Морская прогулка - Антон Демченко

   - Хотите сказать, все знали, что вот этот боярич-боярин-княжич и есть наследник русского престола, но делали вид, что верят его бумагам, а сам будущий государь путешествовал, так сказать, инкогнито? И это избавило его от необходимости многолетней подготовки к встречам с иными венценосцами... так?

   - Именно, Виталий Родионович. - Довольно кивнул Бисмарк. - Вы всё правильно поняли.

   - И как эта история связана со мной?

   - У вас весьма похожая ситуация. В Европе ваш княжеский титул неоспорим по крови и закону, но без представления ко двору вы, официально, остаетесь инкогнито. Обычный обыватель из Хольмграда, не более.

   - Ну, допустим, на счет крови, я понял, а что с законом? - Протянул я. - Насколько мне известно, род Старицких был лишен всего имущества, вотчин и званий, а следовательно, и в иных странах его представителям княжеские почести не светят.

   - Хм, интересное выражение. - Усмехнулся Оттон Магнусович, но тут же посерьезнел. - Да, русскими князьями, Старицким больше не называться, это так. - Бисмарк кивнул и, залпом опустошив отставленный было бокал кьянти, продолжил. - Но, дорогой мой Виталий Родионович, тут ведь вот какая закавыка получается. Каким бы не был самовластным правитель, он не вправе законно отобрать у опального подданного вотчины, находящиеся за пределами страны... Равно, как не может лишить титулов, присвоенных либо признанных за таковым подданным или его предками, государями иных держав. Собственно, во многом благодаря этому, многие ныне существующие аристократические рода Европы и сохраняют по сию пору свои титулы.

   - Хотите сказать, что у Старицких имеется феод за пределами Руси? - Я чуть не поперхнулся, когда до меня дошел смысл слов Бисмарка.

   - Не феод... - Покачал головой мой собеседник. - Майорат. Вотчина. Земля, которая и ныне дает роду Старицких право на княжеский титул.

   - За пределами Руси? - Зачем-то уточнил я.

   - Именно так. - Оттон Магнусович кивнул. - Правда, в те далекие времена, когда ваш предок стал вассалом русского государя, таких как он, именовали не князьями, а вольными ярлами. Но записью в уложение геральдического собора от семь тысяч сорок седьмого года было постановлено именовать рода вольных ярлов княжескими, со всеми проистекающими изменениями в грамотах, геральдических списках и родовых книгах.

   - Знаете, Оттон Магнусович, мне даже страшно спрашивать, где находится эта самая вотчина, что из обычного подданного русского государя превращает меня в вольного ярла. - Со вздохом признался я, и Бимарк понимающе кивнул. - Вот чует мое сердце, что и здесь всё будет очень и очень грустно.

   - Ох, Виталий Родионович, знали бы вы, насколько правы. - В тон мне ответил фон Шёнхаузен и в его глазах, кажется, мелькнуло самое настоящее сочувствие. - Но всё же, лучше знать, чем оставаться невеждой, не правда ли?

   - Согласен. - Кивнул я. А что мне еще оставалось. - Итак, где же находится моя новая головная боль?

   - Вам что-нибудь говорит название "Зееланд"?

   Честно, я сначала было подумал, что ослышался, или Бисмарк просто шутит, но посмотрев на убийственно серьезную физиономию собеседника, понял... попал. Остров Зееланд, та самая ниточка, что связывает две части королевства Нордвик Дан. Пробка в бутылке Варяжского моря... Моя вотчина находится на территории самого что ни на есть вероятного противника Руси. За-ши-бись.

   - Я правильно понял? Майорат Старицких расположен на острове Зееланд? В самом центре Нордвик Дан?

