Сумеречный мир - Ольга Гусейнова

      — Но я всего лишь аудитор... бумажный работник. Я не...

      — Не важно, кем ты была там, главное — сама видела, пользовалась приборами, летала, ездила... Ты образована, значит — многое изучила, вполне возможно, не осознаешь ценности своих знаний.

      Я не без трепета посмотрела в холодные янтарные глаза, помедлив мгновение, с грустью спросила:

      — Ты поэтому меня пожалел, когда узнал? Из-за «светлости»? И у себя оставил, запретил обижать своим... — судорожно сглотнула, чувствуя вот-вот готовые выступить от несправедливости слезы.

      — А с Михалычем, я вижу, вы на ты?! — весело заметил Алекс Кох.

      Никто из нас не обратил на него внимания. Егор пристально смотрел на меня, а я пару раз моргнула, чтобы сдержаться и не расплакаться. Наконец он тихо, оберегая горло, произнес:

      — Нет, от своих долгов я не отказываюсь никогда. Но не привык разбрасываться ценными кадрами, возможностями, вещами. И не считаю, что поделиться знаниями о своем мире будет непосильной задачей. Ты поможешь нам, а значит и себе лично. Ведь я принял тебя в свой клан, дал защиту, кров, работу. Неужели тебе трудно поговорить с Алексом?

      Закусив губу, бросила короткий взгляд на мужчину, напоминающего ворона-перевертыша, с неподдельным любопытством наблюдавшего за мной и Егором, и призналась:

      — Я боюсь.

      — Меня? — изумился Кох.

      — Его? — синхронно с ним выпалил Хмурый.

      — Нет. Я боюсь навредить своему миру. У меня там мама, папа, родные и...

      — Об этом не думай, — бескомпромиссно заявил глава клана. — Серые не заинтересованы в причинении вам вреда.

      — Да? — с сомнением переспросила его. — Это сегодня. А завтра? Через год?

      — Еще очень долго будем не заинтересованы, — спокойно ответил Алекс, опередив Егора. — Стена часто бывает прозрачной. Мы наблюдаем за стремительным развитием ваших технологий. Пока противопоставить вам кроме силы и скорости оборотней, кровожадности вампиров и серой магии нечего. Причем, все перечисленное исключительно для близкого боя. Контактного. Наши ученые не ставят цель навредить светлым, наоборот хотят защитить серых, если купол вдруг падет. Ты об этом не задумывалась? Мы устали от войны, длившейся слишком долго, но быть готовыми к ней обязаны.

      — Люди и светлые не хотят войны... — неуверенно запротестовала я.

      — Отныне ты одна из нас, — жестко оборвал меня Алекс. — Я всем нутром ощущаю твою магию. Помимо прочего, ты — оборотень, хоть и генномодифицированный. Самка. Придет время, когда ты обзаведешься котятами. Теперь представь: купол рассыпался, защиты от светлых нет. Что случится дальше? Как ваши воспримут наших? Как твои недавние друзья примут детей оборотня? Станут сюсюкать, восхищаясь их лапками и хвостиками, как с домашними кошками, или встретят с оружием, как было несколько веков назад?

      Я нервно облизала губы и взглянула на Егора. Нахмурившись, он смотрел мимо меня. Видимо, тоже представлял описанную ученым картину. Смысл отрицать очевидное: из-за пропаганды в СМИ и взращивании с малых лет страха перед жителями Сумеречного, все будет плохо. Ужасно. Я невольно закрыла живот руками, словно защищая своих детей, и кивнула:

       — Хорошо, давайте поговорим.

      Кох мрачно усмехнулся:

      — Моя стезя — смерть и ее эманации. Воздействие на ауру живых существ и многое другое. Но как это ни странно звучит, я ненавижу смерть и войны. И слишком люблю покой, свою лабораторию, работу... — затем, смягчившись, улыбнулся, — ...и Нюшку люблю. Поэтому хочу безопасного мира для своей семьи и детей.

      — Очень странное заявление для того, кто создает оружие, — ворчливо заметила я.

      — Одно другому не мешает, — настаивал Кох.

      — Есть еще один вопрос, — вспомнила я. — Нюра сказала, что у нее всего два дня на мое обучение и передачу дел. А как мы совмещать будем... с разговорами?

      — Два дня? — эмоциональную броню Егора пробило удивление. Даже смоляную бровь приподнял.

      — В пятницу свадьба, ты забыл? — возмутился маг. — Моя жена не будет работать среди местных самцов! Ты сам виноват: затянул с заменой.

      Хмурый на миг закатил глаза:

      — И чего ты так над ней трясешься? Она стойкая девочка, два года нас терпела — и ничего. Клюнула только на умного, но ревнивого мага-всезнайку.

      Кох ядовито хмыкнул:

      — Я посмотрю на тебя, когда ты свою девочку встретишь.

      — Все, работы — непочатый край, некогда. Думаю, если Нюра будет приходить с тобой, пока ты работаешь с Ксенией, а после поможет ей, с тебя не убудет, — проскрежетал Егор и направился к своему столу.

      Алекс резким жестом указал мне на мягкий уголок, приглашая присесть там. Вытащил блокнот и принялся расспрашивать. Раздражения на шефа как не бывало. Его интересовало так много, что уже через несколько минут я забыла о страхе, рассказывая о своей жизни. Причем, в мельчайших подробностях. А Кох, задавая конкретные, правильно составленные вопросы строчил в блокноте, иногда рисовал, почти не давая передохнуть. Были моменты, когда он останавливал меня и просил самой изобразить обсуждаемый прибор, схему и хотя бы кратко указать его характеристики или принцип работы.

      В какой-то момент я поймала на себе задумчивый взгляд желтых глаз. Моя речь замедлилась, но разорвать наш зрительный контакт я была не в силах, пока оборотень сам не опустил глаза в бумаги, разложенные на столе.

      Когда я уже с трудом ворочала языком, без привычки столько говорить, надо мной сжалились и отпустили. Но не отдыхать, а работать с Нюрой.

Таким образом незаметно пролетело несколько дней. Я освоилась в доме, а вечером прогуливалась по огромной прилегающей к нему территории размяться и полюбоваться парком. Перестала бояться каждого встречного-поперечного. Подружилась с Пелагеей Павловной и Варей. Мне разрешили поговорить с моими родными ежами. Жизнь снова налаживалась.

Глава 16

      Делопроизводство — деятельность, на практике оказавшаяся не столь элементарной, как я представляла когда-то. Но я подошла к ней по-бухгалтерски: системно и основательно. Моя предшественница легко ориентировалась в завалах документов, тоннах бумаг и прочем хламе непонятного назначения, но прямо-таки любовно хранимом. Стоило главе нажать сигнал коммутатора, функционирующего по принципу амулета связи, и спросить о чем-либо, Нюра быстренько вспоминала, где и что у нее лежит, и спешила выдать требуемое. А вот мне пришлось бы как раз следующие два года разбираться в сложной организации хранения, рассчитанной скорее на память и хорошее знание обстановки в компании.