Деграданс - Алексей Калугин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он вздрогнул.
Ударил второй выстрел.
Еще одна мумия повалилась в бассейн.
Студентка и Ксюша прижались к трупу, как к брату.
Он не мог их защитить, все равно они прижались к нему.
– Товарищ капитан!
В машину заглянул боец в камуфляже.
– Вас там какой-то батюшка спрашивает.
– Давай его сюда! Живо! А ты, Жора, звони Калинину!
На плоском экране они видели, как Калинин вынул из кармана еще один мобильник.
«А, капитан, – помахал он рукой. – Есть какие-то новости? Или вы просто обеспокоены?»
– Мы нашли того, кто вам нужен.
«Не может быть! – Калинин торжествующе обернулся к Шивцову. – Витя, ты не поверишь! Они уговорили Христа!»
– Не Христа, а человека, находящегося с ним в постоянном контакте, – поправил капитан Калинина.
«Это кого ты там имеешь в виду?»
«Сейчас поймешь… Принимай… Он на связи…»
«Здравствуйте, сын мой…»
Калинин изумленно замер.
Он слышал только голос. А если бы увидел самого священника, наверное, обозлился бы. Не старше тридцати лет, тщедушный. Жидкая русая бороденка. На груди тяжелый медный крест.
Капитан прикрыл микрофон ладонью:
– Вы из Патриархии?
– Нет, – простодушно улыбнулся священник. – Я тут из церкви Всех Святых. Это рядом, на Куличках.
– Твою мать!
Священник опустил глаза.
– Я услышал, – постно сообщил он, – что кто-то захватил невинных людей, и подумал, что смогу помочь.
– Это чем же?
– Милость Божья невыразима.
– Но мы ждем представителя Патриархии.
– В Патриархии люди занятые, у них много дел, – священник опять опустил глаза. – А я здесь.
– И хотите поговорить с преступниками?
– Не с преступниками, нет… С заблудшими душами… – Священник осторожно принял телефонную трубку. – Не судите о ближних так поспешно…
– Я сужу по трупам, – резко возразил капитан. – Двоих там уже убили.
– Троих, – негромко подсказал экстрасенс.
– Может, даже троих.
Священник посмотрел на экран.
– Их там двое. Один с оружием. С кем надо говорить?
– Тот, который с оружием, это главный затейник, – объяснил Петунин. – А человек, который ведет съемку, журналист. Думаю, вести разговор будет в основном он.
Ответил действительно Калинин.
«Отец Егорий? Какой еще Егорий? – удивился он. – Настоятель храма Всех Святых? На Куличках? Что за хрень?»
«Да, на Куличках, – смиренно объяснил священник. – Это тут совсем рядом».
«А мы просили тебя придти?»
«Я сердцем услышал. Господь указывает».
«Наверное, ты ошибся, придурок. Мы ждали Христа».
«Сын Божий в наших сердцах, его звать не надо, он всегда в наших сердцах, – и вдруг смиренно, но строго потребовал: – Передайте трубку Виктору Алексеевичу».
Помедлив, Калинин протянул трубку Шивцову.
Капитан с невольным уважением посмотрел на священника.
А тот внимательно, даже с горечью какой-то изучал Шивцова, хмуро перекидывающего пистолет из руки в руку. Эх, с тоской подумал Петунин, мне бы сейчас в галерее одного профессионала. Всего одного! Сейчас, когда Шивцов расслабился, когда журналюга явно потерял бдительность…
– Здравствуйте, Виктор Алексеевич, – негромко, но с каким-то странным напором, скрытым, но отчетливо при этом чувствующимся, произнес священник. – К сожалению, не могу сказать вам «Бог в помощь», поскольку дело ваше не богоугодное.
«Это кто там вещает?»
– Отец Егорий это. Настоятель храма Всех Святых.
«И чего ты вылез сюда?»
– Услышал я…
«Можешь короче?»
– Услышал я, что ищешь ты слова Божья…
«Мне Христос нужен, а не настоятель из Куличек».
– Ты еще не понял, что ищешь Бога, сын мой. Но он ведет тебя.
«Я хочу, чтобы он сам явился сюда».
– Неужто ты так глуп?
Вопреки самым дурным предчувствиям капитана Петунина, ожидавшего немедленного взрыва после таких слов, Шивцов остался спокоен. Похоже, его даже заинтересовал разговор.
«Это почему же я глуп?»
– Да потому, что ждешь некоего явления… В гордыне своей чуда ждешь… А Господь он в наших сердцах… Он в душе каждого, он с нами, когда мы даже не подозреваем этого…
«Слышал я вашу братию, умеют языками молоть».
– Не нужно всех слушать, одного слушай.
«Зачем пришел?»
– Спросить хочу…
«О чем?»
– Зачем тебе Сын Божий?
Капитан Петунин увидел… нет, наверное показалось… а может и не показалось, потому что Калинин вдруг отвел объектив от трэш-реалиста…
Почему он отвел объектив?
Какая-то нерешительность в голосе.
Что-то там не связывалось в голове Шивцова.
«…Сын Божий, – вновь раздался голос Калинина, – интересует трэш-реалиста всего лишь как самый мощный и долговременный концепт, когда-либо созданный людьми…»
– А ты не перепутал, сын мой?
«О чем ты там?»
– Кто это там кого создал?
«Вопрос не принципиальный!»
– А ты дай высказаться Виктору Алексеевичу, сын мой. Это он, а не ты хотел обратиться к Господу.
«Хватит! В семинариях вас хорошо натаскивают на бессмысленные вопросы и ответы», – Калинин, кажется, злился.
– Виктор Алексеевич, – настаивал отец Егорий. Вежливо, но настаивал. – Вы слышите меня?
«Ну и что?»
– Вы искали встречи с Господом или этот человек, который говорит от вашего имени?»
«Он от своего говорит».
В кадре вновь появилось хмурое лицо Шивцова.
– Лучше будет, если вы сами будете говорить.
«О чем говорить-то? Сдался ты мне? Чего пристал?»
– Вы религиозный человек, Виктор Алексеевич?
«Не знаю… Не думал… Возможно…»
– И к какой же религии склоняется ваше сердце?
«Откуда мне знать? Может, к христианству».
– Вы чувствуете это?
«Не знаю».
– В России много конфессий…
«Слушай ты, – опять вмешался Калинин. Он уже не скрывал раздражения. – Не морочь нам головы! Передай трубку капитану».
– А ты не мешай нам, – вежливо, но строго ответил священник. – Виктор Алексеевич ищет Бога. Сердце его готово открыться свету. Ты кто, чтобы мешать ему?
«Никого я не ищу, – хмуро произнес Шивцов. Глаза у него были мутные, больные. – Я хочу, чтобы Христос заглянул к нам».
– Не заглянет Он.
«Это почему?»
– Потому что ты совершаешь богопротивное дело.
«А твой Господь? Он такой чистенький? Он не убивает?»
– Ты обвиняешь Господа, сын мой?
Кто-то должен ответить…
– Повтори.
«Хватит! – оборвал Калинин. Он был взбешен. Он чувствовал какую-то опасность. – Господь, о котором ты говоришь, любит кровь. Он ее обожает. Он проливает реки крови. Он никому не помог и не собирается помогать. Это не входит в его планы. Миллионы людей ежесекундно проклинают его имя».
– Ты журналист, я ведь не ошибаюсь?
«Я известный журналист. Мое имя знают многие».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
