Жизнь на краю земли - Жак-Ив Кусто

По всему архипелагу встречаются такие нагромождения пустых раковин. Бросать раковины от съеденного моллюска в воду категорически запрещалось — это было табу у кауашкаров.

Трудно предугадать, до чего могут дойти репрессии в случае государственного переворота.

Как бы то ни было, несмотря на препятствия, чинимые флотом, мы в Пуэрто-Эдене. Здесь мы с радостью вновь встречаем доктора Клэр-Василиадиса, и индейцы принимают нас дружелюбно. Для них политическая ситуация не имеет никакого значения. Они вне всякого традиционного разделения на социальные и идеологические группировки. Они просто живут — да и сколько им еще осталось жить?

8 марта. Разглядывая кауашкаров, я замечаю, что у них почти нет растительности на лице. Такое впечатление, будто они гладко выбриты, — целые часы они посвящают выдергиванию волос. У меня это вызывает изумление. Может быть, это остатки былого франтовства. По словам капитана Фицроя, в его времена они выдергивали себе волосы по всему телу, и только на голове оставляли густую и длинную шевелюру, какой сейчас у них уже нет. Кстати говоря, раньше женщины носили волосы короче, чем мужчины: они обрезали их на уровне ушей с помощью заостренной раковины.

На рассвете мы присутствуем при отъезде двух индейских семей, которые, отрешившись от обычной неподвижности, на два-три месяца отправляются охотиться на острова. Там они встретятся с двумя другими семьями, уже прибывшими на нужное место. Мы стараемся выяснить (доктор Клэр-Василиадис служит нам переводчиком), как попасть на место встречи, и в полдень выходим вслед за ними на зодиаках.

Трудно плавать в этих проливах. Карты нет. Никаких ориентиров нет: все — острова, бухточки, мысы, вода — похоже одно на другое, все везде одинаковое. Дождь и туман постепенно затягивают серой пеленой однообразную растительность островов. Здесь очень легко заблудиться. Через несколько часов уже невозможно определить, откуда вы вышли в море…

Именно так с нами и случилось! Даже имея компас, даже набрасывая по пути очертания берегов, чтобы ориентироваться при возвращении, мы все-таки сбились с дороги. Мы плыли четыре дня и к вечеру четвертого уже не знали, где находимся. Из трех зодиаков только один работает сносно. Чтобы бесстрашно бороздить эти воды, надо быть кауаш-каром! А тут еще постоянные дожди и туман. Проводим ночь у скалы под непрекращающимся дождем…

Утром нас находит… вертолет „Калипсо“ и ведет до Пуэрто-Эде-на. „Калипсо“ пришла вчера в наше отсутствие. В деревне им сказали, что мы вышли в море. С рассветом они отправились на поиски. В конце концов мы бы, наверное, и сами сориентировались в этих проливах и островах и добрались бы до порта. Но, боже, как приятно было в тот день видеть вертолет, после того как мы несколько часов просидели дрожа на камнях!»

История одного открытия

Вот мы все и собрались снова на борту «Калипсо». Встреча теплая, но настроение не самое лучшее. «Прошедшая» Антарктику команда устала. Неприятности, суровый климат и напряженная работа дают себя знать. Если в ближайшие дни нам удастся как следует поработать, то мы здесь надолго не задержимся. Сейчас начало марта. Нас не перестает тревожить изменение политического климата в Чили.

Вечером, сидя вокруг большого стола в кают-компании, обобщаем все сведения, которые мы уже получили во время экспедиции «Кауашкары». Мы обследовали территорию каушкаров — по воде и под водой. Мы завязали с ними знакомство. Мы видели их теперешнее бедственное состояние. Разузнали о технических приемах их предков, об их пище, способе добывания огня, традиционной одежде и т. д. Но многие области, многие стороны деятельности и мышления индейцев остались еще не изученными.

Чтобы мы все чувствовали себя лучше вооруженными на этом завершающем этапе поисков знаний, — в этой антропологической экспедиции, в конце концов оказавшейся для нас столь неожиданной, — я прошу доктора Клэр-Василиадиса напомнить нам в основных чертах историю того, как Европа открывала индейцев на юге Америки. Вот вкратце его рассказ.

Началось все, конечно, с Магеллана. Именно Магеллан, войдя в пролив, носящий теперь его имя, замечает «огни на берегу» и дает название Огненной Земле. В «Путешествии Магеллана» Пигафетта [45] пишет, что они видели людей огромного роста, с раскрашенными красным лицами и обведенными желтыми глазами; тела их были покрыты шкурами странного зверя — уши мула, верблюжье туловище и лошадиный хвост (очевидно, это были шкуры гуанако).

Вскоре после первого кругосветного путешествия король Испании снаряжает еще шесть кораблей в Южную Америку; подробности — кораблекрушения, мертвый штиль и т. д. — опускаем. А 22 апреля 1526 года на самом западе Магелланова пролива европейцы впервые встречают индейцев архипелага (видимо, индейцев она). «Эти индейцы размахивали головнями, — рассказывает Хоффре де Лоайса, возглавлявший экспедицию, — и кое-кто из нас подумал, что они подожгут корабль. Приблизиться они не осмелились, а мы не смогли преследовать их на шлюпке, потому что их лодки шли быстрее наших.»

Экспедиция следует за экспедицией; многие терпят трагические неудачи; цинга, голод, кораблекрушения унесли немало человеческих жизней. Но после того как Диего де Альмагро обследует юг Чили (1535–1537), от Перу европейцы уже идут сушей. Покорение страны арауканов было долгим, трудным и кровопролитным. В 1553 году два корабля, вышедшие из недавно построенного в Чили порта Вальдивия, достигают острова Чилоэ и «целого леса отдельных островов и архипелага Чонос, с их бесчисленными заливами и бухточками»; здесь им оказывают сопротивление индейцы чоно.

В 1557–1559 годах другой корабль, отправившийся из того же порта под командованием капитана Хуана Ладрильеро, совершает целый ряд важных открытий: пролив Фаллос, архипелаг Мадре-де-Дьос, пролив Консепсьон, фьорд Эйре, пролив Месье, залив Пеньяс, острова Байрон и Уэджер, пролив Нелсон, пролив Сармьенто, Сено-Ультима-Эспе-ранса и, наконец, Магелланов пролив… Ладрильеро не только тщательно наносит на карту этот лабиринт проливов и островов, но и дает точное описание ледников, гор, климата, фауны, флоры и, наконец, аборигенов этого района. Некоторые открытые им острова и проливы получат названия уже после его смерти. Но именно Ладрильеро от имени короля Испании, как того требовал церемониал, закрепляет за своей страной владение всем краем.

В 1578 году Магеллановым проливом проходит английский корсар Фрэнсис Дрейк — и с этой минуты Испания трепещет за свои владения в Южной Америке. Испанцы хотят укрепить вход в пролив, имеющий стратегическое значение (идут даже разговоры о том, чтобы протянуть с одного берега на другой цепь…), и пытаются заселить берега пролива иберийскими иммигрантами — побладорес. Заселение не обходится без человеческих жертв, настолько здесь суровы климатические условия. Но все-таки именно эти поселенцы постепенно завершают изучение края. В 1584 году в проливе закладывают первый город Номбре-де-Хесус: сначала ставят крест, потом сколачивают виселицу и, наконец, насыпают холм земли, под которым зарывают пергамент — акт о праве владения; чуть подальше строят другой городок, Сьюдад-дель-Рей-Фелипе; через два года из всех поселенцев в живых остается только один человек (подобранный англичанином Кавендишем)…