Миллионеры в минусе, или как пустить состояние на ветер - Джефри Робинсон

Он нашел решение прямо в Мемфисе в лице компании «И. Л. Брюс энд К°».

Эта компания, по праву заслужившая весьма скандальную известность, занималась настилкой полов из твердых пород дерева. Меньше десяти лет назад цена ее акций была вполне приемлемой — семнадцать долларов за акцию, но вдруг ни с того ни с сего она стала резко подниматься. Весной 1958 года за очень короткое время она подскочила до головокружительной высоты в 190 долларов. В один из дней стоимость акций поднялась сразу на сто долларов. Это произошло в результате борьбы за перекупку компании, приведшей к тому, что почти все акции оказались в одних руках. Почти как в случае со «Штуц» и «Пиггли Уиггли» полстолетия назад. Но не совсем так. Во всяком случае, за три-четыре месяца цена на акции снова упала и держалась на одном уровне до 1962, года, когда «И. Л. Брюс энд К°» опять попала на первые, страницы газет. Оказалось, что человек, контролировавший компанию, некто по имени И.М.Гилберт, очень срочно решил отправиться в отпуск в Бразилию. И чтобы не скучать на пляжах Ипанемы, прихватил с собой два, миллиона долларов.

Когда Кук положил глаз на «И. Л. Брюс энд К°», она была на последнем издыхании, но все еще стоила в три раза дороже, чем «Кук энд К°». И, что было совсем замечательно, у нее имелись наличные деньги. Поэтому он провернул довольно замысловатую перекупку компании, что привело к созданию компании «Кук индастриз», которую он акционировал в 1969 году.

В первый год они терпели убытки. В следующем году немного заработали — немного, но все же заработали. Еще через год затраты стали окупаться. Кук отличался нетрадиционными методами работы. Однажды он вызвал четырех сотрудников, кандидатов на повышение, и попросил каждого написать рекомендацию одному из трех других. При этом у него было типично южное обаяние — оно и помогло ему в 1972 году добиться решающего перелома. Он продал русским почти сорок миллионов бушелей сои за 225 миллионов долларов. Советы и раньше покупку зерно в Америке, но сою они купили впервые. Хотя Кук получил на этом всего-то 1-2%, сама сделка принесла ему известность.

Доходы «Кук индастриз» подскочили с 3,6 миллиона долларов в 1972 году до 46,2 миллиона в 1974.

Какое-то время ему не удавалось ничего напортить. За несколько месяцев цены на сою поднялись с 3,4 доллара за бушель до тринадцати. По оценкам, только на этом Кук заработал десять миллионов долларов. Кроме того, он заключил контракт на аренду элеватора, когда аренда еще стоила около десяти центов за бушель, и смог ее продать, когда стоимость аренды поднялась до семидесяти пяти центов.

Его прибыль до вычета налогов приблизилась к отметке семьдесят пять миллионов долларов.

А затем рынок зерна свернулся.

Однако, в отличие от Фридлэндера и Лейтера, Кук занимался и другими делами, включая страховку. Но тут в самый неподходящий момент большая группа экспортеров зерна была поймана на обвешивании. Участие в этом самого Кука не было доказано, чего нельзя сказать о «Кук индастриз». Так же как и о «Конти» или «Бандж». Как выяснилось, операторы элеваторов постоянно обсчитывали клиентов в пользу своих компаний и недовешивали зерно, предназначенное для отправки по морю. Кажется, даже существовали инструкции, предписывавшие при отправке в порты развитых стран недогружать до восьмой части процента от общего веса. Процент, конечно, невелик, но за несколько отправлений набегало вполне приличное количество. А при отправке в порты стран третьего мира, где оборудование для взвешивания было не слишком точным, операторы элеваторов недовешивали до 1,5%. Правительство Соединенных Штатов положило этому конец. Замешанные в деле компании отказались от сопротивления и получили все, что им причиталось. Наиболее активные участники хищений были осуждены и посажены в тюрьму.

Но законники почуяли, что пахнет жареным. На «Кук индастриз» были поданы многочисленные иски, в том числе и иск от американского правительства на сумму двадцать четыре миллиона долларов. Стоимость акций компании упала ниже половины номинала. Торговые убытки переливались через край и за три квартала достигли двадцати семи миллионов долларов. Кук был вынужден продать «И.Л. Брюс энд К°». В отчаянье он попытался отыграться на срочных сделках, но потерпел убытки. Он купил новые контракты. И опять потерпел убытки. Он не смог вернуть свои деньги. Чем больше он играл, тем больше проигрывал. Когда карта не идет, нужно прекращать игру. Но он не смог остановиться и продолжал играть. Никто не знает, сколько миллионов он потерял на срочных контрактах, но этого оказалось достаточно, чтобы ситуация стала необратимой.

