На службе у войны: негласный союз астрофизики и армии - Нил Деграсс Тайсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вместе эта троица расширила и без того большое оптическое предприятие Карла Цейсса и вдобавок учредила «Лабораторию техники изготовления оптического стекла»: Shott & Associates Glass Technology Laboratory. Вскоре после смерти Цейсса в 1888 году Аббе основал Фонд его имени: Carl Zeiss Foundation, который сегодня владеет компаниями Карл Цейсс AG и Шотт AG. Именно этому предприятию мы обязаны великолепным звездным проектором Цейсс Марк IX, возвышающимся в зале Космического театра в Нью-Йоркском планетарии Хейдена[213]. Среди первых достижений корпорации Цейсс/Шотт были изобретение боросиликатного стекла с низким коэффициентом температурного расширения (этот материал известен под названием пирекс), апохроматического объектива (значительно усовершенствованного ахроматического объектива, сводящего световые волны всех длин в один фокус) и призматического бинокля массового производства. К началу Первой мировой войны компания Цейсса стала привилегированным поставщиком большей части «оптического снаряжения» – индивидуальных наблюдательных устройств, в число которых входили бинокли, дальномеры, панорамные артиллерийские прицелы и перископы подводных лодок[214]. Компания, однако, производила и отличное невоенное оборудование: астрофизикам были нужны ее большие телескопы-рефракторы нового поколения, фотографам – камеры, всем – микроскопы. В июне 1914 года в многочисленных отделениях фирмы Цейсса в Иене работало более 5000 человек. (В июне 1945 года оккупационные силы США переместили 77 ученых и администраторов Цейсса из Иены – находящейся на востоке Германии – на юго-запад; там, в Оберкохене, было основано дочернее предприятие Цейсса. В 1953 году правительство Восточной Германии прекратило все контакты с западными секторами, положив начало политике холодной войны. В 1991 году, вскоре после воссоединения Германии, воссоединилась и фирма «Цейсс».)
Несмотря на многочисленные достижения Цейсса, Аббе и Шотта, размер объектива оставался главной проблемой. Искривленная металлическая поверхность зеркала отражающего телескопа не могла быть отполирована с надлежащей точностью. Для тех, кому в XIX веке требовались все большие и большие стеклянные линзы, Элвин Кларк был, казалось, послан богом. Но в изготовлении стеклянных объективов телескопа-рефрактора имелись собственные трудности. Полировка при помощи голых пальцев несовместима с массовым производством, и вечная нехватка высококачественного оптического стекла ограничивала качество оптики телескопов. Наиболее серьезную инженерную проблему создавала работающая на изгиб тяжесть большой стеклянной линзы, закрепленной только по своему периметру, – линза деформировалась.
К счастью для астрофизиков, уже существовал зачаток лучшего решения. В 1835 году немецкий химик Юстус фон Либиг предложил посеребренное зеркало. Изготовленное осаждением тонкого слоя паров серебра на одну сторону полированной стеклянной пластины, оно давало прекрасное изображение и скоро стало принадлежностью каждого буржуазного дома. Спустя два десятилетия Жан-Бернар-Леон Фуко (да, тот, которого маятник) в сотрудничестве со штатным оптиком Парижской обсерватории усовершенствовал эту технику, дополнив ее местной переполировкой с целью исправления ошибок формы поверхности. Это позволило Фуко изготовить несколько отражательных телескопов все большего размера – вплоть до восьмидесятисантиметрового рефлектора, установленного в Марсельской обсерватории в 1864 году.
Сегодня рефлекторами являются все крупнейшие телескопы мира, и все они имеют зеркала с напыленным металлическим покрытием одной отполированной стеклянной поверхности. В то время как поперечник линзового объектива самого большого из существующих телескопов-рефракторов немного больше одного метра, диаметр зеркала крупнейшего из современных рефлекторов превышает 10 метров. В процессе изготовления находятся телескопы с диаметром зеркала около 40 метров. Размеры зеркал почти ничем не ограничиваются: с тыльной стороны зеркало поддерживается разгрузками. В результате, начиная с последних лет XIX века, рефлектор стал основным инструментом астрофизиков.
___________________Однако в военной сфере все обстояло иначе. На протяжении почти всего XIX века военные стратеги и артиллеристы гораздо меньше, чем астрономы, беспокоились о том, где взять качественное оптическое стекло. Пехотная винтовка, которая могла поразить цель на расстоянии более мили, еще не появилась. Стрелки не пользовались укрепленным на стволе оптическим прицелом. Пушки времен Гражданской войны палили неприцельным огнем в сторону видимого в непосредственной близости врага; сражающиеся северяне и южане оценивали расстояние простым глазом и целились при помощи ватерпасов и отвесов, ошеломляя противника ураганным огнем. «Канониры быстро наводили свои орудия и палили из них, надеясь поразить какую-нибудь важную цель», – пишет подполковник Ф. Е. Райт в историческом обзоре, подготовленном им в 1921 году для артиллерийско-технического управления армии США.
К 1914 году наводчики, обеспеченные оптическими прицелами, могли уже поражать невидимые цели на расстоянии 50 000 ярдов; положения этих целей были заранее вычислены по карте. Оптические приспособления стали необходимыми. Лишенный их артиллерист, пишет подполковник, «почти полностью беспомощен в виду неприятеля; он не может как следует разглядеть цель <…> и его огонь почти не имеет смысла». Производство оптического стекла стало «исключительно важной отраслью промышленности». Эбер Кертис в 1919 году столь же категоричен: «Когда мы переходим от нужд мирного времени к потребностям государства, ведущего современную наукоемкую войну, роль оптического стекла возрастает от существенного элемента обсерватории или лаборатории до предмета почти столь же необходимого, как сильное взрывчатое вещество». Или, как сказал историк экономики Стивен Сэмбрук, «без оптики пушки молчат».
После всего этого вы могли бы подумать, что к началу Первой мировой войны каждое западное государство, имеющее индустриальную базу и привычку к ведению войн, уже истратило много денег на строительство заводов и фабрик по изготовлению собственного оптического стекла и оптического снаряжения, что его склады ломились от запасов сырья, горючего и товаров, что оно позаботилось о подготовке необходимых квалифицированных кадров и подписало договоры, гарантирующие устойчивые поставки оптики в его армию и флот? Ничего подобного.
Одним из просчетов Антанты[215] было то, что ее основные страны целиком зависели от единственной фабрики, изготовлявшей все необходимое им оптическое стекло: «Лаборатория техники изготовления оптического стекла» Шотта была расположена в глубине страны, которой вскоре суждено было стать их противником в войне[216]. Главным импортером шоттовского оптического стекла была Великобритания; вторым по величине – США. Подробные сведения о предприятии Шотта составляли коммерческую тайну. Несмотря на недавнюю череду войн и на предостережения, поступавшие от информированных людей[217], крупные западные державы, короли и парламенты которых на протяжении четырех столетий расходовали 30, 50, а иногда и 70 % своего годового бюджета на войны и вооружения[218], не обратили должного внимания и не выделили средств на обеспечение собственного производства оптики в военное время.
И неизбежная расплата за это не заставила себя ждать.
Затронутые войной страны внезапно заметались в поисках способов удовлетворить свои насущнейшие потребности: не только в оптике, но и в химикатах для фотографии, в лекарствах, искусственных красителях, взрывчатых веществах – большинство этих товаров раньше беспошлинно импортировалось из Германии. И дело заключалось вовсе не только во внезапном прекращении импорта. Почти на
