Не-птица (СИ) - Дёмин Андрей

— Кто там орёт?! — послышалось из темноты перекрёстка.

«Спасибо.»

— Помогите! — заорал я во всё горло.

За это достался ещё один пинок — прямо в лицо. Челюсть уехала вправо, во рту отчетливо обозначился кисло-соленый вкус крови. Если ударят еще, будет плохо.

— Валим, — коротко скомандовал Светлицкий.

Троица уродов рванула с места, обрызгав меня напоследок холодной дождевой водой. Я вслушивался в удаляющийся грохот башмаков, отплевываясь красными слюнями, стараясь восстановить дыхание и обрывки мыслей. Судя по всему, мой спаситель, спугнувший гопников, решил не вмешиваться в разборки. На счастье, Светлицкий с шавками оказались достаточно трусоватыми.

«Надо позвонить Иве. Или Русу. Очень плохо».

Пароль на новеньком смартфоне (купил-таки с зарплаты) удалось набрать не сразу — пальцы дрожали от боли. Первой в списке контактов шла Иволга, так что её я и набрал.

— Ты там чего, решил укорениться? — раздалось из трубки.

— Ив, помоги. Я лежу в гаражах.

— Что?!

Я попытался повторить, но мир вдруг сузился до отдалённой точки, а потом и вовсе погас.

***

— Да что ж ты такой тяжёлый!

— Нам его только до машины тащить.

— Всё равно!

Свет медленно возвращался ко мне, дополняя собой звуки. Небо раскачивалось над головой, и с каждым движением влево-вправо бедро отзывалось острой болью.

— Не качайте меня.

— Не качай его, — повторил Рус.

— Ладно, ладно! — отозвалась Иволга.

Качка прекратилась. Я снова отключился.

***

— Кладём на пол!

— А че не на кровать?

— Того. Не спорь.

Под спиной очутился ворс ковра. Я снова пришёл в себя, но шевелиться пока не мог и не хотел.

— Его надо раздеть. Выйдешь?

— Ты такое солнышко! Ну, чего я там не видела?

— Я думал, многого!

— Ты неправильно думал. Приподними-ка его, стяну джинсы.

Я повернулся на голоса и открыл глаза.

— Сам справлюсь, — открывать рот до конца я не мог, челюсть после удара по ней так и не вернулась на место.

— Надо же! — покачала головой мелкая. — Обычно ты не против, когда я предлагаю!

— Заткнись, — невольно улыбнулся я, расстегивая ремень.

— Кто тебя так? — поинтересовался Рус.

— Светлицкий, — я попытался согнуть левую ногу, но бедро тут же взорвалось болью.

— У тебя там вывих, — сообщил Руслан. — И челюсть тоже выбили. Если напрыгался, можем помочь.

— Ну так помоги!

Рус не спеша и очень аккуратно снял с меня джинсы и быстро осмотрел ногу.

— Схожу за обезболом. Он в машине, в аптечке остался. Полежи пока.

— Ну да, — хмыкнула Ива, — а то Кедр как раз танцевать собрался!

***

Рус вернулся быстрее, чем хотелось. Отчего-то грядущая операция над ногой не вызывала никакого доверия.

— Для начала — челюсть, — Руслан склонился надо мной, положив руки на лицо. А потом резко сделал какое-то движение.

— М-м! — взвыл я, когда кость встала на место.

— Волшебно, — Рус достал вату со спиртом и перевернул меня на бок. — Ив, держи ему руки, чтоб не дергался случайно.

— Больно будет? — поинтересовалась мелкая.

— Нет, — покачал головой Руслан. — Это всего лишь укол.

Действительно, укол был, и довольно чувствительный. Я вздрогнул, и вдруг поймал на себе взгляд Ивы: напуганный и беспокойный.

— Так, подождём пару минут, — Рус присел на краешек кровати. — Надо, чтобы обезбол подействовал. Пока расскажи, как ты умудрился вляпаться?

— Вышел за молоком…

К концу короткого, в общем-то, рассказа, я почувствовал, что бедро совсем не болит, и вообще — совершенно онемело.

— Понятно, — Рус пересел на меня, зажав вывихнутую ногу между коленей. — Позже обсудим, что с этим делать. Сейчас советую закрыть глаза. Ну, или смотреть вверх, там Иволга.

