Овчарка Рой. Овчарка Рой и девятый "В" - Йорма Курвинен

Покашливание учительницы прервало молчание, воцарившееся в классе.

— По правде говоря, не верится, чтобы такое случалось у вас дома, Яана! — сказала Миркку Валкамаа. В ее тоне звучало предостережение. — Ваш отец, как известно, видный спортивный деятель.

— Ну и что? — разъярилась Яана. — Ты мне не веришь?

Миркку Валкамаа выпрямилась.

— Вам было всего по четыре года, когда я вас увидела. Вы с вашим отцом почти каждый вечер гуляли или катались на коньках.

Яана поднялась со скамьи.

— Не смей! — крикнул Юсси, когда девочка стала рядом с братом и заложила обе руки за пояс джинсов.

Не глядя на брата, Яана рывком расстегнула пуговицу, а за ней и «молнию». Повернувшись спиной к классу, Яана стянула джинсы.

По классу прошел вздох, когда оголились спина и ягодицы, испещренные черными и красными полосами. Следы припухлостей были видны и на оголенных бедрах.

При гробовом молчании Яана натянула джинсы и застегнула «молнию», потом повернулась к классу.

— Я сделала ошибку — призналась, что потеряла ключ от дома… А Юсси отец наверняка убьет, когда до него дойдет эта история с раковиной! Позвони ему на работу, Улламайя, тогда ты успеешь первой…

Улламайя поднялась с парты. Лицо ее было белым как мел.

— Я не знала, Яана…

— Никто из нас ничего не знает друг о друге, — сказала Яана каким-то странным голосом. И как ни старалась сдержать себя — расплакалась.

Томи почувствовал на лице дуновение от волос Яаны, когда та бросилась к двери и выбежала вон.

Глава четырнадцатая

Рой весело махал хвостом у калитки. Время от времени он приседал на передние лапы, словно делая реверанс, и подпрыгивал.

Но ничто в эту минуту не могло бы заставить Томи оторваться от того места у стены под раскрытым окном учительской, где они вместе с Лауроненом и Йони остановились, когда, проходя мимо, услышали голос директора.

Впервые в жизни они слышали, как директор ругался.

Но вот послышался другой голос, очевидно, отца Юсси Скуга. Отец Юсси только что въехал на автомобиле прямо во двор школы и демонстративно поставил его у главного подъезда.

— Я не люблю, когда меня вызывают посреди важного разговора разбираться в проступках школьников.

— Ты можешь любить что угодно, — заявил ему директор. — Но когда я убедился, как ты обращаешься со своими детьми, делу будет немедленно дан ход.

Прошла минута, прежде чем директор продолжил:

— Будем вызывать сюда твою дочь и осматривать ее спину?

Томи напряг слух.

В углу двора, со стороны главных ворот, появился одержимый дворник на своем минитракторе. Он установил на тракторе нечто вроде подметальной машины, и огромное облако пыли поднималось вслед за ним.

Приходилось надеяться, что он не поедет в их сторону. За грохотом трактора не расслышишь, что говорится там, наверху.

Неужели ответ Скуга пролетел мимо их ушей?

Нет, не пролетел.

— С каких пор школа начала рыться в личных делах граждан?

— Что касается тебя, то с нынешнего дня. Если завтра Юсси явится в школу в таком же состоянии, как Яана сегодня, я не оставлю это без последствий.

— Ты угрожаешь? — вскинулся Скуг.

— Если ты ожидаешь, что школа будет разговаривать с тобой об этом деле чересчур корректно, то ошибаешься. Что Юсси разбил раковину — это в конечном счете чистая случайность, и мы будем решать этот вопрос соответственно.

— Я тоже не намерен вмешиваться в ваши внутренние школьные дела, — заметил Скуг. — Если люди, которые по должности занимаются детьми, не могут призвать их к порядку, то это их личное дело. А мы будем разбираться в своих собственных делах.

— А ты знаешь, сколько времени в неделю у преподавателя-предметника приходится на каждого ученика, если часы уроков разложить на число учащихся?

— Понятия не имею.

— Четыре минуты… В лучшем случае — максимум десять. Некоторые учителя «знают» своих учеников лишь по фотографии класса и по списку фамилий… Сколько возможностей, по-твоему, остается для того, чтобы воспитывать твоего сына?

— Юсси теперь никто не способен воспитать.

Что говорил дальше Скуг, ребята не слышали, так как мимо них проходила подметальная машина дворника. Тот долго глядел на них.

— Пошли, что ли? — спросил Лауронен.

