Том 2 - Валентин Овечкин

И вот случилось, что Медведев на неопределенное время стал первым секретарем Троицкого райкома партии.

И, как бывает иногда с такими, как будто не уверенными в своих силах, на вид мягкими и деликатными людьми, лишь сел Медведев за стол первого секретаря, как появился у него и крик, и стук кулаком по столу, — возможно, от этой самой неуверенности, — и такие выражения в телефонную трубку, что у девушек на почте уши краснели, и начальственная осанка, и первые признаки молодого, еще не окрепшего, не развившегося по-настоящему самодурства.

Троицкие коммунисты наблюдали за ним с удивлением, не веря своим глазам и ушам: наш ли это тишайший, добрейший Василий Михайлович Медведев, не подменили ли человека?..

Недели за две до начала полевых работ проходил пленум райкома. Обсуждался вопрос о весеннем севе. Это был первый пленум, который самостоятельно проводил Медведев. Доклад сделал Митин. Развернулись, как всегда, прения.

Выступил инструктор райкома по зоне Надеждинской МТС Зеленский и рассказал, что делается в колхозах, где четыре месяца тому назад были выбраны новые председатели. В его группе было три таких колхоза: «Борьба», где председателем работал бывший райпрокурор Нечипуренко, «Вехи коммунизма», куда поехал Руденко, и «Рассвет», где выбрали председателем бывшего инспектора по определению урожайности Бывалых.

Зеленский рассказал много хорошего о работе первых двух председателей, взявшихся за дело энергично, с душою, и обрушился на Бывалых, который, по его мнению, просто саботировал: тонко придерживался такой грани, чтоб и не потерять партбилет за полный развал дела, но и чтоб не держали его там долго, чтобы все же удрать из колхоза не позднее лета.

Говорил Зеленский и о предстоящем весеннем севе, о посевах кукурузы и закончил свою речь в смысле внутренней логики вообще-то правильно, но по форме выражения так, что кой-кому резнуло ухо:

— Все же, товарищи, нам нужно продолжать укреплять колхозные кадры, а таких бездельников, где они еще остались, гнать в шею! И тогда мы справимся со всеми нашими задачами! Кадры решают все! С хорошим председателем, с хорошими бригадирами никакая кукуруза не страшна!

В зале засмеялись, а Медведев, строго нахмурившись, не сводя глаз с усевшегося на место Зеленского, тут же вышел из-за стола к трибуне и «дал отпор» его выступлению.

— Что хотел сказать товарищ Зеленский этими словами: «никакая кукуруза не страшна»? Значит, по его мнению, кукуруза — культура страшная? С нею страшно, опасно иметь дело? Да, такой вывод можно сделать из его слов. Он не сказал об этом прямо, но это мы уловили между строк. Видимо, товарищ Зеленский против решения Цека и обкома!..

Сразу же после закрытия пленума Медведев позвал членов бюро в свой кабинет, чтобы обсудить «антипартийное» выступление Зеленского.

Растерявшийся Зеленский не знал, что и сказать в свое оправдание.

— Да я же ничего, товарищ Медведев! Я же не против кукурузы. Зачем вы цепляетесь к слову?

За него вступился Нечипуренко — он, Руденко и Жбанов оставались еще членами бюро до очередной партийной конференции.

— Что мы тут делаем из мухи слона? К чему такая архибдительность? Ничего антипартийного не вижу в выступлении Зеленского! Ясно же, что он хотел этим сказать. Что хороший председатель справится с этой культурой, сумеет и посеять сколько нужно, и убрать, и засилосовать. А плохой председатель завалит это дело. Факт! И есть еще у нас такие председатели!

Бывшего прокурора поддержал Руденко:

— Зачем нам глаза закрывать на правду? Действительно, кукуруза — новая у нас культура, нет еще у нас опыта, как ее выращивать. Если от нее хозяйству большая выгода, то и трудности будут большие, особенно на уборке. Время подойдет и сахарную свеклу копать, и зябь пахать, и озимые сеять. Траншей надо много вырыть под силос, облицевать их. Куча работы! А товарищ Зеленский вот сообщает, что в «Рассвете» по-прежнему половина колхозников сидит дома, семена некому чистить. Какая же там будет кукуруза? Ее же обрабатывать некому будет. А если и уродит, так осенью до ума не доведут, не уберут, не засилосуют. Я так понял Зеленского: чтоб был в колхозе хороший урожай, нужен хороший председатель. Правильно сказано! О чем спорим? Не все наши добровольцы работают на совесть. И Корягин в «Пятилетке» тоже воет на луну, поглядывает, как бы махнуть через тын. Аппендицит вырезали — теперь на сердце жалуется, в обморок уже два раза падал на заседании правления. Не на то порох тратим, Василий Михайлович! Не Зеленского бы нам тут распинать, а подумать о таких колхозах, что с ними делать. Стоит ли держать там дальше в председателях этих нытиков припадочных?..

