Светить можно - только сгорая - Михаил Скрябин

— Здравствуйте, Владимир Ильич, — обрадовался Бубнов. Все поднялись со своих мест, приветствуя Ленина.

— Итак, все, кажется, в сборе? — быстрым взглядом окинув присутствующих, спросил Ленин. — Начнем, товарищи.

— Оглашаю повестку дня, — сказал Свердлов, избранный председателем собрания. — Румынский фронт. Литовцы, Минск и Северный фронт. Текущий момент. Областной съезд. Вывод войск. Возражении нет?

Урицкий, присутствуя на таком решающем совещании большевиков, все время мысленно сравнивал этот стиль обсуждения важнейших вопросов с пристрастием меньшевиков к расплывчатости решений, к длительным словопрениям.

Большевики Северного фронта предупреждали о «темной истории с отводом войск в глубь страны», который затевает Временное правительство. Представители Минска сообщали о том, что готовится новое наступление корниловцев, но его постараются не допустить: будет захвачен местный штаб и обнародованы документы, обвиняющие командование. Запрашивали, есть ли необходимость посылки в Петроград революционного корпуса.

Завершая повестку дня, члены ЦК подошли к обсуждению текущего момента. Слово предоставляется Владимиру Ильичу.

Урицкий боится упустить хотя бы одно слово, а Каменев, все время переговаривающийся с Зиновьевым, мешает. Вся речь Ленина — призыв к восстанию. Если мы серьезно ставим лозунг о захвате власти Советами, — говорит Ленин, — то совершенно недопустимо равнодушие к вопросу о восстании. Уже давно надо было обратить внимание на техническую сторону вопроса. Теперь же, хотя время значительно упущено, вопрос все же стоит остро, час решительного выступления близок. Международное положение требует нашей инициативы. Планы Временного правительства сдать Эстляндию немцам вплоть до Нарвы, а то и сам Петроград не позволяют медлить. Для немедленного восстания благоприятны и политические условия: большинство теперь за нами. И в аграрном движении лозунг перехода всей земли стал общим лозунгом крестьян. Однако некоторые большевики вслед за оборонцами считают систематическую подготовку восстания чем-то вроде политического греха. Ждать до Учредительного собрания, как рекомендует Троцкий, бессмысленно. Для начала надо воспользоваться съездом Советов Северной области и предложением большевиков Минска.

После Владимира Ильича выступил Ломов. Москвичи поддерживают предложения Ленина, изложенные в письме от 1 октября, но Московский комитет считает, что инициативу восстания должен взять на себя Петроград.

После Ломова выступил Урицкий. Он считал своим долгом высказать партии свои соображения. Мы слабы не только в технической части, о которой беспокоится Владимир Ильич, говорил Урицкий. Мы вносим массу резолюций. Действий решительно никаких. Петросовет дезорганизован. На какие силы мы опираемся? Сорок тысяч винтовок есть в Петрограде у рабочих, но это не решает дело, это — ничто. Гарнизон после июльских дней не может внушать больше надежд. Если держать курс на восстание, надо решиться на действия определенные.

Свердлов рассказал о росте сил партии по всей страие и поставил на обсуждение резолюцию, написанную Владимиром Ильичей, в которой говорилось, что международные, политические и военные обстоятельства ставят на очередь дня вооруженное восстание.

«Признавая, таким образом, — подчеркивалось в этом документе, — что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы (съезда Советов Северной области, вывода войск из Питера, выступления москвичей и минчан и т. д.)».

За резолюцию высказались десять членов ЦК. Против — двое, Зиновьев и Каменев. Даже Троцкий, не вымолвивший на этом заседании ни слова, проголосовал с большинством.

«Только теперь не наделать ошибок, — думал Урицкий, вспоминая эпизоды вооруженной борьбы рабочих с силами монархии в далекой Сибири. — Ленин прав, как всегда: нужно за самый короткий срок подготовить восстание технически, обязательно иметь превосходство над войсками Временного правительства, ну а рабочие к захвату власти в Петрограде готовы».

Заседание ЦК закончилось под утро 11 октября.

Расходились но одному. Перед выходом на улицу Бубнов прошел в кабинет, чтобы из окна проглядеть набережную. Урицкий решил заглянуть ио двор из окна кухни. Войдя туда, ои сделал быстрый шаг назад: у окца стоял юнкер в полном обмундировании петергофской школы прапорщиков. А в комнате Ленин!..

