Застенец 2 - Дмитрий Билик

в месяц. Деньги небольшие, но ты, так сказать, на полном пансионе. Да и, справедливости ради, столько низшие чиновники получают.

— Господин, да я же за Вас молиться буду! Свечку в храме поставлю, за здравие! Да я…

Я даже смутился. Подумаешь. Особенно на фоне того, что я сам недавно оставил двести рублей в борделе.

— Илларион, скажи правду, на кой тебе деньги? Пал Палыч говорил, что ты выпиваешь, да только это фигня полная. В смысле, вранье. Ты мне поверь, я насчет алкоголиков человек опытный. Ты за кадык не заливаешь.

Слуга смутился. Этот здоровенный мужик, который в габаритах превосходит меня, сейчас стоял как нашкодивший первоклассник.

—Племянница у меня, сестры покойной дочка, господин, в странноприимном доме. Без памяти уже полгода лежит, в себя не приходит. Как только здесь оказались, так сразу и захворала…Вот…

Голос Иллариона задрожал, а сам он махнул рукой и отвернулся. А я осторожно похлопал слугу по плечу. Странноприимный дом — это что-то вроде больницы для простолюдинов. Сказать честно, шансов, что там поставят девушку на ноги — ноль целых ноль десятых. Заботятся, и то хорошо. Вот только меня смутил один момент.

— Илларион, так там же содержание бесплатное. Я сам читал, что Император указ издал, чтобы…

—Бесплатное, господин, — кивнул слуга. — Да только что они делают? Кислой капустой кормят, да горшок выносят? Я ее даже сам мыть хожу и белье менять. Вот. А тут один дохтур подвернулся, он мне и сказал. Мол, я ему пятьсот рублей, а он Ладочку в госпиталь переведет.

Госпиталь — это тот самый, где работает Варвара Кузьминична. Ну да, сказать по правде, там у этой Ладочки (назовут же) шансов когда-нибудь встать на ноги значительно больше.

— Так, Илларион, ты мне потом скажешь все данные своей племянницы, доктора того, а я запишу. И попробуем что-то сделать. Только не раскисай. И давай наверх, там тетя к столу зовет.

Сам хотел дойти до спальни и переодеться, все-таки к Императору ездил при полном параде, но тут раздался громкий голос тети:

— Коля! Колюсик! Тут к тебе пришли!

Надо будет ей сказать, чтобы Колюсиком на людях не звала. Я тут так долго авторитет завоевывал не для того, чтобы в миг его лишиться. Но все же спустился вниз, ожидая увидеть кого-то из лицея или из команды. Однако внезапный гость, который почему-то решил появиться днем, удивил.

— Будочник, — протянул я.

Учитель, слава Богу, перестал стремительно стареть и теперь остановился на рубеже примерных восьмидесяти лет. Он двумя руками опирался на трость перед собой и сильно сутулился, словно пытаясь быть меньше. Я даже не сразу понял, что Будочнику… не по себе.

Впрочем, как и всем, кроме тети Маши. Илларион, помня предыдущий визит старика, вжался в стену, делая вид, что его здесь не существует. Пал Палыч хоть и не исчез, но всем своим видом показывал, что он тучка, а вовсе не медведь.

— Лицеист, — кивнул Будочник.

— Учеба, сейчас? — удивился я.

— Нет, надо поговорить.

— Так, никаких разговоров до обеда, — скомандовала тетя. — Давайте все мыть руки и к столу. Присаживайтесь, простите, как Ваше имя?

Будочник сглотнул ком в горле и сиплым голосом ответил:

— Григорий.

— Так вот, Григорий, садитесь с нами. Я столько супа наварила, что мы все не съедим. А холодильников здесь, по всей видимости, не придумали. А вы из лицея, да? Коля мне рассказывал, это вроде училища для иносов. Простите, магов.

Так я узнал, что у Будочника есть имя. Григорий. Блин, прямо, как самый нормальный человек. И что меня удивило еще больше, у тети была какая-то власть над мужчинами. Про Иллариона ладно, у того выхода особого не оказалось. Но вот трусливый Пал Палыч и Будочник за одним столом — к такому меня жизнь не готовила.

Учитель и сам, выяснилось, не представлял, что проведет обед именно таким образом. Он подозрительно смотрел на нечисть, а еще реже бросал осторожные взгляды на тетю. Совсем мимолетные. Чтоб меня материальные создания Разлома высшего порядка сожрали, да что тут происходит?!

Как ни старалась тетя Маша, но теплой дружественной обстановки не получилось. На вопросы собеседники или кивали, или отвечали односложно. А неловкие паузы заполнялись звоном столовых приборов (откуда у нас эти тарелки?).

Наконец, когда с обедом было покончено, тетя угрожающе предупредила, что ужин сегодня будет легким — пюре с гуляшом и какой-нибудь салатик из свежих овощей. Судя по всему, завтра на поле меня придется выкатывать.

Мы с Будочником ушли ко мне в комнату. Конечно, логичнее было бы отправиться в кабинет, однако сработала мышечная память. Здесь уже учитель слегка расслабился, закурив сигарету. И тут же встрепенулся.

— Твоя тетушка не будет против?

— Еще как будет, — подошел я к окну и открыл его. — Но это же не заставит тебя бросить курить?

— Я рад, лицеист, что ты в добром расположении духа. У меня для тебя неприятные новости.

— Скажи, почему я не удивлен?

— Потому что ты притягиваешь неприятности, лицеист. Где беда, там появляется твой коричневый мундир с портупей-юнкеровскими погонами, — раньше бы Будочник рассмеялся, но теперь лишь шумно вздохнул. — У меня только что был человек, лицеист. Старый знакомый, очень важная шишка, оттуда.

Он указал пальцем наверх.

— Апостол? — пошутил я.

— Черный человек с черной душой, который ничего не делает без своей выгоды. И он посоветовал мне сказать, чтобы ты не делал никаких глупостей. И проиграл завтра. Ты понимаешь, о чем он?

— Понимаю. Но не могу так сделать.

— Он сказал, — продолжил Будочник. — Что твоей тете ничто не будет угрожать. И она останется здесь. Но ты должен проиграть.

— И ты посоветуешь сделать это?

— Конечно нет, — затянулся учитель. — Если меня спросят, часто ли лицеист совершает глупости, я отвечу: «Почти всегда». Если меня спросят, почему лицеист еще жив, я отвечу: «Потому что делает именно то, чего от него никто не ожидает». Я просто хочу, чтобы ты знал, чего от тебя ждут.

— Это мне и без того ясно дали понять.

— Хорошо, — поднялся на ноги Будочник, направляясь к выходу. Однако у самой двери он обернулся. — А твоя тетушка надолго здесь?

В мае 2016 года английский футбольный клуб «Лестер» из одноименного города впервые в своей истории стал чемпионом Англии. Годом ранее «Лестер»