   - Не НА острове. А САМ остров. - Двумя короткими фразами, Бисмарк добил меня вернее, чем очередью из "Корда" в упор. И, кажется, сам этого не заметил, поскольку, придя в себя, я обнаружил, что Оттон Магнусович продолжает говорить как ни в чем не бывало, и уже читает мне короткий исторический экскурс. - ... после Великого дня и последовавшего за ним разгрома Роскилльского Волка, хевдинг Харальд Старый занял остров Зееланд, изгнав с него присных Вальдемара. Под рукой варяга было больше двух тысяч воинов, и победа была весьма скорой. Не проходит и полугода, как Северный союз признает Харальда вольным ярлом и владетелем Зееланда. Разумеется, тут не обошлось без родственной поддержки князя Хольмградского, но как бы то ни было, сделка оказалась выгодной для всех сторон кроме, разве что, данов и нордов. Венды, свеи и русичи получили возможность беспрепятственного прохода через Эресунн и Каттегат в Северное море, а ваш предок обеспечил себе военную поддержку, в случае если, точнее, когда даны или норды попытаются завоевать его вотчину. Так-то. Такие попытки, разумеется, не раз предпринимались, но каждый раз проваливались. Немудрено, если учесть, что под началом самого Харальда были прирожденные воины и серьезный флот. Да и его потомки не забыли, с какой стороны браться за меч и как идти на абордаж. Зееландский флот стал мощным подспорьем для купцов Северного союза вообще и Великой Ганзы в частности, ведь лучших охранников для прохода торговых караванов через Каттегат и Скагеррак, чем варяги дружины ярлов Старицких было не найти... Так продолжалось довольно долго. Но... однажды всё изменилось. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что в одну осеннюю ночь Копейный замок - место обитания ярла и его семьи, был захвачен горсткой наемников датчан, и из рода потомков Харальда уцелел лишь младший сын главы рода, в тот момент, по сложившейся традиции, находившийся на службе русского государя. Разумеется, дружина ярла вырезала захватчиков и вышла на бой с высадившимися на побережье датчанами. Варягов, лишенных командования ярла, оказалось значительно меньше, чем захватчиков, и они наверняка проиграли бы это сражение, но подоспевшая русская эскадра быстро остудила пыл датчан. Правитель Хольмграда явно и четко заявил о намерении во что бы то ни стало защитить права своего вассала, и вскоре стороны сели за стол переговоров. К сожалению, происходило всё это во время очередной войны Нордвик Дан с Русью, так что ожесточенный торг шел не только за Зееланд, и... ну, согласитесь, кто из сильных мира сего будет учитывать интересы некоего юнца, не обладающего никаким влиянием, нежданно негаданно вдруг ставшего ярлом, если они не выгодны хотя бы одной из сторон. В результате, Нордвик Дан лишился пары пограничных городков, но получил остров Зееланд... в долгосрочную аренду, правда, без права размещения на нем каких-либо войск. Вассалам Старицких, большей частью составлявших командование флота Зееланда, было предложено перебраться на Руян, и влиться в тамошнее варяжское общество. Все варяги, в какой-то мере родня, так что особо никто не возмущался... и флот ярлов Старицких перестал существовать. Вот так-то. Собственно, договор аренды Зееланда действует и по сей день, и Нордвик Дан честно выплачивает оговоренные суммы, какими бы смешными они сегодня не казались, но эти деньги оседают в казне Хольмграда, равно как и любые иные средства, поступающие со всех бывших владений Старицких. А на Зееланде до сих пор нет никаких войсковых соединений... Ведь каперы не считаются военными, правда?

   - Однако, история. - Я протянул руку и, не глядя, набулькал в свой бокал из первой попавшейся бутылки. Коньяк кометой промчался по пищеводу и ухнул в желудок. - Оттон Магнусович, я прошу прощения, но всё сказанное вами требует осмысления... Вы не будете возражать, если мы сменим тему?

   - Отчего же? Я прекрасно вас понимаю, Виталий Родионович, и прошу прощения, если испортил вам настроение. Впрочем, лучше знать, чем быть невеждой, не так ли?

   - Это ваша любимая фраза, как я посмотрю. - Я выдавил из себя улыбку.

   - О, нет, не моя. Но мой сюзерен начинает с нее каждое утро, едва обнаруживает на своем рабочем столе очередной отчет Кабинета. - Фон Шёнхаузен развел руками, а в следующий миг, подошедшая к нам Эльза-Матильда, прощебетав что-то на немецком, увлекла своего "рыцаря" к компании Граца и Белова-старшего. Проводив взглядом веселую и беспечную маркизу, я вздохнул и, покосившись на стоящую на столике початую бутылку коньяка, потянул к ней руку. Для таких новостей даже двухсот граммов сорокаградусного напитка явно мало. Но, не успел ухватить горлышко бутылки, как оказавшаяся рядом, Лада решительно отобрала у меня и коньяк и бокал.

   - Не знаю, что наговорил тебе этот усатый герцог, но это не повод для пьяного конфуза. - Тихо проговорила мне на ухо жена и, отстранившись, заглянула мне в глаза. - Всё так плохо?

   - Плохо? - Задумавшись, я на автомате пропустил меж пальцев выбившийся из прически Лады локон, и договорил. - Не знаю, солнышко. Просто, не знаю. Мне надо развеяться и хорошенько подумать.

   - Развеяться можно и без этого. - Тонкий пальчик Лады уткнулся в отобранную у меня пузатую бутылку. - Тем более, если хочешь потом о чем-то "хорошенько подумать".

   - Пожалуй, ты права. С похмелья в голову лезут мысли разве что о самоубийстве. - Согласился я.