— Моисей Соломонович, это я! — юнкер шагнул в полосу света, и Урицкий узнал в юнкере Юру Флаксермана, молодого журналиста, брата Галины Константиновны. От сердца отлегло.

— Ну, брат, напугал ты меня, — сказал Урицкий. — Что ты здесь делаешь?

— Охраняю заседание ЦК партии большевиков, — по-военному доложил Юра. — Все? Заседание кончилось? Тогда я на улицу.

Юра прошелся быстрым шагом по набережной, вернулся под окно и кивнул головой — все спокойно.

Урицкий дождался, пока первым вышел из дома Владимир Ильич в сопровождении Рахьи, затем заторопился сам. Надо идти в Смольный.

Оставшись в меньшинстве, Зиновьев и Каменев решили апеллировать в письмах к петроградским организациям. В них они доказывали преждевременность вооруженного восстания. Чтобы подтвердить решение ЦК от 10 октября и отвергнуть доводы Зиновьева и Каменева, было принято решение провести расширенное заседание ЦК. Вот только где собрать тайно от ищеек Временного правительства столько людей?

Михаил Иванович Калинин, который был избран председателем управы Лесновско-Удельнинской районной думы, предложил собраться прямо в помещении думы, в отдельном двухэтажном деревянном домике на Болотной улице в Удельной. Поздним вечером на это заседание собралось более 25 товарищей. Радостно встретили они Владимира Ильича Ленина.

Собрание открыл Свердлов и тут же предоставил слово Ленину. Владимир Ильич сделал объективный анализ политического положения, убедительно разъяснил причины, учитывая которые ЦК принял решение о вооруженном восстании в ближайшие дни, и прочитал резолюцию, принятую Центральным Комитетом на прошлом заседании, 10 октября.

Зиновьев и Каменев занимали прежнюю позицию, призывая к «оборонительно-выжидательной тактике». Однако большинство собравшихся решительно поддержали Ленина, подтверждая конкретными фактами правильность ленинской оценки обстановки: «либо диктатура корниловская, либо диктатура пролетариата и беднейших слоев крестьянства».

Ленин предложил резолюцию:

«Собрание вполне приветствует и всецело поддерживает резолюцию ЦК, призывает все организации и всех рабочих и солдат к всесторонней и усиленнейшей подготовке вооруженного восстания, к поддержке создаваемого для этого Центральным Комитетом центра и выражает полную уверенность, что ЦК и Совет своевременно укажут благоприятный момент и целесообразные способы наступления».

За резолюцию Ленина проголосовало 19 человек, против — двое, четверо, не сумевшие аргументировать свою пессимистическую точку зрения, — воздержались.

Затем ЦК заседал в узком составе и принял решение организовать Военно-революционпьтй центр, который должен был войти в Военно-революционный комитет при Петроградском Совете, — в составе Свердлова, Сталина, Бубнова, Урицкого, Дзержинского. Заседание ЦК окончилось в шесть часов утра 16 октября. Вопрос о восстании был решен окончательно.

И конечно же Урицкий и другие члены Военно-революционного центра по непосредственному руководству восстанием прямо с заседания направились в Смольный.

Исполком Петроградского Совета па закрытом заседании принял Положение о Военно-революционном комитете (ВРК). ВРК поручалось установить количество боевых сил и вспомогательных средств, необходимых для обороны Петрограда и не подлежащих выводу из города, провести учет и регистрацию личного состава гарнизона Петрограда и окрестностей, предметов снаряжения, продовольствия, разработать план обороны города.

Главная задача Петроградского ВРК — организации которая создавалась как легальный центр для объединения сил революции, — состояла в практической подготовке их к вооруженному восстанию.

Деятельность Военно-революционного комитета проходила под непосредственным руководством ЦК РСДРП (б) во главе с Лениным. Кроме избранного на заседании ЦК 16 октября Военно-революционного центра в составе Бубнова, Дзержинского, Свердлова, Сталина и Урицкого в ВРК входили представители Петербургского комитета, Военной организации, Центробалта, Кронштадтского Совета, железнодорожного и почтово-телеграфного союзов и других организаций.

Солдаты и матросы Петроградского гарнизона приветствовали создание ВРК. На собрании полковых комитетов было принято решение: