Зверь 5 - Алексей Владимирович Калинин

— Я-то пойду… Пойду, вот только скажи — где мальчик, а то ведь я ещё к пыткам не приступил. Уверяю тебя — после моих пыток и не такие раскалывались. Дело грязное, но необходимое. Чего чубом машешь? Не будешь отвечать? Что же, тогда приступим…

В это время в отдалении послышалось хлопанье огромных крыльев, а потом… Потом над стеной дворика показалась уже знакомая морда дракона. Эта морда уставилась на меня с ледяным спокойствием. Мне даже показалось, что дракон улыбался. Редко видел улыбающегося дракона, поэтому не берусь говорить точно.

Дракон взмахнул ещё раз крыльями, и взмыл в воздух. В его лапищах я заметил две фигурки — одну в юбочке, а вторую в штанах. И штаны с футболкой второй фигурки мне тоже показались знакомыми.

После ещё одного взмаха крыльями дракон умчался прочь. Фигурки молчали, как будто были ростовыми куклами. Или же дети были без сознания?

— Ха! Ты опоздал, ведьмак! — радостно оскалился гоблин.

Вот по этому оскалу он и получил с локтя, брыкнувшись навзничь.

— Я никогда не опаздываю, — проговорил я, подходя ближе к лежащему на плитках гоблину. — Я всегда прихожу вовремя. А ты, сукин сын, как раз поможешь мне это сделать. И покажешь дорогу к дракону!

— Дракон — это величественное существо, воплощение мощи и древней мудрости. Его чешуя переливается всеми оттенками заката, а глаза горят, как два маленьких солнца, скрытых в глубине его черепа. Когда он взмывает в небо, его крылья охватывают облака, создавая тени, которые пробегают по земле, словно темные мысли богов. Огонь его дыхания — это танец пламени и разрушения, способный превратить замки в пепел и моря в пар. Он стоит на страже неведомых сокровищ, в его жилах течет расплавленное золото, и его рык отголосок той первозданной силы, что когда-то сотворила мир, — поспешила уведомить нас Гражина.

— И эту дурочку возьмем с собой, — кивнул я в ответ.

Глава 20

Вытащив с черного хода обоих погорельцев, я подтолкнул гоблина к стоявшей неподалёку машине. Усадив Гражину на заднее сиденье, я сам плюхнулся на водительское и скомандовал гоблину, усевшемуся на пассажирское:

— Показывай дорогу! И не вздумай шутить — я сейчас далеко не в настроении смеяться. Каждая попытка обмануть будет стоить тебе куска нервов и части тела! Чего скалишься? Не веришь?

Хрусь!

— А-а-а-а!!! Сука-а-а!!! — таким радостным воплем ознаменовалось лицезрение сломанного указательного пальца на гоблинской руке.

— Я не сторонник пыток, но если надо… — напомнил я лишний раз и загадочно улыбнулся.

— Не надо, я всё покажу. Всё покажу…

— Вот давно бы так, — покачал я головой. — И чего сразу нельзя отвечать по-доброму?

Гоблин глухо что-то буркнул. То ли проворчал проклятье, то ли снова уведомил мир о мерзости москалей, а ведьмаков в частности.

— Говоришь, нам в сторону Марловых Вар? Направо?

Получив утвердительный кивок, я вывел машину со двора и повел дальше в ту сторону, куда полетел дракон.

Старенькая «Шкода» выглядела так, словно её собрали из запчастей, найденных на свалке. Дизайн был явно вдохновлен больной лягушкой, только с угловатыми формами и обилием хрома. Двигатель сразу загудел, как старый трактор, и едва потянул машину вверх по пологому склону.

Салон напоминал кабину танка — жесткие сиденья, бесполезные рычаги и кнопки, которые когда-то играли свою роль в управлении, но сейчас были только элементами декора. Руль настолько тяжелый, что для поворота на 90 градусов требовалось приложить усилие, сравнимое с жимом штанги.

Она урчала, пыхтела, пердела, но упрямо тянула нас в нужную сторону. Вскоре мы выехали из городка и поехали по асфальтовой трассе. Гражина с мечтательной улыбкой взирала на проезжающие за окном кусты и деревья. Гоблин ворчливо перевязывал раны, стараясь не задействовать сломанный палец.

Я слегка сжалился над бедолагой и, выпустив часть живицы из ладони, поправил палец на место. Да, принял часть боли на себя, но чего не сделаешь из сострадания? Конечно, никакого сострадания к гоблину у меня не было и в помине, но если есть мизерный шанс перетащить зеленокожего на свою сторону, то почему бы этим шансом не воспользоваться?

Понятно, что никакой благодарности я не ожидал, да её и не последовало. Однако, стало чуть меньше ворчания, а гоблину стало сподручнее перевязывать раны.

Почему я не вылечил раны? Да потому что не полный дурак и не хотел давать своему противнику ещё одну возможность броситься на себя любимого. На хрен такая радость — пусть довольствуется вылеченным пальцем!

Вскоре показались горы, пещеры, камни и стаи кружащих в небе ворон. Птицы как будто знали, что вскоре тут что-то глобальное случится и старались занять места получше.

Кто знает, вдруг пернатым какая вкусняшка вроде человеческого глаза перепадёт? Остается надеяться, что это не мои нахальные глаза найдут последнее пристанище в жадных клювах крылатых хищников…

Да, ещё были мысли по поводу Чопли — куда-то подевалась моя мелкая заноза. Но, как мне кажется, это недоразумение нигде не пропадет. Как бы она не пыталась это провернуть — пропасть просто так у неё не получится!

— Мы правильно вообще едем? — спросил я, чтобы нарушить молчание.

И в самом деле — тишина и шуршание гравия под колесами начало напрягать и давить на мозги. Даже Гражина на заднем сидении притихла и что-то тихо шептала себе под нос.

— Правильно-правильно, — прошипел гоблин. — Через километр поверни направо и следуй до конца. Там увидишь… Тебе надо было сразу меня спросить о направлении, а не прыгать в бой…

— Вообще-то это ты кинулся на меня. Я хотел договориться по-хорошему, — напомнил я гоблину. — Но вы же себе на уме, что ты, что Гражина. Хотя из вас неплохая пара получилась. Вон, как она быстро твой шар домчала до нужного места.

— Догадался, что ли? — хмыкнул Микола.

— А чего тут догадываться? — ухмыльнулся я в ответ. — Каким бы ты не был крутым воздухоплавателем, но вот так вот чисто пройти под радарами, а также приземлиться в нужном месте даже самым искусным водителям не удалось бы. Шар как будто знал — куда и как лететь… И среди кромешной тьмы не напоролись ни на одну верхушку и не врезались ни в одну торчащую гору.

— Величественные исполины вздымались к небу, словно древние титаны, застывшие в камне. Их зубчатые пики, увенчанные снежными