Любовь и роскошь - Патриция Хэган

– Я ищу замечательную женщину, которая смогла бы дать мне все то, что я хочу, что мне нужно в жизни.

Дани с трудом поборола внезапную дрожь – ей не хотелось, чтобы он знал, какое магическое действие оказывает на нее. Игриво и кокетливо она сказала:

– И что вы сделаете, когда наконец отыщете ее?

Он наклонил голову, теплыми, ищущими губами прикоснулся к ее губам.

– Попытаюсь сделать ее такой же счастливой, каким она сделает меня однажды и навсегда.

Дани знала, что если ей уже удалось остановить Дрейка, то отказаться от его любви снова у нее нет ни сил, ни желания. Упершись кулачками в его грудь, она отпрянула от него и поднялась, но ноги плохо держали ее.

– Мне нужно вернуться в магазин, – сказала она быстро, возможно, слишком быстро, поскольку заметила в его потемневших глазах веселые искорки и поняла, что он ничуть не сомневался в том, что сумел и на этот раз пробудить в ней желание.

– Я жду Франсуазу Мебан, – оправдывалась она, собирая остатки трапезы и поспешно складывая их в корзину. – Я совершенно забыла о ней. Извините, Дрейк, я тороплюсь, но она придет взглянуть на пару голубей из слоновой кости, которых я приобрела на прошлой неделе.

Дрейк медленно поднялся на ноги, затем неожиданно наклонился, грубо схватил ее и крепко сжал в объятиях, запечатлев на губах Дани страстный поцелуй.

– Очень скоро вам уже не удастся вести себя подобным образом, моя милая леди. Вы больше не сможете закрывать глаза на то, что мучает нас обоих, на то, чего искренне желают наши сердца и тела… – мрачно произнес он.

Дани смерила его сердитым взглядом.

– Вы слишком много себе позволяете, – язвительно заметила она и пролетела мимо него, шурша пышными юбками.

На самом деле она не сердилась, и оба это знали. Каждый из них ждал момента, когда наступит их час и произойдет то, что неизбежно должно произойти между ними по воле судьбы. Впрочем, они не хотели спешить, ибо подчинение человеку или ситуации было в равной степени мучительно для обоих.

Вернувшись в магазин, Дани перевернула табличку, отперла дверь и, повернувшись, увидела, что Дрейк снова рассматривает картину дворца.

– Вам она правда нравится? – Она подошла и встала рядом с ним.

Дрейк задумчиво кивнул, неожиданно решив, что если он просто заговорит о картине, то не вызовет у Дани подозрения.

– Вам не кажется странным, что такая грубая и явно дилетантская работа попала во владение графа де Бонне? Почему он спрятал ее вместе с остальными ценными картинами?

– Честно говоря, я не задумывалась над этим. Граф был довольно мрачным человеком, и я старалась держаться от него подальше, насколько это было возможно.

– Расскажите мне о нем, – попросил Дрейк. – Каким он был?

– Очень замкнутым, полагаю, из-за того, чтобы избегать общения с тетей Элейн. Они не ладили и большую часть времени проводили в бесконечных ссорах. Кроме этого, он был страстным игроком, и это являлось еще одной причиной их противостояния. – Дани замолчала, устремив взгляд вдаль, возвращаясь мыслями к тем тягостным годам, затем пробормотала: – Удивительно, что они вообще жили вместе. Они презирали друг друга.

С горечью, ибо история напомнила ему об отвратительном браке собственных родителей, Дрейк заметил:

– Когда отношения складываются плохо, я думаю, люди должны разойтись и пойти каждый своей дорогой, вместо того чтобы жить в аду…

Они расстались… на время. Мне тогда было около десяти лет, – вспомнила Дани. – Как бы там ни было, но причиной послужила не страсть дяди Клода к азартным играм. У меня сложилось впечатление, что он и тетя Элейн все время ссорились. Наконец дядя сказал, что так больше продолжаться не может, и уехал из дома в Париж. Тетя Элейн сказала, что ей совершенно наплевать на его отъезд, потому что дядя оставил ей имение, к тому же она располагала довольно крупной суммой. Но когда до ее ушей дошел слух о его бурной связи с другой женщиной, она забеспокоилась, что он может по-настоящему влюбиться и захочет получить развод. Тетя не являлась гражданкой Франции и понятия не имела, что станет с ней в таком случае. А возвращаться в Америку ей не хотелось.

С интересом слушая Дани, Дрейк быстро вычислил, что, когда Клод де Бонне оставил свою жену и отправился в Париж, там по некоторым предположениям проживала и его мать. Неужели именно так попала картина в руки к графу?

– Прошу, продолжайте.

– Мой рассказ почти завершен, – сказала она, пожав плечами. – Тетя Элейн поехала в Париж, намереваясь убедить дядю вернуться домой и восстановить их брак, и у нее не возникло никаких трудностей в том, чтобы вернуть его себе. Она прибыла туда примерно в то же время, когда умерла возлюбленная дяди, и горе его было столь безутешно, что его вряд ли интересовало, что станется с ним. Именно в это время он начал пить и особенно много играть, не приезжая в имение не только днем, но зачастую и ночью. Уверена, что с того момента их брак превратился в пустой звук.

Дрейк словно окаменел. Неужели это простое совпадение?

– Скажите, – настаивал он, – что говорила ваша тетя о любовнице дяди? Она была богата? Знатного рода?

Дани покачала головой и засмеялась:

– О нет. Судя по словам тети Элейн, совсем не так. Однажды я подслушала ее ссору с дядей Клодом, когда она называла его возлюбленную всякими отвратительными именами… но я отчетливо помню, что она кричала о ее политических убеждениях и положении в обществе, о том, что она анархистка и революционерка.

Дани продолжала рассказ. Поведала Дрейку, что у них с Брианой существовала игра, кому удастся больше выяснить о романе графа. Бриана как-то подслушала, как в пьяном угаре он разговаривал сам с собой, вспоминая о своей любимой, о том, как потрясающе красива она была. Торжественно, с пафосом Дани процитировала:

– Ее глаза были голубыми, как яйца малиновки… – Она замолкла, приложив руку ко рту, и воскликнула: – О, прошу прощения! Я не имею права смеяться над этим. Он любил эту женщину или по крайней мере думал, что любил, и теперь они оба мертвы… Я веду себя недопустимо. Но в то время мы с Брианой, любопытные маленькие девочки, забавлялись игрой, шпионя за взрослыми.

Дрейк, казалось, не слышал ее полного раскаяния замечания.

– Он когда-либо упоминал ее имя? Дани на мгновение задумалась.

– Нет, не припоминаю.

Дрейк надолго затаил дыхание и, указав на картину, тихо, но твердо сказал:

– Я хочу купить картину, Дани. Назовите свою цену, я заплачу.

– Она не продается, – нахмурилась Дани и затем добавила: – Зачем она вам?

– Воспоминания о России, – улыбнулся он, – хорошие воспоминания. А в вас она скорее пробуждает печальные воспоминания, верно?