Я поднял взгляд, и действительно наткнулся на красноволосую, нависшую над моей головой. Волосы оттеняли лицо, делая её кожу более смуглой, чем обычно, очерчивая каждую морщинку прищуренных глаз, впадинки крыльев носа, контуры губ. Я смотрел на Иволгу неотрывно, пока Руслан вращал и оттягивал мне ногу, возвращая её на положенное место.

— Всё, — Рус стёр пот со лба и слез на пол.

Осмелившись, наконец, посмотреть на собственную ногу, я не обнаружил в ней ничего неестественного. Обезболивающее всё ещё работало, так что шевелить я мог только пальцами, но бедро явно встало на место.

— С…Спасибо.

— Будь здоров, — улыбнулся Руслан. — А теперь снимай футболку. Надо осмотреть тебя до конца.

И ещё минут десять меня щупали и доставали вопросами типа «Больно? А здесь? А вот так больно?».

— Ладно, — наконец, заключил Рус, — Кости целы. В ближайшие недели ты будешь весь как один большой синяк, но это ничего. Основной ущерб мы уже поправили, если, конечно, не обнаружится каких-нибудь внутренних кровотечений…

— Ну спасибо, Склифосовский! — не выдержала Иволга. — Успокоил так успокоил.

— Для успокоения есть настойка валерианы. А я помогаю другу и исполняю врачебный долг.

— Прекрасен, как и всегда, — вздохнула мелкая. — Ты позволишь переложить друга на кровать?

Меня опять подхватили и ловко перенесли в постель.

— Тебе лучше поспать, — посоветовал Руслан. — Онемение скоро пройдет, но придет боль. И лучше переждать её во сне.

Я, наконец, смог спокойно его разглядеть. Показалось, что за то время, пока мы не виделись, Рус похудел и побледнел. Под глазами четко обозначились темные круги.

— Тебе бы тоже не помешали пара дней сна, да?

Друг криво ухмыльнулся.

— Ага. В гробу отдохну. Собираю документы, подтягиваю немецкий, закрываю сессию досрочно.

— Едешь, всё-таки?

— Еду.

— Молодец.

Рус вышел из комнаты, утащив с собой не особо и сопротивлявшуюся Иволгу. Я повернулся у стенке, на менее побитый бок, и прикрыл глаза.

***

Не то, чтобы спалось хорошо: боль, действительно пришедшая на смену немоте, не давала задремать как следует. Поэтому провалялся я так лишь около часа, потом решил пойти к друзьям, заодно проверить подвижность ноги. Наступать на неё было больно, так что я медленно, держась за стенку, выбрался в коридор к кухне, наступая почти все время только на здоровую конечность.

— Ну, поднесёт павшему воину кто-нибудь чарку с брагой?

Ива и Рус, сидевшие рядом на диванчике, обернулись.

— Ты чё вскочил?!

Красноволосая сорвалась с места, поднырнула под плечо, помогла дойти и усадила на свое место.

— Доберусь до бабуина — выбью колени к черту! Как он тебя отделал…

— Не советую его искать, — покачал я головой. — Думаешь, мы благородно сошлись на дуэли? Я бы, может, Светлицкого и отделал, да только их трое было.

Ива цокнула языком и, плюхнувшись на стул, достала из холодильника банку пива. Только теперь я заметил, что они с Русом тут выпивали.

— Смотрю, мои страдания не пошли прахом? Вы помирились?

— Как раз над этим работаем, — усмехнулся Руслан. — Ты своим появлением перебил Иву.

— Ну простите, — банка, пшикнув под пальцем, открылась. — Продолжай, родная.

— А на чем я остановилась?

— Я спросил: «Считаешь ли ты меня трусом».

— Ну да, точно. Не считаю, дорогой. — мелкая закинула ногу на ногу и отхлебнула пива. — Раньше я злилась на твою одержимость, она казалась такой ограничивающей.

— А сейчас?

— Сейчас я стара и мудра, как сказочный филин! И знаю некоторые вещи. Например, что страх подавляет свободу. Банально, наверное, но раньше я считала наоборот: свободный человек ничего не должен бояться.

— Хорошо, а при чем тут я? — спросил Руслан.

— А ты побеждаешь страхи. Не только свои, но и чужие. Понимаешь? — Ива подалась вперед, солнце пробежалось по её щеке рыжими лучиками. — И, если ты в Германии сможешь избавить человечество от одного из неизлечимых страхов, от генетической болезни, разве это не достойно уважения? Разве я имела право тебя обвинять?

Некоторое время мы, потрясенные, молчали. Потом Рус откашлялся.