Ученик шиноби 7. Нырок (СИ) - Роман Романович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— М? — спросил Такен, не совсем поняв, о чем речь.
— Ну это, внутреннее пространство. Ярко его вчера увидел. Прям как Спар рассказывал.
Пусть Шупа и назвал вслух те причины, которые заставляли его просить помощи и совета, но они не передавали всего того, что творилось у парня на душе. Сначала он потерял ноги и успел смириться, что всё, наигрался. Потом ничего не мог сделать с колдунами и потерял позвоночник, превратился в беспомощную куклу. Шупе до сих пор было мучительно стыдно за то, как юная Васька ему утку подкладывала. Да еще он глядел то на Такена, то на Вологодских, то на Гатса со Спаром, которые жилы рвали… Чувствуя свою слабость, Шупа с тройным рвением налегал на тренировки, пытаясь нагнать лучших учеников.
Он за советом и к мастеру Пею подходил. Тот сказал, что нужно на Спара равняться. Тогда проще двигаться будет.
Вот Шупа и равнялся, как мог. И — смог.
— Так это очень хорошая новость, — обрадовался Такен.
В полной мере эту способность освоил Гатс, Спар и… Васька. Которая, как и Шупа, недавно также подходила к Такену и просила сделать её сильнее. Точнее, она ещё летом подошла, сказала, что хочет подтянуть форму. Фиона добро дала, и Васька начала заниматься по ускоренной программе. Срезая углы за счёт силы исцеления. А после случая с парнями, когда Фиона ничего не смогла сделать, и стало понятно, что на будущее проблему надо решать, Васька пришла снова и заявила, что если надо, то и в Колодец готова спуститься и на что угодно согласна. Такен энтузиазм оценил. Как и перспективу создать «целительницу, равную Грозе». С Фионой это уже не сработает. Они познакомились слишком поздно, и та успела нарушить правило один к трем, из-за чего не могла принять новые камни. Поэтому Такен взялся учить девушку кругу. В чем та неожиданно стала делать большие успехи. Остальные же ученики… У кого-то что-то получилось, в плане погружения в себя, но не так ярко и действенно. Поэтому то, что Шупа смог сделать этот шаг, было и удивительно, и приятно, и обнадеживающе.
— Рассказывай. Как получилось, как это выглядит, — потребовал Такен.
— Да я вчера перед сном в себя провалился. Хорошо, что к утру вышел. Не выспался, конечно, но оно того стоило. Да и, как Спар, не хотелось без сознания путешествовать…
— Ты про суть расскажи, — направил ученика Такен.
Шупа и рассказал. Получил несколько дельных советов. Так что уже не зря заходил. Но ничего другого Такен ему не сказал по теме.
— Я ещё про второй момент не упомянул, — вспомнил Такен.
— Да? — вскинулся Шупа.
— Спар может вернуться совсем другим человеком.
— Не понял… — нахмурился Шупа.
— Если его закинут ещё в несколько аномалий, то он может и несколько лет провести в них. Пока для вас пройдет пара месяцев. Каким он будет, когда вернется?
— И что делать? — задумался Шупа.
— Будет хорошо, если его здесь встретят надежные друзья.
— Обижаете, — неодобрительно посмотрел Шупа.
— Я в вас и не сомневаюсь. Просто обратил твоё внимание, — усмехнулся Такен. — Если вопросов больше нет, то…
— Да, конечно, побежал я. — Шупа вскочил и направился к выходу.
Но уже у двери резко остановился и обернулся.
— Господин Такен, что-то у меня в голове не укладывается, — сказал он, — Спар год в аномалии провёл? Так? И когда вернулся, плохо выглядел? Ну, как человек, прошедший тяжелые испытания? Да? А потом пил и по борделям шлялся да на придурках отрывался? И вы ещё сказали, что он другим человеком может вернуться?
— Ну, можно сказать и так, — кивнул Такен.
— Так, получается, ему год хреново было, и он стресс скидывал. А дальше его ещё раз могут в аномалию засунуть. Так? Но почему тогда вы нас к нему не отправили? Мы бы его поддержали. Вам же этого всего пара минут, туда обратно метнуться.
Такен замер, не ожидая такого вопроса. Точнее, не ожидая того, каким обвиняющим, простым тоном это будет сказано.
— Потому что сейчас им занимается Гроза. Лезть к ним — лишь вмешиваться в процесс обучения.
— Вы, конечно, крутой наставник, и всё такое, — сказал Шупа, — но звучит как полная лажа. При всем уважении, Мастер.
И чувствуя, как от этой дерзости внутри всё сжалось, парень поспешил выскочить за дверь.
Глава 14. Ящер, или Как Спартанец премудрости знаков постигал
Погонял меня, Лысый. Это я его так мысленно назвал за все истязания.
Ударить его было невозможно. Верткий зараза. Убежать — аналогично. Он легко отталкивался от воздуха и преследовал меня на любой высоте. Минуты две гонял, не скупясь на удары. А потом орать начал.
— Покажи! Покажи!
И так требовательно ещё.
— Чего тебе показать, ящерица ты лысая?! — крикнул я ему в ответ.
Сразу же получив новую порцию побоев. На этот раз отходил дольше. Если честно, то и не знаю сколько. Вниз головой с колонны навернулся. По этой голове перед этим получив.
— Ты тупой? — первым делом спросил меня ящер. — Показывай, что умеешь, бестолочь!
«А нормально попросить было нельзя?» — подумал я, но вслух мысли не рискнул озвучивать.
Я, может, и не самый умный, но, когда меня больно лупят, понимаю быстро, что к чему.
Здраво рассудив, что его интересует, какими знаками владею, их ему и показал. Их всего четыре знал. Для усиления чувствительности. Малый против демонов. Усиленный против демонов. И просто усиливающий способность шара. Последние три вместе с шаром и демонстрировал.
— А без него? — спросил ящер.
— Без него не умею.
— С ним экзамен не приму. По нормальному сдавать будешь, — предупредил он.
— Как скажете, — неуверенно ответил я.
— Конечно, как скажу! — разозлился ящер и ещё раз треснул меня.
На этот раз я чуть увернулся, и вместо лба палка хрястнула по плечу. То моментально отнялось. Больно до жути, но я был готов пойти на этот размен, чтобы…
Прыгнуть под палку и попытаться схватить ящера. Только вот вместо твердой плоти я ничего не ощутил и провалился сквозь тело.
— Ещё хочешь? — обрадовался он. — Наконец-то ученик с понимаем попался!
И начал меня бить. Сволочь.
* * *
Совсем уж маньяком он не оказался. Отвёл душу, показал, кто тут хозяин, оценил мои способности и приступил к обучению.
— Первый знак, которому ты постараешься научиться, называется Кьят. Это знак концентрации, облегчающий работу с другими знаками. Готов?
— Давно уже, — с плохо скрытым недовольством сказал я.
— У тебя тридцать
