Самец взъерошенный - Анатолий Дроздов

– Вы лучше бы охраняли Игрра с Виталией! – сказала она. – Вдруг мои не сдержат.

Мы вышли из амфитеатра. У главного входа колыхалась толпа, с трудом сдерживаемая стражниками. Увидев процессию, толпа затихла. Сотни глаз впились в нас. Я поправил на голове дубовый венок.

– Милые женщины! – сказал, подпуская в голос тепла. – Я бесконечно благодарен вам за желание купить мой контракт. Каждая из вас его достойна. Вы красивые, умные и добрые. Сердце мое разрывается…

Я сделал драматическую паузу.

– Только я не могу выбрать вас всех. Я ночь не спал, думая, кого предпочесть, и решил положиться на волю богов. Сказал себе, что выберу ту, кто первой войдет в мою комнату. И боги послали ее. – Я взял Виталию за руку и вывел вперед. Толпа загудела. Я поднял руку, требуя тишины. Шум постепенно стих. – Эта женщина пришла не для того, чтобы купить контракт. Она принесла мне вот этот венок, – я коснулся головы. – Я удивился такой воле богов, но потом вспомнил. Виталия оказалась первой гражданкой Рома, которая встретила меня в этом мире. Она отбила меня у сарм. Когда те снова напали, Виталия защищала меня. Она заботилась обо мне на пути в Рому. Боги ясно дали понять: вот та, кого они выбрали. Кто ты таков, чтобы противиться нашей воле? Я сказал об этом Виталии, и она заверила, что внесет выкуп в казну, став владелицей моего контракта. «Боги или безвластны, или же властны», – сказал великий Марк Аврелий. Здесь есть те, кто отрицает власть богов?

Я обвел глазами толпу. Все стояли молча. Эмилия изумленно крутила головой.

– Тогда смиренно примем их волю, и не будем роптать. Вале!

– Вале! – нестройно отозвалась толпа, колыхнулась и стала расползаться.

– Ну, ты и демагог! – сказала Эмилия, когда толпа рассосалась.

– Я соврал? – поинтересовался я.

– Нет, вроде, – почесала она в затылке. – Но я не знала, что ты советуешься с богами.

– Хороший совет никому не мешает, – философски заметил я и подмигнул Виталии. Та зарделась. После того как они с Эмилией отправились за деньгами, я подозвал Лолу. Шепнув ей пару слов, вложил в ладонь несколько монет.

– Здесь хватит, чтобы накормить турму! – заметила Лола, разглядев деньги.

– Турму в следующий раз! – пообещал я. – Сегодня для двоих. Самое лучшее.

– Сделаю! – сказала Лола. – Пошлю девочек в харчевню, а ключ от дома возьмем у служанки.

– Виталии – ни гу-гу! – предупредил я.

– Обо мне бы кто так заботился! – вздохнула Лола.

12

Флавия, принцепс. Разочарованная

Из зеркала на меня смотрело юное лицо с вздернутым носиком, россыпью веснушек на румяных щеках и светло-серыми большими глазами под рыжеватыми бровями. Совсем девчонка! Я насупилась и показала своему отражению язык.

– Ай-ай-ай! – укорила Лаура. – А еще прин цепс![28] Не стыдно?

Я вздохнула. Стыдно, конечно. Не девочка уже – четырнадцать лет. Но что делать, если боги послали такую несерьезную внешность? Какой из меня принцепс с таким лицом?

– Сиди смирно! – велела Лаура и стала закалывать мои волосы бронзовыми шпильками, которые она доставала изо рта. Удивительно, но даже со ртом, полным шпилек, Лаура умудряется отчетливо говорить. У меня этого никогда не получалось. Пробовала – и не раз.

– Замечательно! – сказала Лаура, завершив работу. – Теперь ты похожа на матрону – важную и степенную.

Я фыркнула. Как ни укладывай волосы, а возраст не скрыть. Сенаторы, когда я открываю заседание, прикрывают рты, чтобы спрятать улыбки. За неуважение к принцепсу могут наказать. А как уважать, если она так несерьезно выглядит? И голос у нее писклявый…

Я повернулась на наставнице.

