Охотники за умами. ФБР против серийных убийц - Джон Дуглас

Прежде чем начать изучать материалы, я хотел как можно больше узнать о жертве. О Мэри Фрэнсис говорили только хорошее. Она была общительным, дружелюбным, очаровательным ребенком. Мягкая, невинная девочка была тамбурмажором в школьном оркестре и часто на занятия приходила в форме. Очень смышленая, она выглядела на свои двенадцать лет и не старалась казаться восемнадцатилетней. Не отличалась неразборчивостью в знакомствах, никогда не употребляла ни наркотиков, ни спиртного. Вскрытие показало, что до изнасилования она оставалась девственницей. В целом Мэри Фрэнсис представляла собой то, что мы называем, жертвой категории малого риска из окружения малого риска.

Выслушав факты, поговорив с Лиери, изучив дела и фотографии с места преступления, я набросал следующую записку:

Портрет:

Пол — м.

Раса — б.

Возраст — от двадцати пяти до тридцати

Семейное положение — женат: проблемы в семье или разведен..

Военная служба — уволен за провинность или по медицинским показаниям.

Род занятия — синий воротничок: электрик, сантехник.

IQ — средний, выше среднего.

Образование — в лучшем случае школа; исключён.

Криминальное прошлое — поджог, изнасилование.

Характер — самоуверенный, нахальный, проходил детектор лжи.

Цвет автомобиля — черный или синий.

Допрашивать — напористо, в лоб.

Изнасилование было случайным, а не спланированным действием. Неаккуратный, растрёпанный вид одежды Мэри Фрэнсис свидетельствовал о том, что ей приказали раздеться, а после изнасилования разрешили наскоро надеть все снова. На фотографии было заметно, что один шнурок не завязан, а в отчете сказано, что на трусиках обнаружена кровь. Поскольку на теле не было мусора, я сделал вывод, что девочку изнасиловали в машине, а не в лесу, там, где нашли тело. Внимательно вглядевшись в достаточно обычные фотографии с места преступления, я начал понимать, как все происходило. Смог представить преступление в целом.

Благодаря общительной, доверчивой натуре, к Мэри Фрэнсис оказалось легко приблизиться в такой относительно безопасной зоне, как остановка школьного автобуса. Неизвестный субъект, вероятно, подозвал ее к своей машине, схватил и затащил внутрь или, угрожая пистолетом или ножом, заставил сесть саму. Удаленность места, где было найдено тело, указывало на то, что он хорошо знал округу и понимал, что там его не потревожат.

Характер похищения говорил о том, что преступление не было запланированным. Насильник принял решение спонтанно — проезжая мимо, как в случае с Одомом и Лоусоном: не подвернись жертва — и убийство могло бы не совершиться. Неизвестный заметил привлекательную веселую девочку и, подхлестываемый фантазиями, принял ее невинную общительность за неразборчивость и желание развлечься сексуальными забавами.

Но ничего не могло быть дальше от истины. Когда преступник набросился на нее, Мэри Фрэнсис закричала, стала звать на помощь, принялась умолять о пощаде. Фантазии фантазиями — он пестовал их годами, но реальность оказалась куда менее привлекательной. Преступник понял, что ситуация вышла из-под контроля и он оказался в дерьме. И тут решил, что единственный путь — убить. Но девочка отчаянно сражалась за жизнь и справиться с ней оказалось не так просто, как он предполагал. Поэтому, чтобы облегчить себе задачу и сделать жертву послушнее, насильник велел ей одеться и пообещал отпустить: сказал, что позволит уйти или привяжет к дереву.

Но как только Мэри повернулась к нему спиной, схватил ее за горло и принялся душить. Вероятно, она потеряла сознание, но удушение требует большой силы рук. Убийца не мог справиться с ней раньше и теперь не довел дело до конца. Он затащил девочку под дерево, подобрал с земли первый попавшийся большой булыжник и убил, ударив три или четыре раза по голове.

Не думаю, что жертва и насильник были знакомы, но по крайней мере несколько раз встречались в городе: девочка узнала мужчину, а у того хватило впечатлений, чтобы сформировались связанные с ней сексуальные фантазии. Может быть, он видел, как Мэри ходила в школу в форме оркестрантки. Поскольку убийца покрыл голову жертвы курточкой, я понял, что он в отчаянии от собственного преступления. Но я так же знал, что время работает против полиции: чем дольше организованные преступники подобного медитирующего типа размышляют над содеянным, чем больше находят себе оправданий, тем труднее впоследствии добиться от них признания. Даже испытания на детекторе лжи дают в лучшем случае неубедительные результаты. И как только неизвестный субъект почувствует, что погоня не наступает на пятки и отъезд не вызовет подозрений, он тут же переедет в другой конец страны, где обнаружить его будет непросто и где другая девочка, вполне вероятно, окажется в опасности.

