Бегство из-под венца - Карен Кинг

– Нельзя позволить, чтобы мое положение испортило тебе сезон. Ты должна вскоре выйти замуж. Господи, если снова родится девочка, как мы сумеем дать ей приданое? У нас почти ничего не осталось для тебя.

– Мама, я обо всем позабочусь. Не переживай за меня. Думаю, если я постараюсь, то сумею привести графа Уэдмонта к алтарю.

– Да, да, ты должна это сделать. О Боже, как поверить в то, что случилось? Если я не смогу сопровождать тебя, что мы будем делать? – Чуть успокоившись, мать снова ударилась в панику.

– Мама, ты не должна волноваться по поводу сезона. Если ты не сможешь сопровождать меня, я обращусь к своим замужним сестрам. – Она вздрогнула, вспомнив, что расспросы младших сестер часто ставили ее в тупик. – Тебе сейчас нужно думать только о себе. Я сделаю все, чтобы ты смогла родить мне здорового братика или сестричку.

– Это мне следовало бы помогать тебе во время беременности. Как все неправильно.

– Ну, сначала мне еще надо выйти замуж.

Мать вдруг пристально посмотрела на нее.

– Хелена, почему у тебя мокрое платье?

– Доктора долго не было, и мне пришлось немного подождать его под дождем. – Ложь с легкостью слетела с ее языка.

Меньше всего на свете Хелена хотела огорчить мать. Леди Кейн очень расстроилась бы, узнай она о сегодняшней встрече своей дочери с мистером Хамилтоном.

Хелена старалась забыть о том, что произошло между ними. Она не может допустить, чтобы это повторилось.

– Ты спустишься в столовую, мама, или подать тебе обед сюда?

Теперь Хелена стояла у окна, вглядываясь в темноту ночи. Забыть о сегодняшнем вечере ей не удавалось. Она вспомнила, как Тревор посреди улицы опустился на одно колено. В этот момент она увидела, что к ним в дом входит врач, и у нее упало сердце. Единственное мгновение страсти, первое настоящее предложение руки и сердца – все было перечеркнуто страхом за отца, у которого, как оказалось, есть любовница.

Едва ли ей нужно было позволять Тревору объясниться. А его поцелуи… Он едва не потерял контроль над собой, и это значило, что еще не все потеряно и она способна вызвать физическое влечение.

Хелена потерлась щекой о рыжую шубку котенка. Тот сонно заморгал, словно недоумевая, почему они еще не в постели.

– Я даже не спросила его о сестре, Спаркс. Какая же я эгоистка!

Довести Тревора до признания, зная, что она не может принять его предложение, сейчас казалось Хелене непростительным.

Ей следует извиниться. И не нужно больше с ним видеться. Надо забыть, что он сумел пробудить в ней эмоции, словно вырвав ее из глубокого сна. Но его предложение, сделанное от чистого сердца, никак не выходило у нее из головы.

Глава 12

Казалось, предупреждение Виктора не произвело на Лидию никакого впечатления. Склонив голову набок, она скептически посмотрела на него.

– Я проголодалась, – объявила она с таким видом, будто их беседа ей наскучила.

Словно не поведал ей Виктор только что свои самые потаенные секреты и самые страшные опасения. Этим Лидия его весьма позабавила.

– Ах, радость моя, я тоже, но уверен, что вы говорите о хлебе насущном.

Она сморщила нос и выглядела при этом совершенно очаровательно.

– И еще я хочу пить.

Виктор улыбнулся. Похоже, ее совершенно не заботило то, что он способен приносить людям несчастье, и это придало ему бодрости. Он прошел в комнату и дернул за шнурок звонка.

– Неужели обязательно вызывать слуг? Разве мы не можем на цыпочках прокрасться в кладовую? – испуганно спросила Лидия. – В такой час ваша прислуга, наверное, еще крепко спит.

– Я не хочу, чтобы вы покидали эти комнаты. Иначе ваша репутация будет погублена навсегда.

– Вот уж не думала, что вы станете будить слуг.

– Только камердинера, ему за это хорошо платят.

«К тому же чем меньше времени мы проведем наедине, тем лучше», – подумал Виктор.

Лидия окинула его оценивающим взглядом, и ему вдруг пришло в голову, что она очень ловко поменяла тему разговора. Едва ли ее волновало раннее пробуждение слуг, но это был способ разрядить атмосферу опасной близости.

Лидия плотнее запахнула шаль, скрестила руки на груди и уставилась в пол.

Минутой раньше его отказ на предложение утолить его телесную жажду явно поверг ее в уныние. Показать ей, как он ее хочет, было нетрудно, отступить же – все равно что вырвать душу из лап демона.

Для Виктора по-прежнему оставалось загадкой, что за мысли бродят у нее в голове. У него было такое ощущение, что его держат перед закрытой дверью, не желая впустить. Он проклинал себя за глупость. Ведь он вполне мог бы овладеть ею, не испытывая угрызений совести. Ведь девушка даже не доверила ему свое имя.

Сердце Виктора тоскливо сжалось. В определенном смысле она отвергала его с той самой минуты, как он спас ее от неминуемых побоев. С чего он взял, что если поведает ей о своих «скелетах в шкафу», то она откроет ему свое имя?

Слабый стук в дверь вернул его к действительности. Виктор открыл дверь, на пороге стоял камердинер, одетый столь безукоризненно, словно он спал стоя и не раздеваясь, всегда готовый явиться на зов хозяина.

– Мисс Холл проголодалась. – Виктор обернулся. – Чего бы вы хотели?

– Что-нибудь попроще, – пожала плечами Лидия. Округлив глаза, Виктор повернулся к камердинеру.

– Яичницу, бисквит и горячий шоколад.

– Хорошо, милорд, – поклонился слуга.

Виктор снова повернулся к гостье. В своем воображении он одним прыжком преодолевал разделяющее их пространство и укладывал ее в постель. Ему хотелось разрушить все разделяющие их барьеры. Его тело пульсировало от избытка энергии, и он вынужден был признать, что необходимо дать ей выход. Для этого вполне подойдет Эмилия.

Виктору казалось странным, что он испытывает столь сильное влечение к девушке, о которой почти ничего не знает. Может, ему, как и его отцу, доставляет удовольствие погубить невинную душу? А Эмилия теперь не воспламеняет его, потому что она зрелая и опытная женщина? И еще его держат в плену неразгаданные тайны Ленни?

– Почему вы бежали от своей свадьбы? Ваш нареченный такое чудовище?

Лидия пересекла комнату и осторожно отодвинула штору.

– Он тиран? Он был жесток с вами?

Ему нужно было знать. Нужно понять. Проникнуть хоть в какую-то часть ее жизни.

– Нет, если что и было, то неумышленно. Вообще-то он добрый и весьма деликатный. – Ее мягкий тон смутил его. – Пожалуй, я даже была в него влюблена.

Виктор скрестил на груди руки, стараясь не обращать внимания на боль, сдавившую грудь.

– Он вас чем-то обидел?

Она слегка покачала головой.

Ее нежелание хотя бы чуть-чуть приоткрыть завесу, скрывавшую ее частную жизнь, вызывало у него сердечную боль.