Исполнение желаний - Кэтрин Блэр

Это была волнующая маленькая песенка; возможно, что лирика ее была несколько банальной, но она была очень умно построена, чтобы достичь высокого пафоса.

Слушатели просили, чтобы она спела еще, но Мануэль, стоявший сзади, спиной к стене, отрицательно покачал головой. Франческа сделала отрепетированное движение плечами:

— Граф говорит нет, и мы должны подчиниться. Мне доставило огромную радость петь для вас, моего народа на этом острове. Скоро я покину Святую Катарину, но не для того, чтобы, как все вы полагаете, начать в Лиссабоне новый оперный сезон. Я покидаю сцену, моя карьера…

Она не смогла продолжить фразу. Ее слушатели стали кричать в знак протеста и возмущенно возносить руки к небу. Они громко требовали, чтобы им объяснили причину такого решения, теряясь в догадках. Клэр сидела, словно превратившись в камень. Ею овладела дрожь, а ее виски стали холодными и влажными.

Там, где раньше была Франческа, теперь стоял Мануэль. Он поднял руки, и все возгласы постепенно смолкли.

— Не печальтесь по поводу новости, которую вам сообщила Франческа, мои друзья. Португалия теряет поистине поющую птицу, но она приобретет женщину, которая добьется несомненного успеха в супружеской жизни. Теплая звездная ночь, волнистое море и пасторальная красота острова пришлись по душе Франческе, и она желает жить нормальной жизнью в доме, который она разделит с обожающим ее мужем. А разве найдется такой мужчина, который не обожает Франческу? — он сам рассмеялся при этом. — Сегодня я пока не могу сказать большего, но не удивляйтесь, если через неделю или две вы снова будете сюда приглашены на очередное празднование помолвки, и будьте уверены в одной вещи: Франческа возвратится на Святую Катарину — она снова будет петь для вас. Она обещала!

Почти ничего не видя перед собой, Клэр вышла из комнаты на террасу. Родриго проследовал вслед за ней, безукоризненно внимательный.

— Вам не очень хорошо, Клэр? Может быть, я принесу нюхательную соль?

— Со мной все в порядке, Родриго. Возвращайтесь, пожалуйста, в зал.

Он поколебался, вспомнив, несомненно, что ему было поручено сопровождать ее. Но она пошла от него прочь, и, поскольку португалец прежде всего джентльмен, он возвратился с нахмуренным видом обратно в салон.

Клэр тем временем бежала по лестнице вниз и вскоре оказалась в темноте, в дальней части площадки, где скульптуры сливались с естественным рельефом на фоне разросшихся магнолий и гардений. Она остановилась у каменной скамьи и опустилась на нее, бессознательно прижав пальцы к сердцу, ощущая быстрые и болезненные толчки.

«Франческа снова приедет на Святую Катарину — она обещала».

Это все-таки свершилось, а она оказалась к этому неподготовленной. Мануэль и Франческа!

Она не могла представить себе Мануэля как мужчину, который был идиллически и трепетно влюблен. Но ей было легче легкого с содроганием вообразить его играющим в мирскую игру — в любовь с Франческой, которая с радостью пожертвует своей блистательной карьерой ради того, чтобы стать его женой. За последние недели они, видимо, пришли к общему согласию. Мануэль был удовлетворен, что Франческа любит его; для него его собственные чувства к женщине были на втором плане. Как он произнес с юмором и изысканностью: «Есть ли такой мужчина, который бы не обожал Франческу?» С ней ему не составит труда заниматься любовью.

Ради Николаса и Инез он воздержался от объявления о своей собственной помолвке. Это было похоже на него: сделать так, чтобы ничто не принизило значимости их праздника. Этот вечер принадлежал им, так пусть они запомнят его как совершенно безоблачный и не разделенный с кем-то другим.

Но несколько дней спустя, видимо, сплетни и пересуды возобновятся на острове с новой силой. «Божественная Франческа!», «Наконец граф сделал свой выбор. Какой она будет обворожительной графиней!».

Автомобиль отъехал от скопления других машин у задней части Кастело и повернул к главному входу. Гости, видимо, начинали разъезжаться. Старый сеньор будет стараться уехать одним из первых, чтобы хорошо выспаться перед завтрашним полетом.

Она должна поскорее выбраться на свет и смеяться, поблагодарить Мануэля за изумительный вечер и надеяться, что горестное оцепенение не сломит ее до тех пор, пока она не останется одна в своей спальне.

Глава 10

Было решено, что самолет поднимется со взлетной полосы Святой Катарины ровно в полдень.

Инез спустилась вниз ранним утром в красном с белым шерстяном платье-халате. Ее волосы были связаны сзади в пучок черной шелковой лентой, спадавшей на шею. На босых ногах у нее были белые сандалии. Она выглядела такой молодой и энергичной в это яркое солнечное утро.

Клэр, на которой уже было зеленое платье, наблюдала за ней с балкона. Она видела, как Инез сорвала цветок и поднесла его к носу, а потом подняла лицо к безоблачному небу. Она конечно же размышляла о сегодняшнем полете в Португалию.

Ноги, казалось, сами перенесли Клэр с балкона в спальню, а затем к дверям.

Внизу, в холле, Инез пыталась расставить букет цветов на длинных ножках в белой вазе.

— Эти цветы для вас, — сказала она, когда Клэр оказалась рядом. — Для вас с Николасом, чтобы вы радовались им, когда меня здесь не будет; вы будете вспоминать, что их расставила для вас Инез.

Она склонила голову, чтобы порадоваться роскошному убранству цветов, а затем повернулась к Клэр, рассчитывая, что та разделит ее восторг. И тотчас ее улыбка улетучилась, она отодвинула вазу в сторону, как будто это больше не имело никакого значения.

— Вы не заболели, Клэр?

— Всего-навсего головная боль. — Это, конечно, не соответствовало истине, но было достаточно, чтобы оправдать лихорадочный блеск ее глаз и страшную пустоту там, где обычно преобладал разум. — Возможно, что это головная боль после вчерашнего приема. Это был необыкновенный вечер, Инез, и в этой связи я хотела кое о чем вас попросить.

— Ради Бога, я все сделаю для вас.

Было ли ее отношение таким же искренним, как она говорила? По привычке Клэр сумела изобразить подобие улыбки на губах.

— Боюсь, что я больше не смогу оставаться на острове. Я знаю, что это звучит как страшная неблагодарность после того, как вы приняли меня почти как родную сестру, и самое ужасное состоит в том, что я даже не имею для этого реальных оснований. Это просто так… Я должна уехать!

— Это очень печально. — Инез прикоснулась к ее руке. — Пошли ко мне в комнату, пока я буду одеваться. Там никто нас не будет прерывать, и вы мне объясните, почему так решили поступить.