– Какие новости?

– Сенатор Мелания поскользнулась на ступеньках и сломала ногу. Теперь она пропустит заседания этой и будущей декады. У Ноны родилась внучка, и она прислала приглашение на пир. Ольвию…

– Лаура! – перебила я. – Не забивай мне голову ерундой. Ты знаешь, о чем я спрашиваю.

– Извини, принцепс! – сухо сказала Лаура. – Но я специально начала с малозначительных новостей, чтобы ты не забыла их, когда услышишь главные. Открыв заседание сената, ты должна посочувствовать Мелании, поздравить Нону и пообещать Ольвии, что негодяйки, забросавшие ее на улице гнилыми овощами, будут найдены и примерно наказаны.

– Прости! – покаянно сказала я и погладила руку наставницы. – Ты, как всегда, права. Я такая несдержанная!

– Просто еще совсем девочка! – вздохнула Лаура и обняла меня. – Любопытная и нетерпеливая. Со временем это пройдет, и ты станешь великим принцепсом – как и твоя мать.

Она отстранилась и выпрямилась.

– Итак. Пришлый Игрр вчера выбрал хозяйку контракта.

– Кого?

– Виталию Руф, старшего декуриона «Диких кошек».

– Простую всадницу? – изумилась я.

– Да. Более того, совсем не богатую. По моим сведениям, Виталия по крохам собирала деньги для выкупа. Ей даже пришлось заложить дом.

– Это ее турма везла пришлых в Рому?

– Да. Тогда они с Игрром и познакомились – весьма близко. Как удалось узнать моей помощнице, Виталия и Игрр весь путь до Рома спали в одной палатке. При этом пришлый игнорировал других «кошек».

– Любовь! – вздохнула я.

Лаура хмыкнула.

– Что ты хочешь сказать? – насторожилась я. – Я не права?

– Нет, девочка. Твой вывод в отношении Виталии абсолютно справедлив. Только обезумевшая от любви женщина может сделать то, что совершила она: поставить себя на грань разорения ради обладания любимым. А вот с Игрром не так просто.

– Почему? Он же отвергнул других? В том числе богатых. Значит, влюблен.

– Я не верю в это.

– А я бы поверила! – вздохнула я. – Это так замечательно! Пришлый и женщина-воин встретились на поле сражения и полюбили друг друга.

– Я попрошу Апрелию сочинить по этому поводу поэму, – усмехнулась Лаура. – Она умеет. Женщины будут рыдать. Но нам с тобой нужно видеть вещи такими, какие они есть. Желаешь слышать?

– Говори! – сказала я.

– Четверых пришлых привезли в Рому позавчера. И первое, что сделал Игрр, – предъявил обвинение в отношении Лавинии Варр, дочери верховного понтифика, за попытку его убить. Саму Лавинию по требованию Игрра привезли в Рому в оковах. Ты слышала о чем-то подобном?

– Нет! – сказала я. – Лавиния действительно покушалась?

– Судя по моим сведениям, да. Дочь верховного понтифика известна своим неумеренным влечением к мужчинам. Она посещает лупанарии не для того, чтобы забеременеть, а для удовольствия. Есть слухи, что она спала с мужчинами из храма, но доказательств на этот счет нет, что и понятно: за подобные дела вешают на крестах. В последнее время Лавиния повадилась встречать пришлых. Пользуясь тем, что в пути они формально свободны, Лавиния затаскивала их в постель, понятно, что совершенно бесплатно, – Лаура хмыкнула. – С Игрром, однако, не получилось. Он почему-то ее отверг, и Лавиния замахнулась на него кинжалом. Игрр сумел ее обезоружить. Виталия прогнала Лавинию, тем, по здравому размышлению, и должно было кончиться. Но Игрр потребовал суда. Тем самым превратив понтифика – женщину, в распоряжение которой он поступал, в смертельного врага. Странно, не правда ли?