Роковая Роксана - Ната Лакомка

Когда цена за поцелуй дошла до пяти тысяч, разгорячённые танцами и вином господа немного поубавили пыл.

Пять тысяч золотых – это годовой доход чиновника на службе у короля. Мой отчим получал пятнадцать тысяч в год.

А цена продолжала расти:

- Пять тысяч сто!

- Пять тысяч двести!

- Двести пятьдесят!..

- Леди Розенталь, - громким шёпотом обратилась полковница ко мне, - махните им рукой! Чтобы видели приз!

Махать рукой я не стала, но сделала книксен, благодаря всех участвующих.

- Десять тысяч! – объявил лорд Уолдер, почтенный работник суда, уважаемый семьянин и владелец почти всей земли в окрестностях Солимара.

После этого стало тихо, и я поняла, что аукцион закончен.

- Господа! Кто-то повысит ставку? – спросил без особой надежды распорядитель бала и поднял деревянный молоточек, которым собирался стукнуть по деревянной дощечке, чтобы объявить торги законченными.

- Двадцать тысяч, - раздался вдруг голос, от которого я вздрогнула, потому что принадлежал он графу Бранчефорте.

Мужчины, только что участвующие в аукционе, отступили, и перед аркой оказались лишь двое – лорд Уолдер и граф Бранчефорте.

- Двадцать тысяч даёт милорд в костюме Ворона! – обрадовано завопил распорядитель, потрясая молоточком над головой. – Неужели, он – тот щедрый счастливчик, кто удостоится припасть к этой божественной ручке?

«Он – тот «щедрый», кто пожалел монеты на букет», - мысленно ответила я господину распорядителю.

Но, в самом деле, почему граф Бранчефорте не купил букет, а сейчас готов купить поцелуй? Не потому ли, что покупку букета никто бы не заметил, а вот покупку поцелуя сейчас увидят все. И что за этим кроется? Желание продемонстрировать, кто тут самый богатый? Или показать, что я принадлежу ему на этот вечер? Или…

- Тридцать тысяч, - важно объявил господин Уолдер.

Зал ахнул, а я вспомнила, что не видела на празднике миссис Уолдер. Каково будет бедной женщине узнать завтра от сплетниц, что её муж выбросил на ветер столько денег? Тридцать тысяч только чтобы поцеловать руку Роковой Роксане, этой бессовестной сердцеедке… И вряд ли женщина будет обвинять мужа. Скорее всего, она обозлиться на ту, из-за которой и произошло это безумие. Как обозлились Бэдфорды.

От всей души пожелав победы графу, я даже последовала совету полковницы Амбрустер и, немного стесняясь, помахала королевскому эмиссару. Вернее – чуть приподняла руку и пошевелила пальцами.

Ответ был получен немедленно:

- Сорок тысяч, - громко сказал граф Бранчефорте.

Тут даже музыканты перестали играть, вытягивая шеи, чтобы лучше рассмотреть и услышать, как идут торги. Гости бросили расслабленное сидение на диванчиках, забыли о мороженом и лимонаде, и подтягивались к арке, вполголоса обсуждая происходящее. Я увидела маму с отчимом, и мама приподняла маску с таким торжественным видом, будто уже выдавала меня замуж за короля греческого. Неподалёку была Стелла, выделяясь светлым пятном в разномастной толпе. Она держала под руку своего Хэмфри, а он нервно теребил шейный платок. Хэмфри был в костюме пирата.

- Сорок тысяч!.. – голос подвёл распорядителя бала, и ему потребовалось прокашляться.

- Это всего лишь поцелуй руки, - вальяжно сказал лорд Уолдер графу. – Что на вас нашло, милорд?

- В этом случае действуют лишь наши желания и наши деньги, - ответил Бранчефорте очень любезно. – Учитывая второе, вам лучше отступиться.

- Пятьдесят тысяч, - тут же повысил цену лорд Уолдер.

Да они с ума сошли. Я с беспокойством оглянулась на полковницу, но та не смотрела на меня. Она смотрела на двух безумцев, которые продолжили повышать ставки, и, сама того не замечая, щипала перья из своего веера, обрывая их быстро и нервно, как цветочные лепестки.

А мужчины набивали цену уже десятками тысяч. Лорд Уолдер, наряженный паяцем, был красным, как рак, а граф, наоборот, был бледен. Или, возможно, чёрная маска и чёрный камзол придавали его смуглой коже излишнюю бледность.

- Восемьдесят пять! – выкрикнул лорд Уолдер и победно взглянул на графа.

Тот медлил называть цену, и распорядитель бала начал отсчёт, ударяя молоточком о дощечку:

- Восемьдесят пять тысяч – раз!.. Восемьдесят пять тысяч – два!..

- Сто тысяч, - спокойно произнёс граф Бранчефорте. – Сто тысяч наличными прямо сейчас.

Он поднял руку, пошевелив пальцами, словно помахал мне в ответ, но тут же к нему подскочил стройный юноша, наряженный разносчиком, выбрал со своего лотка сундучок и с полупоклоном передал его графу. Тот открыл крышку и вытащил пачку ассигнаций такой толщины, что мне стало трудно дышать, и вовсе не тугой корсет был этому виной.

Деньги произвели впечатление не только на меня. Лорд Уолдер замер, а потом покачал головой и удалился. Гости ахали, ужасались и восторгались, громко обсуждая то, что произошло, и в зале стало так шумно, что распорядитель бала три раза пытался объявить окончание торгов.

- Поднимитесь к нам, милорд, - сказал он, когда стало более-менее тихо, - передайте деньги и получите свой приз.

Граф легко взбежал на возвышение, не глядя бросил пачку ассигнаций на подставленный поднос, и встал рядом со мной.

- Поздравляю победителя, - сказала я вполголоса и протянула ему руку для поцелуя, чувствуя и волнение, и неловкость, оттого что сейчас все смотрят на нас, и что я оказалась таким дорогим призом на сегодняшнем маскараде.

Ладони графа сжали мою ладонь, потом он вспомнил о маске и приподнял её, поклонившись сначала мне, а потом в толпу, чем вызвал восторженные аплодисменты и неодобрительный шепоток. А потом граф наклонился и поцеловал меня в обнажённое плечо.

Горячие и твёрдые мужские губы коснулись моей кожи, и обожгли. Я вздрогнула и от неожиданности, и от тех ощущений, что вызвал во мне этот поцелуй. Вообще-то полагалось поцеловать руку – это значит, запястье, чуть повыше перчатки. Или – если мужчина хочет проявить уважение к даме – ткань перчатки. Но вот так, при всех, поцеловать плечо… Ещё бы в шею поцеловал… Эти мысли метались в моей голове, а горячая волна уже захлестнула от плеча, до кончиков пальцев, и до самого сердца.

- Вы что делаете? – спросила я одними губами, но граф услышал.

- Помилуйте, я столько заплатил, - ответил он негромко, - что имею право на нечто большее.

- Вы имеете право на пощёчину, - сказала я и улыбнулась напоказ. – Немедленно отойдите, пока моя мама вас не убила…

- С ней я договорюсь, не волнуйтесь, - успокоил