Большой медицинский обман - Рюш Ганс

В результате началась откровенная война. Сторожей, горняков, их жен и детей, которые после выдворения поселялись в палатках, безжалостно убивали, и в конце концов перепуганный губернатор попросил президента Вильсона ввести войска – они и подавили восстание.

New York Times, которую уже тогда нельзя было обвинить в недоброжелательном отношении к Рокфеллеру, хотя в то время она еще не находилась под его всецелым контролем, писала 21 апреля 1914 года следующее:

«Сегодня в округе Лудлоу произошел 14-часовой бой между бастующими горняками и колорадской Национальной гвардией и увенчался тем, что погиб Луис Тикас (Louis Tikas), предводитель бастующих греков, а палаточный городок в Лудлоу был уничтожен огнем».

На следующий день та же самая газета пишет:

«45 погибших, среди них 32 женщины и ребенка, большое количество пропавших без вести и множество раненых – таков результат 14-часового сражения, которое произошло на территории Colorado Fuel and Iron Company, рокфеллеровской организации. Сейчас от палаточного лагеря в Лудлоу остались лишь дымящиеся развалины, и под ними оказалась погребено страшное событие, не имеющее аналогов в истории войн. В ямах, которые были вырыты для защиты от ружейно-пулеметного огня, погибли женщины и дети, попавшие в ловушки, подобно крысам, когда их объяло пламя. Сегодня после обеда раскопали одну из могил, и в ней обнаружились трупы десяти детей и двух женщин».

Возмущение по всей стране достигло таких масштабов, что ДДР решил нанять самого талантливого в Америке представителя по связям с общественностью, Айви Ли (Ivy Lee), дабы тот занялся решением очень деликатной задачи и реабилитировал имидж магната.

Когда Ли узнал, что вновь основанный фонд Рокфеллера располагает суммой в более 100 миллионов долларов и не знает, как ей распорядиться, он предложил раздать крупные суммы – не меньше, чем по миллиону – известным университетам, больницам, церквям и благотворительным организациям. Клиент принял этот план. А заведения – свои миллионы. И во всем мире появились крупные заголовки – ведь во всех газетах действует принцип, что миллион долларов означает сенсацию.

Таким было начало лживых, искусно составленных сообщений, которые рождаются в информационных агентствах по сей день. А равнодушное большинство очень скоро позабыло бойню иммигрантов или, по меньшей мере, простило ее ввиду того, что под фанфары прессы Рокфеллер «раздавал» свое растущее состояние разным «достойным» заведениям.

В последующие годы Рокфеллер не только «оказывал финансовую помощь» журналистам, но и покупал, финансировал либо даже основывал целые газеты. Так, журнал Time был основан в 1923 году Генри Льюисом (Henry Luce) и перешел к Дж. П. Моргану (J. P. Morgan), когда начались финансовые проблемы. После смерти Моргана и разрушения его финансовой империи рокфеллеровский дом, не теряя ни минуты, ухватился за этот сочный плод, а также за его осиротевших сестер, Fortune и Life, и построил для них 14-этажное здание в рокфеллеровском центре – здание Time amp; Life. Он же стал совладельцем «конкурента» Time – издания Newsweek, которое было основано на его же деньги в первые годы «Нового курса».

Поскольку миллионы имели границы даже у Рокфеллера, Айви Ли предложил еще одну блестящую идею, как постоянно поддерживать имидж щедрого благодетеля: каждый день раздавать новые сияющие десятицентовые монетки всем детям, которые подходят на улице к нашему доброму дядюшке. С пустыми руками не должен был оставаться никто, и вскоре его охранникам пришлось носить за ним мешки с монетами.

Интеллектуалы: выгодная покупка

Даже сам ДДР при своем врожденном цинизме был удивлен тем, до чего же просто купить так называемых интеллектуалов. Да, они оказались среди лучших инвестиций.

