Кровавое солнце - Мэрион Брэдли

Дождь, задуваемый ветром под карниз, начинал превращаться в снег. Джефф смахнул снежинки с пылающей щеки. Что он наделал? Тупой болью заныло желание спрятаться ото всех — и побыстрее. Кервин устремился по коридору, потом вверх по лестнице, к своей комнате. Но, не добежав до двери, услышал за спиной знакомый нетвердый шаг Кеннарда.

— Что случилось, Джефф?

Когда-то, а сейчас Кервину совершенно не хотелось оказаться под прищуром этих добрых, понимающих глаз.

— Переутомился, — пробормотал он. — Просто надо выспаться.

Кеннард нагнал его и встал перед дверью.

— Джефф, если ты думаешь, что тебе удастся скрыть от нас…

— Проклятье! — вырвалось у Джеффа, и голос его дрогнул. — В этом чертовом месте совсем никакой личной жизни нет, что ли?

— Всемогущий Зандру! — со вздохом пробормотал Кеннард и весь как-то обмяк. — Послушай, Джефф, я все понимаю: вы, земляне… Ну как мне тебе объяснить? Таниквель…

— Бросьте, — отрывисто произнес Кервин. — Это касается только меня и Таниквель, и никого больше.

— Ничего подобного, — возразил Кеннард. — В первую очередь, это касается тебя и Остера. Послушай, помнишь, что я тебе говорил в самый первый день? Что бы ни происходило в Башне — это касается всех без исключения. Таниквель — эмпат. Неужели ты не понимаешь, что это значит? Неужели ты не понимаешь, что она чувствует, когда улавливает… подобную жажду? Она ведь женщина. А как может женщина, почувствовав такое, остаться безучастной? Не утолить жажды? Черт побери, — заключил он, — если б только вы с Остером понимали друг друга, если б между вами установилась эмпатия — ты бы тоже это ощутил. И понял, в чем дело.

Сам того не желая, Кервин, кажется, начинал улавливать суть. В обществе телепатов, не способных ничего друг от друга скрывать, в такой тесно спаянной группе, как Башенный Круг, эмоции, страсти, желания влияют не только на тех, кто их испытывает, но и на всех остальных.

Ощутив его одиночество и растерянность, Таниквель проявила понимание, отдала ему свою любовь. Теперь, когда Кервин чувствовал себя победителем, а Остер — разгромленным в пух и прах, она эмпатически реагировала на боль Остера, на его одиночество…

Нет, это выше человеческих сил! Таниквель… Таниквель, которую он любил. Таниквель, которая дала ему так много — и в объятиях человека, которого он ненавидит!

На лице у Кеннарда читалась жалость.

— Должно быть, для тебя все это очень тяжело. Но ты слишком долго прожил среди землян. Ты впитал их неврозы. Ведь на Даркоувере сам институт брака появился не так давно; а моногамия — вообще совсем недавно. Да и то не прижилась толком. Джефф, я тебя ни в чем не обвиняю. Ты никак не можешь изменить свою натуру, точно так же, как мы — свою. Просто… мне бы не хотелось, чтобы ты чувствовал себя таким несчастным. — Он устало зашаркал по коридору, и Джефф на мгновение уловил отблеск его эмоций, воспоминаний… Кеннард, женатый на земной женщине, прекрасно понимал боль человека, разрывающегося между двумя мирами: двое сыновей, подвергнутых остракизму, и все потому же…

Не в силах сомкнуть глаз, снедаемый пламенем ревности, Кервин до утра вел ожесточенную внутреннюю дискуссию и в конце концов вынужден был пойти сам с собой на компромисс. Не стоит ради девушки устраивать сыр-бор. Не хватало еще, чтобы Остер все ему испортил. Так или иначе, все равно им работать вместе.

До чего же паскудно уступить именно Остеру! Но, если Таниквель так больше нравится, — что ж, пожалуйста. Она сделала свой выбор и может смело продолжать в том же духе.

Разумеется, такое решение проблемы было далеким от идеального, но по-своему оно сработало. Кервин стал по-ледяному сдержан; Таниквель переняла его тон. Снова началась работа по надстройке сложных матричных экранов, привязке к выверенным картам. Через пять дней после картирования залежей меди Круг собрался на второй сеанс, и снова замельтешила паутина раппорта — до бесконечности растягивая сознание в пространстве и во времени, выискивая крошечные атомы, из которых складывается металл, известный как цинк, выявляя богатые залежи и месторождения, классифицируя их по степени доступности и глубине залегания. Накануне третьего сеанса, вернувшись с предпринятой в одиночку верховой вылазки в предгорья, Джефф обнаружил, что его ждет Корус, бледный и возбужденный.

— Джефф, Элори велела всем собраться в лаборатории — и как можно быстрее!

Кервин последовал за ним, недоумевая, что могло случиться. Остальные были уже в сборе. Раннирл разложил на столе карту.

— Неприятности, — объявил он. — Пришло сообщение от, наших клиентов — после того, как я передал им эту карту. Клан Альдаранов оформил заявки на три района — здесь, здесь и вот здесь, где, по нашим данным, богатые залежи меди. Вы не хуже меня знаете, что Альдараны — имперские марионетки. Империя дергает за ниточки; в поданных заявках речь шла о том, чтобы основать в этих районах промышленные колонии земного типа! Откуда они узнали про медь?

— Раньше такого никогда не случалось, — сердито заявил Остер. — Стоило Джеффу один раз поработать с нами — тут же имперские марионетки опережают нас с заявками; причем не на одно, а сразу на три месторождения! — Он метнул на Кервина гневный взгляд. — Сколько тебе заплатили за предательство?

— Да ты с ума сошел! — в тон ему отозвался Джефф.

— Просто не повезло, — произнес Кеннард.

— С одним месторождением это еще могло быть простым совпадением, — сказал Остер, — а с двумя — невезением. Но с тремя!

— Есть только один способ разобраться, — произнесла Таниквель, покосилась на Кервина и отвела взгляд. — Кеннард, он не сможет солгать Альтону.

Джефф сразу понял, что она имеет в виду, и в нем всколыхнулась ярость.

— Телепатическое обследование? — поинтересовался он. — Да я сам этого требую, черт побери! А нотой, Остер, я заставлю тебя проглотить свои слова; я забью их тебе кулаками в глотку! — Он развернулся к Кеннарду; ярость заслонила в памяти кошмарные воспоминания о первом зондировании. — Давайте! Выясняйте!

Кеннард возмущенно замахал руками.

— Другого пути у нас не осталось, — тихо сказала Элори.

Джефф зажмурил глаза, приготовившись к болезненному шоку насильственного раппорта. Сколько раз ни проходи через это — легче все равно не становится. Секунду-другую он держался, потом все заволокло благословенным вихрящимся туманом; потом он обнаружил, что стоит, стиснув край столешницы, и в тишине слышно только его шумное дыхание. Кеннард переводил взгляд то на него, то на Остера.

— Ну? — потребовал Джефф.

— Я всегда говорил, что мы можем тебе доверять, — тихо произнес Кеннард, — но чего-то я все равно не понимаю. Джефф, у тебя в памяти есть какой-то блок.