Рождество наступает все раньше - Валери Блок

Позвонила секретарша Райнекера: требовалось немедленное присутствие Барри. Он профланировал по коридору к кабинету старика. Эберхарт и Териакис сидели в креслах, настороженные, с выжидающим видом. Что-то висело в воздухе.

Все молчали.

– Вы увольняете меня за утечки в прессе, – предположил он.

Молчание.

– Нарушение корпоративного стиля одежды?

Молчание.

– Она сказала, что ей восемнадцать!

– Мы изменяем концепцию «Кусочков фруктов», – начал Райнекер с фальшивым энтузиазмом. – Мы не считаем их детским продуктом.

– Никаких детей? Ну, ребята!

– Дети пока в далеком будущем, – сказал Эберхарт, разминая маленькими пальчиками маленькие костяшки. – У нас уже есть несколько совершенно натуральных продуктов. Курага, ореховая смесь, яблочные чипсы и шарики из плодов рожкового дерева, – продребезжал он. – Почему не добавить туда «Кусочки фруктов» и не сделать новый отдел, «Натуральные лакомства»?

Все смотрели на Барри. Нужно было подумать.

– Ладно, хорошо. Поменяем упаковку на прозрачную, делаем элегантную общую стойку для всех продуктов. Можно даже пробиться в эти чертовы магазины по продаже здоровой еды! Лицемерные ханжи, они…

– Хочешь руководить группой? – спросил Эберхарт. – Вместе с Джоном?

Райнекер добавил:

– И как насчет прибавки?

Барри оглянулся.

– Ну, это будет кстати.

– Десять тысяч пойдет? – нетерпеливо сказал Райнекер.

– Мне разрешено торговаться?

Выражение ужаса тенью мелькнуло на лице.

Райнекера и сменилось улыбкой, вырубленной в мерзлом граните.

– Заходи завтра утром и обсудим.

Эберхарт и Териакис не вставали.

– Все? – Барри не доверял их натянутым улыбкам.

– Все, – Райнекер посмотрел на него поверх очков.

– Ну, тогда пока, – сказал он и вышел. Он в глаза не видел шариков из плодов рожкового дерева.

На Спрейн-парквей была пробка. Он зашел к Джастин, раздел ее, занялся с ней любовью, заказал еду из японского ресторана на дом и сел, уставившись в телевизор: что-то шло по Си-эн-эн, в то время как мать Джастин оставляла на телефоне бесконечное сообщение. Его повысили, прибавили зарплату, у него целая группа продуктов и постоянная девушка. Он чувствовал себя мультяшным персонажем, который продолжает бежать в воздухе и после того, как обрыв кончился. Перегруппировка, изменение концепции. И вдруг он оказывается в чужой квартире с совершенно голой женщиной, которая невозмутимо гладит белье. Как такое случилось?

Барри на такси доехал до дома бабушки Джастин на 53-й улице. Очень маленькая смуглая девочка – лет четырнадцати? – улыбнулась: наверное, впечатлена его высоким ростом. Полы, стены и потолки были обиты белым ковролином. Девочка-горничная (а это законно?) проводила его к белой двери и, не сказав ни слова, оставила там.

Он постучал. Джастин открыла дверь и поцеловала его в щеку. Она была красива, но выглядела напряженной, как пай-девочка, пришедшая навестить бабушку. В огромной двуспальной кровати с поднимающимся изголовьем лежала хрупкая маленькая дама с зеленой лентой в шелковистых белоснежных волосах.

– Называй меня Мириам, – потребовала дама и с голодным видом припала к картонке с двухпроцентным молоком. К ее трикотажной хлопчатобумажной кофточке была прикреплена шпильками для волос салфетка.

Они с Джастин сели на белую кушетку у кровати.

– Ну, и что ты думаешь? – спросила Мириам, улыбаясь ему, как восемнадцатилетняя девушка.

О чем?

– Я уже и не знаю, что я думаю.

– О моих зубах! – Женщина свирепо улыбалась. Он наклонился вперед, чтобы посмотреть получше. – У меня чудесные молочные зубы. Коренные так и не выросли.

У нее были очень красивые зубки – крохотные, квадратные, острые и изящные.

– Я никогда ничего подобного не видел. Джастин, посмотри, какие зубки у твоей бабушки.

– Она про них все знает, – ворчливо сказала Мириам, суетливо расправляя подушки. – Давай я расскажу тебе об одном моем свидании.

– Вы ходили на свидание?

– Мой муж, Лу, умер шестнадцать лет назад.

– Нана много бывает на людях, ходит в рестораны – гордо сказала Джастин.

– Значит, мы пошли обедать. По-итальянски. По соседству. Мы вернулись домой. Он остался ночевать. Да, – продолжала Мириам, слегка волнуясь. – Это вас шокирует? Это шокировало твою мать, знаешь ли. Но Герман – человек воспитанный, – сказала она уважительно. – Начитанный и обученный разным вещам.

Последовала долгая пауза. Каким вещам? Мириам поигрывала тремя или четырьмя огромными кольцами на руках.

– А потом от него никакой весточки. – Она возмущенно посмотрела на Барри. – Разве это джентльмен?

– Не думаю, – тактично заметил он.

– Два дня я не получаю весточки. Три дня. Четыре дня. – Мириам переложила подушки. Она дрожащими руками открыла пузырек с таблетками, взяла одну мягкими, скользкими пальцами. Надела крышечку. Положила таблетку в рот. Запила таблетку, скорчив болезненную гримасу. Вздохнула.

Он больше не мог выносить этой недосказанности.

– ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ДНЕЙ мне звонит Луи Сапперштайн: ты слышала? Герман. – Она приподняла и уронила руку. – Умер. Сердечный приступ. – Она глотнула еще молока.

– Это не причина, чтобы не звонить, – заявил Барри, и Мириам так расхохоталась, что молоко брызнуло у нее изо рта. – Должен был позвонить. А в случае болезни или смерти у его сына есть еще двадцать четыре часа, чтобы позвонить.

Смех Мириам перешел в ужасный кашель.

– Я обожаю твоего ухажера, Джастин!

Рыжеволосая женщина в идеально подобранном зеленом с черным наряде вбежала, энергично стуча десятисантиметровыми каблуками-шпильками. Она встала перед ним.

– Я о тебе совершенно ничего не слышала, – сказала она, взмахивая головой. На ней было множество дорогих золотых украшений.

Барри встал и пожал ей руку. Мать Джастин дважды оглядела его с ног до головы и посмотрела прямо в глаза:

– Он женат?

– Я не женат, – сказал он; его это скорее позабавило, чем разгневало.

Кэрол нетерпеливо кудахтнула.

– Не ты, твой босс! Что?

– Вполне. – Ее лицо ничем не выдавало, чего ему еще ждать. – У него трое детей, – добавил он.

– Ладишь с ним? – спросила она, внимательно его разглядывая и разминая у себя за спиной ступни матери.

– Так далеко я не стал бы заходить.

Глаза у Кэрол были диковатые, но красивые, туманно-зеленые. Она, наверное, была восхитительна в молодости. Да и сейчас все еще была хороша – и, несомненно, посвящала этому много времени.

– Так я слышала, у тебя есть собственность в Вермонте?

Джастин мрачно взглянула на него, и он прочитал в ее взгляде «Расскажи ей все подробно, и я больше никогда не буду с тобой разговаривать».