Рокфеллер после основания образовательных фондов в Америке и за границей обрел контроль не только над правительствами и политиками, но и над работниками интеллектуального труда и наукой, и произошло это прежде всего в сфере медицины, готовящей служителей новой религии, современных врачей. Враг рокфеллеровской системы ни разу не получал престижную награду, вроде Нобелевки или Пулитцеровской премии, которая означает деньги и почет.

Эта система, изобретенная основателем династии, остается сегодня неизменной, а последователи ее основоположника укрепляют ее все больше. «Меценат», который ежегодно раздает деньги из вечных фондов, подталкивает возможных получателей – руководство и профессоров университетов, ученых, исследователей, издателей, журналистов и т. д. – к тому, чтобы они сидели вокруг него, как собаки, ждущие лакомый кусочек и виляющие хвостами. Претенденты на выплаты и премии вряд ли станут высказывать неудобные социально-экономические идеи и таким образом уменьшать свои шансы.

Давайте посмотрим на случай всемирно известного французского микробиолога Рене Дюбо (René Dubos), лауреата Пулитцеровской премии и профессора Рокфеллеровского института медицинских исследований (Rockefeller Institute of Medical Research) в Нью-Йорке. Он неоднократно выражал скептическое отношение к опытам на животных, но делал это очень осторожно, ведь он пользовался «щедростью» Рокфеллера и работал в институте, ежегодно использующем сотни тысяч животных.

И даже Генри Киссинджер (Henry Kissinger) в 1978 году вынужден был официально признать, что однажды, будучи министром иностранных дел, он получил от Нельсона Рокфеллера 50 тыс. долларов на цели, которые не назывались – так общественности впервые стало известно то, о чем уже давно знали все профессионалы: Киссинджер, как и все другие главные участники политического обезьянника в США, представлял собой продукт рокфеллеровской фабрики.

Генри Льюис (Henry Luce), официальный основатель и издатель еженедельного журнала Time, тоже попал в зависимость от объявлений рокфеллеровской империи и поэтому льстил своим спонсорам.

ДДР-младший оказался среди тех, на ком лежала ответственность за побоище в Лудлоу. Он же был послушным партнером, принимавшим участие во многих сомнительных делах своего отца. Но в 1956 году Генри Льюис напечатал его фотографию на титульном листе Time, а в передовице номера стала статья с простым названием «Хороший человек» (The Good Man). В ней можно прочитать, например, следующее:

«Жизнь Джона Д. Рокфеллера младшего посвящена социальной благотворительности, поэтому его можно безоговорочно причислить к истинным национальным героям, как любого генерала, под командованием которого американская армия одержала победу, или государственного деятеля, обеспечившего триумф американской дипломатии».

Разумеется, у редакции Time не было возможности изменить позицию даже после смерти младшего Рокфеллера и Генри Льюиса, ведь она зависела от рекламы Дома. Например, на его сыне Нельсоне Рокфеллере лежала ответственность за войну во Вьетнаме и все другие вооруженные вмешательства со стороны США, за убийство арестантов и заложников в тюрьме Аттике. Тем не менее, когда в 1979 году он умер, Time писала в его некрологе:

«Он был одержим своей миссией служить Отчизне, способствовать ее прогрессу и возносить ее до новых высот».

Биографы

Айви Ли успешно провел вверенную ему пиар-акцию, а у младшего Рокфеллера созрел план заказать написание такой биографии о своем отце, которую можно было бы считать образцовым учебником, и которая смогла бы уничтожить последние враждебные отзвуки, вроде сообщений Иды Тарбелл.

Прежде всего перед Айви Ли стояла задача сломить сопротивление упрямого пожилого господина, который отказывался сотрудничать. Ему удалось это сделать, когда он предложил в качестве биографа Уильяма О. Инглиса (William O. Inglis), корреспондента New York World и выдающегося игрока в гольф. На самом деле, Ли искал не столько журналиста, сколько игрока в гольф. За бесконечными партиями на частной площадке для гольфа следовали беседы, в которых старик рассказывал былое своему Нестору-летописцу. Так между ними завязалась связь, длившаяся с 1915 по 1925, пока Инглис не положил перед ним готовую рукопись.