Митин и другие члены бюро тоже не нашли повода, чтобы «распинать» Зеленского. Медведев остался в меньшинстве. За его предложение объявить выговор Зеленскому голосовали только он и Жбанов.

Закрыв заседание бюро, Медведев встал, рывком отодвинул кресло, вышел из-за стола, повернулся к окну и стоял молча, не оборачиваясь и не прощаясь, пока все разошлись.

Руденко и Нечипуренко, пройдя длинный темный коридор и выйдя на крыльцо, переглянулись с невеселой усмешкой и разом тяжко вздохнули: «Охо-хо-хо…» Руденко пропел сквозь зубы, застегивая крючок под воротником овчинного полушубка: «Начинаются дни золотые-е…»

Нечипуренко сразу поехал домой на попутном «газике» Долгушина, а Руденко постоял немного, подумал, зашел в магазин, купил банку клубничного варенья и пяток лимонов, разыскал во дворе райкома своего конюха с санями и подъехал к больнице, где лежал Мартынов, большому красивому, в готическом стиле дому, принадлежавшему некогда князю Барятинскому, в сосновом парке на окраине Троицка. Врачи допускали уже к Мартынову посетителей, и редкий день у него обходился без гостей из колхозов.

До поздней ночи стояли сани Руденко в затишке под каменной оградой больницы, конь, привязанный вожжами к телеграфному столбу, подбирал, нагибаясь и позвякивая удилами, брошенное ему под ноги сено, сторожко поводил ушами, прислушиваясь к глухому гудению проводов в вышине на сыром мартовском ветру, а конюх, опорожнив перед дальней дорогой четвертинку и закусив домашним салом, сладко храпел на санях под двумя тулупами.

Ушел Руденко от Мартынова, наговорившись вдосталь обо всех районных делах, лишь когда дежурная сестра стала уже гасить свет в палатах. Закурив папиросу, умащиваясь поудобнее в санях, спиною к ветру, оглядываясь на высокое, со шпилями, исчезавшее в темноте за поворотом дороги здание больницы, Руденко бормотал про себя: «Нас — на передовую, а сам — в медсанбат… Непорядок, непорядок! Угораздило же тебя, Илларионыч! Кого оставил за себя? Хлебнем мы, кажется, с этим ортодоксом горячего до слез!..»

Особенно трудно пришлось без Мартынова директору Надеждинской МТС Долгушину. В сложный переплет попал этот человек в свою первую деревенскую, за пятьдесят с лишним лет жизни, весну…

Из всех горожан, приехавших на работу в Троицкий район, Долгушин был, пожалуй, самым «высокопоставленным» по должности, занимаемой до посылки в деревню, — заместителем начальника главка в Министерстве черной металлургии. В его учетной карточке значились такие посты: уполномоченный Наркомтяжпрома на крупном строительстве на Востоке, директор завода в Донбассе, заместитель директора треста. В гражданскую войну он служил в ЧОНе (части особого назначения), был в комсомоле с 1918 года, в партию вступил в 1925 году.

Среди других приехавших в деревню специалистов Долгушин повел себя необычно. Не обращался в райсовет за помощью насчет жилья, снял себе комнату, пока был еще без семьи, в доме одного бригадира на усадьбе МТС, получил сразу же в госбанке причитающийся ему долгосрочный кредит и стал понемногу закупать лес и прочие материалы для строительства собственного дома в Надеждинке.

Медведев заметил тогда Мартынову:

— Хочет показать, что приехал к нам навсегда и не думает о возвращении в Москву. Пыль в глаза пускает. Как будто нельзя продать дом в случае, если будет отсюда удирать. Еще заработает на этом доме тысяч пять.

На что Мартынов неопределенно пожал плечами.

— Поживем — увидим. Ему уже пятьдесят четыре года. Он мне говорил: «Много шатался но свету, а теперь уж буду устраиваться так, чтоб здесь и доживать на пенсии, когда выйду по старости в тираж». Посмотрим, как будет работать. Зачем заранее плохо думать о человеке.

А работать оказалось нелегко. Знал Долгушин, когда ехал в деревню, что ему предстоят большие трудности, но такого все же не ожидал.

Надеждинка была одной из тех забытых министерством и областью молодых, организованных после войны на голом месте МТС, которым как дали в первом году тракторы, прицепной инвентарь, несколько изношенных станков для ремонтной мастерской и мизерную сумму денег на самое необходимое обзаведение, так с тех пор и не отпускали больше ни копейки на капитальное строительство. Тракторы, комбайны, сеялки, культиваторы — все зимовало в снегу, да и ремонтировалось почти на снегу, если не считать сарая, крытого соломой, с жердевыми необмазанными стенами, куда можно было загнать на ремонт сразу не больше трех тракторов.