Томи отлично понимал, что подслушивать нехорошо. Тем не менее он оставался на месте, не обращая внимания на беспокойство Лауронена, Йони и Роя.

— Он мог бы свободно стать вторым Паси Раутиайненом,[17] — послышался опять голос Скуга. — Если бы хоть немного тренировался.

Скуг говорил о Юсси. И был наверняка прав. Юсси был в школе единственным учеником, имевшим шансы стать звездой в любом виде спорта. Но в течение двух лет он так ни за что и не взялся.

— Не достигнув и двадцати лет, Юсси уже мог бы заключать какие угодно контракты в Германии или Америке, но ему все равно.

Юсси рассказывал, что его отец обожает одного молодого хельсинкского игрока, перешедшего в профессионалы и перебравшегося в Германию для продолжения своей спортивной карьеры.

— Так почему же он сам не уезжает? — тихо прошипел Йони.

Сверху донесся голос директора:

— Юсси, возможно, не интересует коллекционирование призов, которое так заманчиво для тебя!

— А знаешь, почему? Вы здесь, в школе, воспитываете учеников для идеального мира, которого не существует! Веришь ли ты в него сам? Там, за стенами школы, идет кровавая война за рабочие места и привилегии.

Взглянув наверх, на окно учительской, Томи увидел на фоне занавески фигуру Скуга. Коммерческий директор воздел руки.

— У меня есть работа и цели, возрастающие с каждым годом. Я либо буду продавать все больше и больше, либо уйду из фирмы. На мое место постоянно претендуют по меньшей мере десять человек, готовых содрать шкуру со своих подчиненных, лишь бы увеличить доход от продажи… Там, на улице, Хека, не требуется ни уравновешенности, ни солидарности. Там всегда побеждает сильнейший. Вы, учителя, обеспечены здесь до пенсионного возраста, но не забывайте о том, что вы отправляете своих учеников в джунгли, где существуют на иных условиях!

Вздох директора школы был слышен даже внизу, во дворе. А может, Томи только послышалось?

— Возможно, что так. Но мы слишком отличаемся друг от друга, Рами, и я не способен поступать вопреки велению сердца. И не желаю. Я верю, что мир можно изменить, если люди перестанут покоряться всему тому, о чем ты сейчас говорил… И по-видимому, эта перемена не может начаться нигде, кроме как здесь, в школе.

— Ты веришь, что школе это удастся?

— Верю сегодня еще глубже, чем вчера!

Смех коммерческого директора заставил ребят вздрогнуть.

Похлопал ли Хека Харьюла по плечу Рами Скуга или это только так показалось?

— Если ты имеешь в виду неполадки в нашей работе, Рами, ты попал пальцем в небо! — продолжал директор. — Они не являются признаком того, что мы якобы находимся на неверном пути. Они лишь признак того, что мы прошли пока недостаточно далеко по нашему пути! Твоя холодная реальность оказывает еще свое действие в школе и порождает противоречия. Они исчезнут лишь тогда, когда мы сделаем твой жестокий мир человечнее. Речь идет о его проблемах, Рами, а не о школьных!

Дворник остановил свою подметальную машину совсем близко от ребят.

— А ну, вон отсюда! По школе запрещено болтаться.

При приближении тучи пыли окно учительской с шумом захлопнулось.

— Пошли, — сказал Томи и первым направился к калитке, где его встретил Рой. Он радостно лаял и помахивал хвостом.

Оглянувшись на пустынный школьный двор, Томи, поверх низкого штабеля досок, увидел, как Лауронен и Йони медленно, словно в фильме с замедленной съемкой, пришли в движение. Они не спеша направились к нему. Позади них и сбоку были стены массивного здания, а с другой стороны — пустынный унылый двор, с которого, по мере того как дворник поворачивал свою машину, поднималась к небу туча пыли, словно дым от жертвенника.

Взъерошивая шерсть на Рое, Томи увидел школу совсем в другом свете. Колоссом из кирпича и бетона, колоссом, состоящим только из стен, крыш, полов. Ни добрым, ни злым. Ни удачливым, ни неудачником. Когда эти два ученика вышли оттуда, в школе ничего не осталось. Это они составляли ее душу и жизнь. Это в них она находила самовыражение. Была иногда лучше, иногда хуже. Словом, такая, во что они ее превратили…

Ребята подошли к калитке. Здесь Лауронен свернул на тропу, ведущую к его дому.

— До завтра! — сказал он.

— До завтра! — ответил Йони. Он взглянул на Томи. — Я поговорю с тобой по пути.

— И разговор наверняка будет удачным, — заверил Лауронен.

Йони улыбнулся:

— Чего только нам не удавалось!