Мемуары гея - Уваров Максимилиан Сергеевич

Тут дверь открывается, и на кухню входит ужик в деловом костюме и галстуке. Слушайте! Мне это напоминает порноролик. Неужели решили снять серию в стиле яой? Только не лягух! Как так-то? Он же заигрывал с этой грудастой белкой во второй серии! Ужик садится за стол и берет в руки нож и вилку. Начинает играть какая-то знакомая корейская попса, и лягух… На самом интересном месте этот мелкий гад в бейсболке начинает ласково теребонькать мне мочку уха.

- Валер, отъебись! А!

Я просыпаюсь и вижу перед собой удивленное лицо Женьки и выпученные глазки Химыча, сидящего у него на плече.

- Ам-м-м… Это что сейчас было? - спрашивает Женька, а Хим при этом недовольно чихает.

- А чего было-то?

- Ты сейчас назвал меня Валеркой.

- Да нет, Жень. Не тебя. Он мне мешал мультик про лягуха смотреть. Прикинь. На самом интересном месте влез, гад! Прикинь, третья серия еще не переведена на русский!

Я спрыгиваю с кровати и бодрой походкой ухожу в ванну. Только после того, как я умылся и выпил чашку кофе в прикуску с сигаретой, я вдруг реально осознал, что хочу спать. Я пытался сфокусировать свой взгляд на Женькиной спине возле кровати, но не мог. Пока Женька собирался в дорогу, я два раза долбанулся затылком о стену, один раз испугал сидящего у меня на плече крыса храпом и один раз получил подзатыльник от Женьки, за найденный под кроватью носок.

Уже полулежа в машине на заднем сидении сквозь сон я слышу Женькин вопрос.

- Малыш, что там было в третьей серии-то?

- Там… лягух… короч… - я зеваю через каждое слово, - ужик пришел и… Хр-р-р…

- Макс!

- Ха! - вздрагиваю я и открываю глаза.

- Что лягух и ужик?

- А, ну так вот. Лягух в красном напыснике на кухне, ужик в костюме заходит.

- Нет! Только не лягух! Он ведь помнишь во второй серии…

Вот за что я люблю этого парня? Знаете? За то, что он всегда пытается быть в курсе моей жизни.

- И как ты теперь досмотришь, чем дело кончится?

- Я дождусь, когда выйдет третья серия с переводом, и качну, - говорю я и тут же проваливаюсь в сон.

Забыл вам сказать, куда мы едем. Мы едем… в Хуево-Кукуево за какой-то фигней для ремонта. Женька вычитал в инете, что в этом самом Кукуеве несколько фабрик, производящих фигню для ремонта. И так как зарплаты в этом городе выдаются этой же фигней, ее можно купить дешевле раза в три. Не подумайте, что Женька жмот. Я уважаю людей, которые умеют зарабатывать деньги и тратить их с умом. Женьку я вот уважаю. А себя нет.

Я открываю глаза, и понимаю, что сплю щекой на стекле, с открытым ртом, из которого на мой подбородок медленно течет струйка слюней. Вот не смешно и не противно. Женька всегда говорит, что я очень сладко сплю. Я приоткрываю левый глаз, тот, что на стекле, и вижу улыбающееся лицо девушки из соседней машины. Я вытираю рукавом куртки подбородок, отлепляю свою щеку от стекла и пытаюсь мило улыбнуться. В этот момент, видимо, срабатывает светофор, соседняя машина отъезжает, и на меня сквозь стекло пялится реальный зеленый монстр, которого нам буквально сует в окно машины стремного вида тетка.

- Ой, епт… - выдаю я, - чо за нах?..

- Это не чозанах, а динозавр. Не проснулся что ли еще?

- Жень, а мы где? В аду? - мы проезжаем одну тетку, торгующую разнообразными монстрами, и подъезжаем к другой. Нам в окно тут же втыкается монстр цвета серьезного кишечного расстройства.

- Понимаешь, видимо, в этом городке зарплаты выдают мягкими игрушками.

- Жень, надеюсь, город, где зарплаты выдают пистолетами и ружьями, мы проезжать не будем?

Собственно, до места назначения мы доехали через два часа. Я боялся, что нам в окна будут пихать обои, плинтуса и краски, как это делали жители «игрушечного городка», но нет. Тут все было цивильно. Мы оказались на площади, которая была уставлена павильонами и палаточками. В принципе, я надеялся, что через час мы, довольные и счастливые, погрузим в машину купленные обои и еще хрен знает чего и отчалим домой, но наше путешествие затянулось.

Вот если честно, ничего интересного там не было. Я слушал музыку и смотрел на Женьку, который смешно открывал рот и тряс перед моими глазами очередным развернутым листом с обоями.

- …зараза! - это он мне. Он снял у меня с ушей наушники, и, видимо, я услышал заключительную часть его гневного диалога.

- Жень, ну я нихуя не понимаю в обоях.

- Скажи еще, что ты дальтоник и не различаешь цветов. Смотри: абрикосовые, - и мой нос упирается в кусок обоев, - или коралловые, - перед глазами появляется второй кусок.

- Жень… Они оба розовые, - грустно замечаю я.

- Они не розовые! - гневно дышит мне в лицо Женька. - Они коралловые и абрикосовые.

- Не ори только. Что мы ими будем клеить?

- Я тебе уже полчаса говорю, что мы ищем обои в кухню.

- Жень, а давай альтернативу?

- Какую?

- Мы с тобой на кухне сидим как? С разных сторон стола. Так? Ты видишь одну стену, а я другую. Ту стену, которую видишь ты, мы оклеим розовыми…

- Коралловыми, - поправляет он меня.

- Хорошо, коралловыми. А мою стену… ну, например этими, - и я показываю ему на приглянувшиеся мне обои.

Дальше было совсем неинтересно. Я ходил за Женькой и выхватывал из его рук очередные розовые обои, которые он на этот раз называл арбузными.

Правда, я еще повеселил целый павильон, но это вам будет не интересно. Не, ну правда, не интересно. Ну, ладно. Так вот…

Идем мы, значит, с Женькой по павильону, спорим. Вернее, спорит он. Я как обычно слушаю музыку. Вдруг он резко останавливается и уходит вправо, не включив поворотник, обходит какого-то мужика в комбинезоне цвета хаки и в сварочной маске. Естественно, я не успеваю затормозить и на всей скорости врезаюсь в этого идиота в черном забрале, и мы с ним в обнимку летим на пол, прихватывая с собой тяжелую шторину, висящую у входа соседнего магазинчика. Штора скрывает нас от глаз удивленных продавцов и покупателей. И тут я чувствую, что в мое бедро упирается что-то твердое. Причем это твердое явно принадлежит мужику, на котором я лежу.

- Женька-а-а!!! Же-е-ень!!! - начинаю орать я и пытаюсь встать с мужика.

- Макс! Ты чего там делаешь? - слышу я удивленный голос Женьки.

- Жень! Вытащи меня отсюда, - чего за фигня, я не пойму? Мужик подо мной молчит и держит меня за ремень и при этом еще и трется об меня этим свои «чем-то». - Жень! Сука! Руки убери!