Я все еще люблю Тебя (СИ) - Мединская Екатерина

– Когда ты передала формулу конкурентам? – спросил он.

Кира замешкалась.

– Какая разница?

– Ты ведь передала ее?

Кира вспомнила доказательства, в которых был зафиксирован патент на препарат, который назывался «Hd», и ее мать продала его, в чем призналась ей лично. Поэтому Кира уверенно ответила:

– Да, передала.

Она считала, что он разозлится и будет кричать. Кира старалась, чтоб никто не заподозрил ее в непричастности к этому делу и не стал рыть дальше. Ведь если выяснится, что переводчик выдал формулу, мать найдут и накажут по всей строгости закона.

– Зачем ты на это пошла? Ради денег?

– Да, – коротко ответила Кира.

– Я не верю тебе. И знаю, что тебя подставили. Клянусь, что выясню, кто это сделал, и сотру этого ублюдка в порошок.

Кира вскочила с места и гневно посмотрела на Алекса.

– Тебя не интересовали причины, когда предлагал сделку взамен на свободу. Теперь поздно докапываться до мнимой истины.

Алекс быстро подошел к ней с одной только целью обнять, но она резко отстранилась.

– Я сожалею о своем поведении. Вел себе непростительно. Но постараюсь загладить свою вину.

Кира разозлилась, устав от его напора.

– Да? И зачем тебе это, Алекс? Ты ведь получил, что хотел!

Она с вызовом смотрела на него, намекая на то, что его всегда интересовало лишь ее тело. Он хотел ночь с ней любой ценой, и неважно, что будет дальше. А дальше следовала пропасть. Огромная пропасть обиды, недоверия и боли.

– Ты единственная женщина, которую я хочу и душой, и телом, – произнес Алекс, сам шокированный своим заявлением.

Слова истины будто вырвались сами собой, и он наконец понял, что это действительно правда.

Но Кира злорадно засмеялась:

– А как насчет Аманды Фиверли? Кто она тебе?

Алекс застыл на месте.

– Я все знаю. Твой отец пригласил меня в кабинет и попросил лично провести пиар-компанию, связанную с твоей свадьбой. Ты ведь женишься на ней? – спросила Кира, заведомо зная ответ.

– Мне придется.

Он видел боль в ее глазах, которую не смогла скрыть.

– Как прекрасно, что мы наконец все выяснили.

Кира устало опустила голову и закуталась в халат. Она пыталась скрыть внезапно подступившие слезы. Ей казалось, что она не вынесет больше муки смотреть в глаза человеку, которого, похоже, очень сильно любит. И это рвало душу. Его нельзя было любить. Он ей не принадлежал. Все против. А смириться не было сил.

Алекс подошел к ней и, нежно обняв, поцеловал в висок. Ее волосы пахли свежестью и на ощупь напоминали шелк. Его сердце ныло и тосковало. Она была права с самого начала. Ему лучше было держаться от нее подальше. Но вот он держит ее в руках и не желает отпустить ни за что в мире. Она его сердце. Его смысл. В ней все, что ему было нужно. И он любил ее. Теперь понял это. Его любовь была такой силы, что он мог пожертвовать собой ради нее не задумываясь. Как сделал это в тот день, когда пообещал отцу жениться на Аманде взамен на свободу Киры. И хоть она и не передавала формулу, хоть и врала, что сделала это, даже не имея представления, что утечки в действительности не было, Алекс знал: его отец использует Киру как способ заставить его выполнить обещание. Отец мог и сам сфальсифицировать данные, чтоб усмирить сына. А значит, она в опасности, независимо от правды и реальных доказательств. Но сейчас было важно защитить Киру. И лучше будет, если они расстанутся навсегда.

– Я все знаю: твой отец пригласил меня в кабинет и попросил лично провести пиар-компанию, связанную с твоей свадьбой. Ты ведь женишься на ней? – спросила Кира.

Она говорила об Аманде Фиверли и заведомо знала его ответ.

– Мне придется, – сказал с грустью в голосе Алекс.

Именно этот его ответ стал отправной точкой мучительной агонии Киры. Больше ничто не имело для нее значения. Все, что было между ними, до этого момента утратило смысл. Казалось возмутительным враньем, никчемной игрой в романтические отношения. Видимо, она выдала свои мысли выражением лица, которое все-таки отражало бушующую в душе обиду.

