жёсткий отлуп, защити тех, кто сам этого сделать не может. Но только с умом, пусть на обдумывание и планирование уйдёт время, однако так можно бить врага долго и в конечном итоге сквитаться, а может быть даже и выгнать его с родной земли, как бы избито и пафосно это не звучало. Перед мысленным взором встал старый, опять же военный плакат, где молодая женщина прижимает к себе ребёнка лет двух, стараясь заслонить его от примкнутого к немецкой винтовке острого штык—ножа, направленного на неё. В её глазах застыли ужас, боль и страх, но художнику удалось показать, что боится она не за себя. Большими буквами внизу было написано: "Воин Красной Армии, спаси!". Нет больше красной армии, но солдаты остались, как наверняка есть ещё и подобные этой женщине люди. Это врагу предстоит твёрдо усвоить. Тряхнув головой, прогоняя не к месту нахлынувшую философичность, откопав мешок с мясом и пристроив его на хребет, я ускорив шаг двинулся дальше.