Гротенберг. Песнь старого города - Александр Деворс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как случилось, что Асари пропустил удар в челюсть, он и сам не понял. Но удар был такой силы, что он отлетел в сторону, приложившись спиной о стену дома. Не мешкая сгруппировался, и рывком поднялся на ноги, собираясь драться до конца, хотя голова гудела и мышцы подрагивали. Конечно, не стоило себя выдавать, но иначе справиться со стражницей он уже не мог. Руки налились тяжестью от готовой к применению магии, а после он почувствовал странную перемену в воздухе. Тот будто бы внезапно сгустился, стало неимоверно трудно дышать.
Наверное, нечто необычное почувствовала и приближающаяся стражница. Она притормозила, озираясь по сторонам и что-то зашептала. Хотя, что ещё кроме молитв своему божеству она могла произносить? И эти бы мгновения для расправы с ней, но только силы куда-то пропали.
В воздухе будто бы нарастали вибрации. Что-то тонко зазвенело, будто туго натянутая струна. Заскрежетало. Завибрировало. Даже запахи вокруг стали меняться, наполняясь грозовым дыханием, изгоняющим смрад загаженных улиц.
Запах свежей крови стал ощутимо чётким металлическим, а после ржавым, кислым. Вслед за тем, земля дрогнула под ногами, из-за чего Асари снова пригнулся, распластавшись на земле подобно сгруппировавшейся для прыжка жабе. И тут началось основное действо, заставившее даже стражницу пасть на колени, сжимая голову руками. Им обоим стало не до драки.
Звеневшая болью в голове струна лопнула. И тут же началась дикая фантасмагория.Фонарные столбы стали сгибаться, будто разогретые солнцем восковые свечи, разбивая стекла, и выливая керосин из ламп на каменные тротуары. Тот вспыхивал дорожками, превращая фонари в огромные факелы. Осколки сыпались сверху, как дождь, сверкающими иглами, впивались во что придётся. Жалили.
Вой, треск, хруст выламываемых из мостовой камней. Вспучивающаяся волнами и пузырями, будто ожившая змея, дорога. Смрадный дым, чёрным маревом заполнявший всё вокруг. И весь творимый хаос вокруг них! Он совершенно не затрагивал строения, будто невидимый купол накрывал незначительный, но совершенно определённый участок. Ревущая магия была столь сильна, что прорвала пространство в переулке, выходя на уровень мира Потустороннего.
Не было бегущих в панике жителей. Не было криков, не было обеспокоенных храмовников. Заключивший их в своеобразный кокон невидимый чародей преследовал какую-то свою неизвестную цель. Для убийства нет никакого смысла так безумствовать.
Асари был оглушен этим грохотом. Весь переулок погрузился во тьму, и лишь на мгновение всё стихло. Показалось, что в уши забили плотные пробки. Он поднялся на ноги, и попытался вглядеться в темноту. Но мрак, воцарившийся вокруг, становился всё плотнее и плотнее. Тревога от неизвестности нарастала.
Потом появились новые звуки. И от них мороз прошёл по коже. Так трещит металл, когда его сминает неведомая сила, так хрустят кости, когда их ломают раз за разом. Парень не хотел даже думать о том, что это могло быть. Вернее, ему не хотелось думать об этом. Очень нервировало то, что выронил в бою свои клинки, и теперь в темноте не мог найти их. Шарил в непроглядной темноте, пытаясь ухватиться хоть за что-то, способное послужить, хоть какой-то защитой.
И если возникла призрачная надежда на то, что всё, возможно, скоро закончится, то она растаяла, чётко так и не сформировавшись. Выбросив вверх целый фонтан искр, сломался ещё один столб — дальний, и лампа в этот раз упала так, что подожгла пролитый керосин, который отчего-то растёкся подозрительно широко, будто бы рисуя на земле подобие пентаграммы. Немедленно огонь резво хлынул по улице, обозначая пылающие линии и странные символы, отрезая их со стражницей, продолжавшей молиться коленопреклонённо, и одновременно показывая то, что или кто создавал эти жуткие звуки всё это время.
На груде расколотого щебня в том самом месте, где стражница сразила Сегеля, возвышался закованный в сплошные, поблескивающие, будто отлитые из жидкого металла или ртути латы, исполин. Рост его превышал человеческий не так значительно, как показалось в первое мгновение. Массивные подошвы и острозубый шлем делали его колоссом.
Однако повергало в дрожь иное – металлические нити, свиваясь сетью, врастали в плоть. На груди, на том месте, где у человека бьётся сердце, у монстра поверх кирасы пульсировало металлическое нечто. В руке чудовище сжимало трёхгранный клинок, на котором зловеще плясали отблески пламени.
«Тьма выжигает всю боль и сожаления» — искажённый голос раздался над улицей, и, казалось, звучал даже в голове.
Сегель?! Асари не мог поверить в то, что случилось. Это всё проклятие города! Оно всё мёртвое старается прибрать к себе на службу. Кажется, это поняла и Сиола, резко поднявшаяся на ноги и, попытавшаяся воспользоваться своим «божественным» оружием. Только зря!
Словно в ответ на её действия пространство заколебалось и всё металлическое, что находилось в огненном круге, стало плавиться или, попросту рассыпаться на глазах, мелкими каплями полетело к колоссу, выстраиваясь в подобие паутины, сотканной из цепей.
Этот новый Сегель управлял металлом, собирая его вокруг себя. Асари почувствовал, в нём самом разгорается пожар, огненным потоком кровь мечется в жилах, стараясь разорвать, сдерживающую её преграду. Сердце билось неровно, сознание туманилось. И не будь он тем, кем являлся на самом деле, всё свершилось бы очень быстро.
Монстру надоело ждать. А, возможно, он просто собрал силы для атаки, только в воздух взвились металлические иглы.
Асари отпрыгнул в сторону. Скорее от предчувствия, чем от того, что заметил движение. Острый прут врезался в землю, расшибая каменный настил с чудовищной скоростью и силой. Цепи гремели, будто взбунтовавшиеся пленники, заглушая всё, что происходит вне огненной стены. Приходилось метаться из стороны в сторону, рассчитывая только на вложенные в него физические силы. Он прыгал, откатывался в стороны, падал, пытаясь хотя бы как-то уклониться от атак человека? Едва ли. Монстра? Пожалуй,