Тогда он подошел к ней, обнял, нежно прикоснулся своими горячими губами к ее щеке. Кира не сопротивлялась, ведь помнила условия. Та ночь принадлежала ему по условиям сделки. А до утра было еще далеко. Алекс взял ее лицо в свои руки и прильнул губами к ее губам в томном, долгом поцелуе. Казалось, его переполняли самые нежные чувства. Кира не отвечала на поцелуй. Затем он отстранился и пристально посмотрел ей в глаза отчаянным, тяжелым взглядом. Алекс погладил ее волосы легким касанием пальцев так трепетно, словно она была красивой хрупкой куклой, к которой запрещено прикасаться, и с горечью в голосе произнес:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я знаю, что нам нужно расстаться. Так будет лучше. Для тебя в первую очередь. Ты всегда была права, Кира. Не стоило мне влюбляться в тебя…

Кира закрыла глаза, чтоб скрыть свое волнение от услышанных слов. Что за мука? Слышать признание в любви, за которым последует неизбежное расставание. И никакого шанса сбежать. Нельзя закричать, выругать, ударить его, крушить все вокруг, заорать во весь голос: «Я была не права!» – и попросить: «Люби меня, пожалуйста».

Слезы наполнили глаза, и она крепко зажмурилась, боялась раскрыть их, ведь тогда Алекс прочтет в ее взгляде отчаяние. А ей так хотелось сохранить хотя бы собственное женское достоинство. Алекс схватил ее застывшее тело и страстно прижал к себе. Его объятья походили на тиски, но Кира не возражала. Так она могла спрятаться в них, как в убежище – самом надежном, таком необходимом сейчас. Сердце Алекса сильно и глухо билось в груди, и она слушала его ритмичные удары как самую прекрасную музыку на свете. «Люблю тебя, не отказывайся от нас», – молилась она про себя, а наяву молчала и продолжала неподвижно стоять, обхваченная его крепкими руками.

Слова не шли из ее уст. Разве важно, что она скажет? Решение принято, ситуация очевидна. Надежды нет. Их отношения обречены. Алекс женится на Аманде Фиверли, ведь девушка – ему достойная партия. Круз-отец ненавидит Киру, потому что считает предательницей. А когда отроется правда, что она дочь Райта, страшно представить реакцию знаменитого семейства. Не исключено, что и сам Алекс обозлится против нее. Хотя что и говорить, ведь он едва смог переварить ситуацию с мнимым коммерческим шпионажем. Кира не знала, что заставило его изменить мнение о ее участи в той гнусной истории, но первым его порывом стала лютая ненависть к ней. Он даже не потрудился ничего выяснить, а просто устроил ей моральный ад.

Алекс потерся щекой о ее волосы, она ощутила его горячее дыхание возле своего уха. И это было так потрясающе приятно, что ее тело накрыла волна любовной неги. Алекс чувственно прошептал:

– Давай сегодня представим, что нам никто и ничто не мешает быть вместе и любить друг друга.

Он смотрел почти умоляющим взглядом с робкой надеждой на ее согласие стать его возлюбленной в этой авантюре. Обоим было наперед известно: их история с печальным концом. Но Киру не нужно было уговаривать. Она и сама хотела этого душой и телом. Здесь и сейчас. Пусть весь мир катится к чертям, но она позволит себе всего один раз сойти с ума от любви и желания. Отбросит все предрассудки, правила приличия и нормы морали. Она любит Алекса, любит! Испытывает настолько сильное влечение, что даже нанесенная ее сердцу обида не останавливает порыв совершить очевидную глупость. Да, она собиралась легкомысленно предать свои убеждения, пойти против самой себя, слепо довериться плотскому инстинкту, опрометчиво броситься в объятия мужчины, от которого следовало бежать. Но она уже все для себя решила. Вопреки своей гордости, сбросив, наконец, оковы предубеждения, Кира впервые в жизни отдалась порыву и принялась целовать Алекса страстно и одержимо, захватив руками голову, притянув к себе, зарываясь лицом в его волосы. Сколько раз она мечтала вот так неудержимо поддаться запретному влечению. Долгие, мучительные месяцы мысленных ласк, когда ее тело предательски реагировало на его присутствие, а она уговаривала себя смириться с невозможностью удовлетворить свою похоть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})