Дневник помощника Президента СССР. 1991 год - Анатолий Черняев

Все в СБ, кроме Крючкова, «за» (М.С. потом назвал такой подход «квасным патриотизмом» и примитивом).

Бакатин удивился, почему «его не информируют», что премьер у нас «такой прогрессивный и совсем не ретроград»…

М. С. говорил: альтернативы нет — если рынок, то и открытый мировому рынку… Фантазировал, что он скажет в Лондоне. Словом, за реформу, за демократию… Павлов добавил: само заявление в МВФ подтвердит, что мы за рыночную реформу и т. д.

А когда мы с Бессмертных устремились за М. С. в Ореховую комнату (по окончании заседания), чтоб настоять на развязке с «морской пехотой» и договором по ОВ, он обрушился на меня: 80 % уступок Шеварднадзе уже сделал Соединенным Штатам… Встал на сторону Моисеева, который по договоренности между Горбачевым и Бушем (по телефону) завтра поедет в Вашингтон и, боюсь, нокаутирует там и кредит в 1,5 миллиарда на зерно, и само приглашение на «семерку»… Таких вещей М. С. не «сечет»… «Эмоции!» — как он сам выражается. И если не «губит», то опять «тормозит» и «срывает» реализацию своей «генеральной линии». Мы с Бессмертных (он робковато, я — нахальнее) предсказали ему все, что последует. Он, красный, отвернулся и пошел к себе.

После этой сцены, когда я пришел на работу, чтоб продолжать сочинять Нобелевскую лекцию, перо уже не подчинялось, и я собрался домой… Но А. и Л. ухаживают не за мной, а за своими огородами и садами на дачах!..

22 мая

Вчера М. С. пошел на Сахаровские чтения. Уговорили мы с Игнатенко. Вечером — говорил мне по телефону: если б не рядом в ложе Соареш (португальский президент), встал бы и ушел. Эта Боннэр… все мне навесила: Сумгаит, Баку, Карабах, Литву, кровь, диктатуру, «в плену у правых», у номенклатуры… И подумать только: вошел в ложу глава государства, никто головы не повернул, вечером едва мельком по ТВ показали… Вслед за Боннэр Орлов (известный правозащитник) «понес» всю мою политику. Возносят хвалы морали, нравственности, апеллируют к облику Сахарова и тут же изрыгают ненависть, злобу, провоцируют месть… Как с этими людьми вести дела? Кто, по их мнению, освободил Сахарова? И т. п.

Очень был огорчен.

А Игнатенко позвонил — в восторге от того, что было там, в Большом зале консерватории. Впрочем, все равно надо было идти. Не пошел бы, «вся интеллектуальная мощь России и окрестностей» долго бы поливала его помоями.

Убит Раджив Ганди… Неужели это тоже итоги нового мышления в мире?.. Как и Саддам, как наше нынешнее состояние. М. С. «взрыднул», вспоминая о своем друге Радживе на встрече с Андреотти, а тот вежливо при этом ухмыльнулся… Потомок иезуитов и Макиавелли…

Еще одно задание дал: 28-го поедет в Казахстан, десять страниц выступления там хочет посвятить международным делам. Встречаясь с Андреотти, М. С. откровенен был запредельно. Прямо «напрашивался» на «семерку» в Лондон, даже признался: мол, уже готовлю свою речь там. Я был только на их tete-a-tete, остальное «отдал» Загладину.

Ваттани (помощник Андреотти) сказал, что Димитрова (подозревавшегося в покушении на папу) не помилует президент, если взамен мы не отпустим семью Гордиевского. Получается, Андреотти сговорился с Мейджором… Вот вам и мораль! Давят, давят-таки, пользуясь нашим положением. Не пустят, боюсь, они М. С. на «семерку»…

Генерал Моисеев в Вашингтоне. Из Белого дома брифинги: «приехал с пустыми руками», «разочаровывающий результат»… И это тоже уже связали с «неприглашением» на «семерку»…

Теперь для нервно-эстетической разрядки хочу на М. Грузинскую. В воскресенье Люда вышла на крылечко… Постоял с нею минут пять. Усталая после дачи… Попрюкимался к щеке и ушел счастливый.

28 мая

Вчера была Тэтчер. Уже не премьер, а как ни в чем не бывало. Ей Брейтвейт, видимо, не доложил — ни о том, кто и что я для советско-британских отношений, ни о том, что я «ее обожаю» и мой служебный кабинет обставлен ее портретами. Во всяком случае, меня она принимает за чиновника — «записывающего» (такой у англичан и американцев есть специальный термин — для тех, кто только записывает беседы лидеров). А мне обидно, хотя и плевать бы…

Кажется, Моисееву пришлось пойти на «развязку» по обычным вооружениям. Вчера поздно Буш звонил М. С., сказал, что Бессмертных с Бейкером окончательно утрясут все в Лиссабоне (собираются там по Анголе), и тогда возможен приезд Буша в Москву уже в июне.

Зачем же тянули столько? Зачем М. С. ставил себя в такое несолидное положение? Зачем дали еще один повод подозревать, что мухлюем, не соблюдаем нами же подписанного? Много дилетантства (и обкомовского упрямства). М. С. сам вчера признался Маргарет, что не успевает все осваивать, тем более «трансформировать» в политику и «приходится импровизировать»… Но здесь-то, пожалуй, другое.

Прошло мое 70-летие. М. С. как раз в 12, когда собрались все ко мне в ЦК, позвал меня в Кремль. Обнял, вручил огромный букет роз (70 штук), коробку с сервизом — и отпустил с работы: к нему шли бушевские эксперты по кредиту на зерно (1,5 миллиарда) и я там должен был быть.

Тамара с «девочками» + Дунаев еще с утра готовили в моем кабинете «стол» бутербродный. Когда я примчался из Кремля, мое «помещение» было заполнено — от Яковлева, друзей до почти незнакомых мне… Около сотни, думаю, набралось. И я стал «набираться», переходя от одного к другому, чокаясь: ни тостов, ни речей — никакой этой юбилейной белиберды… Официальная «группа» (партком, местком и т. д.) встретилась в коридоре, еще когда я бежал в Кремль к М. С., тут же я с нею и распрощался.

Бовин был в своем стиле… Зачитал какие-то очень остроумные «наброски» обо мне и перестройке. Но все были уже сильно пьяны и плохо усваивали, хотя много хохотали.

Так до 17 часов. Наконец, разошлись. Остался, конечно, допивать Жилин. Я стоял на коленях перед Ольгой, она почему-то плакала. Потом лежал на диване, она мне гладила руки. Тамара стояла рядом, а на другой день устроила мне «веселую жизнь»: оказалось, я к тому же еще говорил много глупостей «о нас с нею»…

Приехали домой. Я чуть поспал… А тут уже другие гости: родственники и обычный набор (Камуся, Ритуля, Зоя). Была Юлька… Поблекла сильно, и даже странным показалось, что у нас с нею было 40 лет назад.

Опять пил. Хороша была Люда. Очень она «понравилась» племяннику Андрюхе, а Куценков все свои павлиньи перья истрепал (потом еще до утра они «допивали» у Люды)…

Прелестна была Ирочка. Я к ней сильно жался за столом: спиной к грудям. И наконец «осуществил» свой сон, который много лет посещает меня. Сказал ей: «Ты ведь без комплексов? С мамой твоей ничего не получилось! Она осталась „верна подруге“. Ты как?» Она согласилась. Но осмелюсь ли я «дойти до конца». Очень хотелось бы: уж больно хороша!