Групповые люди - Юрий Азаров

Однажды, после раскрытия "заговора" в Красной Армии и расстрела ее военачальников, Тухачевского и других, нарком внутренних дел Ежов на одном из банкетов заявил своим подчиденным: "Мы должны сейчас так воспитать чекистов, чтобы это была тесно спаянная и замкнутая секта, безоговорочно выполняющая мои указания" ("Правда", 29 апреля 1988 г.).

Итак, секта, клан, группа, замкнутая и нерушимая. Замкнутость нужна непременно, чтобы тайно вершить злые дела, чтобы тайно пользоваться благами жизни (пайки, дополнительные зарплаты, бесплатные путевки, дачи, машины и прочее). Полное подчинение групповым "ценностям", командам групповых лидеров. В качестве метода — тщательный индивидуальный отбор, досье на каждого, учет всех промахов и ошибок, воздействие коллектива на личность, контроль днем и ночью, неустанный и неусыпный. В 1938 году лидер чекистов Ежов и его подручный следователь Фриновский уже под следствием давали такие показания. Фриновский: "Ежов требовал от меня подбирать таких следователей, которые были бы или полностью связаны с нами, или за которыми были бы какие-либо грехи и они знали, что эти грехи за ними есть, а на основе этих грехов полностью держать их в руках… По-моему, скажу правду, если, обобщая, заявлю, что очень часто показания давали сами следователи, а не подследственные. Знало ли руководство наркомата, то есть я и Ежов? Знали и поощряли. Как реагировали? Я, честно, никак, а Ежов даже это поощрял". Ежов объяснял на суде: "Порядок рассмотрения дел был до крайности упрощен. Он был проще и в этом смысле бесконтрольнее, чем по обычным уголовным делам… Прокуратура СССР не могла, конечно, не замечать этих извращений. Поведение Прокуратуры СССР и, в частности, прокурора СССР Вышинского я объясняю той же боязнью поссориться с НКВД и показать себя не менее "революционным" в смысле проведения репрессий. Только этими причинами я могу объяснить фактическое отсутствие какого бы то ни было прокурорского надзора за этими делами и отсутствие протестов на действия НКВД в правительство". То есть, проще говоря, беззаконие поощрялось, поскольку беззаконие — это то, на чем держится группа, клан, секта. Сталин знал об этих групповых и клановых образованиях, заботился о том, чтобы принципы групповой жизни, групповых сцеплений и групповой разобщенности были внедрены повсюду, для этого, собственно, и отработан был им эталонный вариант своей группы. В этой отработке он преуспел, и в этом, может быть, и была его историческая роль и новизна исторической миссии.

Будучи типично групповым, а точнее, фракционным человеком, не мыслящим себя вне группы, которая была для него и кормилицей-матерью, и верной помощницей, и средством борьбы с другими группами, Сталин все усилия своих единоверцев направлял на сплочение вокруг его личности, на борьбу с противниками. Он не рассчитывал на борьбу как на одноразовый акт. Он и своих помощников учил долготерпению. Учил тактике длительной осады и длительного выжидания.

Он говорил:

— Времена кавалерийских наскоков прошли. Теперь выиграет тот, кто сколотит мощное партийное ядро, которое опояшет себя мощным валом аналогичных партийных ядер, состоящих из сторонников на местах. Мы выиграем только в том случае, если сумеем победить все существующие и даже еще не существующие группировки. Группировки, которые еще только в зародыше.

Проблема группировок становится для Сталина проблемой номер один. По этому вопросу он блокируется со своими противниками: в декабре 1924 года была создана подкомиссия при ЦК партии из трех членов: Троцкий, Сталин, Каменев.

— Мы с Каменевым решительно ставили вопрос о запрещении группировок, — говорил Сталин на XIII съезде партии в заключительном слове. — Троцкий ультимативно протестовал против запрещения группировок.

Здесь же Сталин вновь развивает идею о необходимости чистки партии. Ссылается на Ленина, который учил, что партия должна постоянно освобождаться от шатких элементов.

На Восемнадцатом съезде он доложит, что удалось изгнать из партии за сравнительно короткий промежуток времени 270 тысяч человек.