В июне 1977 года Нэд Кук попросил приостановить торговлю его акциями. Он потерял королевское состояние и обанкротил свою компанию.

Рассказывают, что в тот вечер, когда об этом было сообщено, в Далласе произошел довольно любопытный телефонный разговор. Один репортер якобы позвонил миллионеру Банкеру Ханту и спросил, что тот думает о бесславном конце Нэда Кука. Хант спросил, будет ли его ответ записан на пленку. Репортер ответил утвердительно. Тогда Хант ответил: «Я считаю, что Нэд Кук — настоящий джентльмен, и я очень сожалею о том, что с ним произошло». После этого репортер выключил магнитофон и повторил свой вопрос. И тогда Хант якобы ответил: «Так и надо этому говнюку».

Это случилось незадолго до того, как многие стали говорить подобные вещи и о самом м-ре Ханте.

В начале семидесятых годов, перед тем как арабы выпустили из бутылки джинна мировых цен на нефть, серебро стоило около двух долларов за унцию. Понимая, что серебро является сырьем первостепенной важности как для электроники, так и для фотографии, Банкер и его брат Герберт решили, что они могли бы совместить приятное с полезным, прибрав к рукам весь рынок серебра.

Их отец, Хант, нефтяной спекулянт и игрок, почти наверняка послужил прототипом Джока Ивинга в телесериале «Даллас». Было, правда, одно существенное отличие: старый Хант был так богат, как не снилось никому из Ивингов. И, быть может, подлее их. Он умер миллиардером в 1974 году, когда в Америке миллиардеров было не так уж много. Спустя двенадцать лет в список пяти самых богатых людей Соединенных Штатов (естественно, все они были миллиардерами) входили двое членов семьи Хант. Вдобавок еще пятеро членов семьи Хант оставили только семерым из пятнадцати его детей различной собственности на три миллиарда долларов.

Незадолго до смерти отца Банкер и Герберт начали скупать серебро. Рассказывают, что Банкер как-то наткнулся на книгу под названием «Доходы от серебра в семидесятых годах», которая и пробудила его неподдельный интерес к этому металлу. В книге предсказывалось, что рано или поздно серебро станет цениться дороже золота, и, разумеется, такая перспектива не могла отпугнуть Банкера и Герберта, независимо от того, кто вбил эту идею в их головы.

В декабре 1973 года, когда братья Хант имели контракты на тридцать пять миллионов унций, цена стала подниматься с 2,90 доллара все выше и выше. Менее чем за два месяца она достигла 6 7 доллара. Братья Хант считали, что им без особых усилий удалось достичь желаемого. Но они не знали, что мексиканское правительство владело пятьюдесятью миллионами унций серебра, закупленного по цене дешевле двух долларов. При цене серебра 6,7 доллара за унцию мир из Мексико-Сити выглядел весьма радужно, и правительство решило, что пора получить прибыль. Мексиканцы наводнили рынок своим серебром. Стоимость его упала до четырех долларов.

Войдя во вкус этого дела, братья спокойно продолжали скупать серебро в течение еще четырех лет.

В одни периоды они были более активны, в другие — менее. Помимо этого они занимались и другими товарными операциями и одно время даже уделили внимание сое.

К 1979 году братья Хант вместе с королевской семьей Саудовской Аравии в качестве партнеров и при поддержке брокерских компаний вроде «Конти» и «Саншайн» владели или контролировали через другие компании несколько сотен миллионов унций серебра.

Когда они сделали первый решительный шаг, цена серебра была около шести долларов за унцию.

К октябрю консорциум владел более чем 25% всех акций на серебро на Нью-йоркской товарной бирже и пятью из каждых восьми акций на серебро на бирже «Чикаго борд оф трейд».

В концу года они взвинтили цены до девятнадцати долларов за унцию, что увеличило их капитал более чем втрое. Но этого показалось им недостаточно. В феврале — марте 1980 года они сделали заем на чудовищную сумму в 1,3 миллиарда долларов (говорят, что это составило 9% от общей суммы займов, сделанных в Америке за этот двухмесячный период) и всадили его в серебро, взвинтив цену до сорока девяти долларов.

Такие резкие колебания цен всегда беспокоят тех, кто управляет биржами. Поэтому на заседании совета Нью-йоркской товарной биржи был поднят вопрос, как вернуть стабильность рынку серебра.