У меня не вызывало сомнений, что «неизвестный субъект» — местный житель и полиция почти наверняка с ним уже беседовала. Он шел на сотрудничество, но был дерзок и ни за что бы не раскололся, если бы его обвинили. Настолько сложное преступление вряд ли могло оказаться первым, хотя предыдущее, скорее всего, не было убийством. Его чёрной или синей машине несколько лет, потому что новую он осилить не может, но она в рабочем состоянии и хорошо ухожена. Все в ней на месте. По опыту я знал, что организованные, обстоятельные люди больше любят автомобили темных цветов.

Выслушав все это по телефону, один из полицейских офицеров заметил: — Вы точно описали одного подозреваемого типа.

Считалось, что он замешан в совершении другого преступления, и совершенно совпадал с портретом. Его звали Дарелл Джен Девьер. Белый мужчина двадцати четьфех лет; был дважды женат и дважды развёлся, но в настоящее время жил с первой бывшей женой. Он зарабатывал на жизнь, подстригая деревья в Роме, где его подозревали в изнасиловании тринадцатилетней девочки, но так и не осудили. После первого развода Дарелл вступил в армию, но через несколько месяцев был за самоволку уволен. Водил черный «форд-пинто», который содержал в хорошем состоянии. Юнцом привлекался за хранение «коктейля Молотова»(Бутылка с зажигательной смесью и фитилем, который поджигают перед тем, как бросить в цель. прим. перев.). После восьмого класса отчислен из школы, но тест Ай-Кью показал коэффициент 100–110.

У него выясняли, не заметил ли он чего-нибудь подозрительного, поскольку за две недели до похищения Мэри подстригал деревья для электрокомпании на той же улице. Полиция сообщила, что в тот самый день его планировали проверить на детекторе лжи.

— Неудачная мысль, — ответил я. — Тест ничего не даст. Только усилит способность подозреваемого сопротивляться допрашивающим.

В то время у нас было мало практики допроса, но из бесед в тюрьмах и изучения дел серийных убийц я многое вынес и знал, о чем говорил. На следующий день мне перезвонили. Как я и ожидал, результаты проверки на полиграфе оказались неопределёнными.

Теперь преступник знал, что может обмануть машину. И чтобы его расколоть, следовало организовать допрос в полицейском участке ночью. Сначала он не насторожится, и это сделает его уязвимым. К тому же поймет, насколько серьезны намерения полиции. Не будет рассчитывать на передышку — скажем, на завтрак или обед, и не испугается, что в случае признания его отдадут на растерзание журналистам. Я настаивал, чтобы допрос проводила совместная команда полиции Атланты и местного отделения ФБР, дабы подозреваемый осознал, что ему противостоит вся мощь правительства Соединенных Штатов. На стол я советовал навалить папки с его именем на обложках, даже если внутри будут одни лишь чистые листы.

И самое главное: на низкий столик без каких-либо комментариев положить окровавленный булыжник, чтобы подозреваемый видел его под углом в сорок пять градусов. И внимательно наблюдать за всеми невербальными знаками — малейшим изменением в поведении, дыхании, потливости, биении сонной артерии. Если подозреваемый и есть убийца, он не сможет не отреагировать на камень, даже если о нем не будет сказано ни слова.

Требовалось привнести в допрос то, что я называл фактором страха, когда подозреваемый был готов обмочить штаны. Честно говоря, дело Мэри Стоунер я превратил в лабораторию проверки своих теорий. Многие, позже отшлифованные методы, брали начало именно в нем. Он не признается, предупредил я полицию. В Джорджии смертная казнь не отменена. Даже если его посадят в тюрьму, в первый же банный день он крупно рискует задом — заключенные не любят растлителей малолетних и бросятся на него все как один. Притушите свет, советовал я. Пусть освещение будет таинственным. Во время допроса в комнате должны находиться не более двух человек — желательно, один из ФБР, другой из полицейского управления Адэрсвилла. Притворитесь, что понимаете его, знаете, что происходит в его мозгу, ощущаете, какой на него давит стресс. Как ни противно, свалите вину на жертву. Предположите, что это она соблазнила его. Кинулась, побудила к половому сношению, а потом принялась шантажировать. Дайте ему приемлемый сценарий, возможность объяснить свои действия.