На этом же съезде от расскажет и о том железном единстве, которое возникло и в партии, и во всем народе после расстрела "врагов народа". Он поставит единство в прямую зависимость от террора и репрессий. Он скажет:

— В 1937 году были приговорены к расстрелу Тухачевский, Якир, Уборевич и другие изверги. После этого состоялись выборы в Верховный Совет СССР. Выборы дали советской власти 98,6 процента всех участников голосования. В начале 1938 года были приговорены к расстрелу Розенгольц, Рыков и Бухарин и другие изверги. После этого состоялись выборы в Верховные Советы союзных республик. Выборы дали советской власти 99,4 процента всех участников голосования… Очищение советских организаций от шпионов, убийц, вредителей должно было привести и действительно привело к дальнейшему укреплению этих организаций…

Итак, уничтожены все возможные и невозможные группировки. Теперь Сталин выдвигает новую задачу. Он впервые выдвигает идею: "Чего не сделали Маркс, Энгельс, Ленин, должны сделать ученики…" Впервые открыто говорится о том, что учение Маркса не догма, не нечто законченное и неприкосновенное, а творческое руководство к творческому действию. И он, Сталин, теперь впервые формулирует свои теоретические установки: о двух фазах строительства социализма. Первая завершилась сталинской конституцией, написанной, как известно, расстрелянным Бухариным, а вторая только начиналась. Но и второй этап опасен тем, что звереющее капиталистическое окружение будет пачками засылать шпионов, убийц и вредителей, которые будут создавать на территории СССР группы, а для этого надо "громить и корчевать врагов народа".

И он корчевал. Корчевал и громил. Сверху донизу. Снизу доверху. По демократическому централизму и без оного. Создавались все новые и новые карательные экспедиции, отряды, комиссии. Возникали новые процессы, новые тюрьмы, новые лагеря. Выискивались новые шпионы, убийцы, диверсанты. Баснословно разрастался бюрократический аппарат, что Сталин ставил в заслугу и себе, и всей партии в целом.

— В результате принятых мероприятий, — докладывал Сталин на XVIII съезде партии, — мы имеем теперь 11 союзных республик вместо семи, вместо 14 наркоматов СССР 34 наркомата, вместо 70 краев и областей 110 краев и областей, вместо 2559 городских и сельских районов 3815. Соответственно с этим в системе руководящих органов партии имеется теперь 11 центральных комитетов во главе с ЦК ВКП(б), 6 краевых комитетов, 104 областных комитета, 3 окружных комитета, 212 общегородских комитетов, 337 городских районных комитетов, 3479 сельских районных комитетов и 113060 первичных партийных организаций…

Здесь Сталин не все организации называет. Достаточно сказать, что в каждом районе, и сельском, и городском, созданы органы внутренних дел и органы государственной безопасности, которые следили за каждым малейшим движением любого гражданина СССР, где бы он ни был, где бы он ни работал. Эти органы "порядка" были тоже своего рода группами, организованными вооруженными группами, которые опирались на многочисленные тайные и явные группы граждан, давших согласие за определенную мзду и жизненные блага выискивать неблагонадежных и доносить на них в соответствующие инстанции.

Гигантская Россия была скручена цепями, опоясана надзором, повержена.

29

— Олени! Рогами пора упираться! — это помощник Багамюка, Серый, орет визгливым голоском. За ним бригадиры и звеньевые:

— Строиться! На развод! Строиться!

Я подсчитал: за день мы раз двадцать строимся. Строимся на работу и с работы, в столовую и из столовой, на разводы и на проверки, в баню и из бани, в клуб и из клуба, на политинформацию и с политинформации, на выполнение разовых заданий, когда всего лишь два-три человека отправляют в разные наряды, надо идти строем, так велит придуманный Зарубой Порядок.

Само по себе построение вроде бы безобидное дело, а что-то выколачивает из твоей души, вселяется в тебя что-то механическое: забота одна — не войти в ссору с отданной командой, делать вид, что ты весь подчинился, и при этом непременно сохранить себя, машинально занять место в строю, стать рядом с Квакиным, он с левой пошел, и ты — с левой, иначе заорут, на ноги наступят. Вроде бы ты и не держишь в уме, с какой ноги тебе следует наступать, а все равно нога сама адресует голове, принимает данную команду. Принимает и сама следит за тем, чтобы лишнего чего не сделать, чтобы не поторопиться.

Первая арестантская заповедь: "Не спеши!" — срок большой, он сам идет, и чем меньше ты будешь суетиться, тем он быстрее да незаметнее пройдет. Вторая заповедь — "Не бойся!" — означает: хуже ничего не будет; даже если и случится смерть, то и она, милая, будет тебе как подарок, как избавление от мук. И третья заповедь: "Не верь!" — не верь ни ближнему, ни дальнему: дальние тебя давно предали, а ближние тебя сегодня и завтра могут предать!