Звездная ведьма - Линда Джонс

— Император Себастьен очень плохой человек.

— Да, дорогая, — добросердечно согласился мужчина.

— Он подлый.

Старик повторил:

— Да, дорогая.

— Я хочу убить его, но не могу.

— Конечно, дорогая. Ты не можешь.

Ей нравилось, как он зовёт её дорогой, хотя Айседора совсем не знала этого человека, и с его стороны было очень бесцеремонно так ласково к ней обращаться.

— Передай Лукану, что у меня всё хорошо, — попросила она, не желая больше думать об императоре. — Он будет волноваться.

— Я посмотрю, что можно сделать.

— Я всё ещё не хочу выходить за него, — призналась она и насупилась. — Один раз я уже была замужем, и для женщины этого достаточно, правда?

— Как скажешь, дорогая.

Снова соскальзывая в сон, она услышала, как один из иллюзорных женских голосов прошептал:

— Ты сможешь её спасти?

Старик ответил:

— Я спас тебя, а ты находилась в гораздо худшем состоянии. В ней есть сила. Она та, кого мы ждали.

Айседора опять заснула. Возможно, сонливость вызывал грибной суп, но её это не заботило. Её почти ничто не заботило. 

Себастьен пробирался по тайным проходам к комнате Лианы на третьем уровне — месте обитания наложниц. Где ей самое место. Пройти по коридорам он не отважился из-за Лукана Хена. Тот несколько дней подряд добивался аудиенции, хотя пока Себастьену удавалось избегать встречи. К тому времени, когда он расскажет трайфинцу об Айседоре, отправляться на её поиски будет слишком поздно.

Спустя одну неделю после рождения сыновей императрица, согласно приказу Себастьена, не вставала с кровати, причём лежала в ней голая и связанная.

Его появлению Лиана явно не обрадовалась.

Стоявшая в дальнем углу комнаты Джедра, смешивала за рабочим столом какое-то мерзко пахнущее зелье. Ей единственной Себастьен доверил присматривать за Лианой, во всяком случае, пока. Ведь если бы не старуха, жена, её любимый страж и Айседора предали бы его.

— Ты все ещё толстая, — заметил он, разглядывая жену. Лиана не выглядела столь чудовищно огромной, как во время беременности, но приобрела больше изгибов и стала полнее. Она была прекрасна, хотя об этом он ей не сказал.

— Ты всё ещё нестерпимо отвратителен, — ответила она.

Себастьен протянул руку и коснулся одной набухшей, нежной груди. Вопреки содеянному Лианой, он по-прежнему в ней нуждался. И очень скучал. Лиана напряглась, но из-за связывающих её шёлковых верёвок не смогла отстраниться.

— Ещё слишком рано, — не поворачиваясь к ним, предостерегла Джедра.

Себастьен медленно отвёл руку, потом склонился и поцеловал голый живот Лианы, задержавшись губами на знакомой плоти, которой больше не мог доверять.

— Я хочу увидеть моих детей, — в глазах Лианы блеснули слезы.

— У тебя нет детей, — тихо ответил он, подняв голову. — Ты лишилась права на них, когда солгала мне.

Она облизнула губы.

— Я просто хотела, чтобы они оба были в безопасности. И придумала, как справиться с проблемой без тебя.

— И солгала мне.

— Да! — она дёрнула удерживающие её руки шёлковые шарфы.

В последнее время на Себастьена периодически накатывала излишняя сентиментальность, вот как сейчас, когда Лиана обратила на него полные слёз глаза. Он любил её больше всех на свете, и помоги ему небеса, чувство до сих пор не угасло.

— Я хочу обнять моих крошек, позаботиться о них и покормить, — прошептала она. — Не отнимай у меня такой возможности, Себастьен. У меня никогда не появится другого шанса. Зелье, которое я пила многие годы, чтобы предотвратить зачатие, разрушило мою матку. Эти младенцы — чудо, и я хочу быть с ними. Пожалуйста, Себастьен.

— Наш сын, законный наследник трона, находится на попечении жрецов. Его кормит и одевает няня, и так будет дальше. Императрица не должна заниматься подобными вещами.

— А что ты сделал со вторым? — прошептала она. — Где второй ребёнок?

Себастьен постарался ожесточить против неё своё сердце. Больше всего он боялся предательства близкого человека, и Лиана воплотила его страх в жизнь. Он не должен испытывать к ней симпатию, любовь или преданность.

— Я о нём позаботился, — не давая Лиане времени произнести хоть слово, он обратился к Джедре: — Пошли за мной, когда она оправится настолько, чтобы приносить хоть какую-то пользу.

— Конечно, мой господин, — радостно отозвалась Джедра, — молоко почти высохло, и императрица хорошо восстанавливается. Ещё две-три недели, и она станет такой же, как раньше.

Себастьен снова переключил внимание на Лиану, но теперь она смотрела не на него, а сосредоточилась на чём-то, видимом только ею. Император отвернулся и направился прочь, сожалея о своём неблагоразумном решении навестить жену.

От Лианы Себастьен сразу отправился на второй уровень, посмотреть на своего первенца. Ребёнок оказался совершенно замечательным, даже жрецы соглашались, что для малыша неделей отроду он чрезвычайно смышлён. У Джэна были умные глаза и здоровые лёгкие, и с каждым днём малыш становился сильнее.

Себастьен обожал ребёнка больше, чем считал возможным. Как странно. 

Стражи императора обступили и разоружили Лукана. Во всяком случае, они верили, что разоружили его: два коротких, но острых лезвия по-прежнему таились в спрятанных на теле ножнах. Стражи настойчиво уверяли, что император не принимает посетителей, но капитан отказался уйти. Если переданная ему информация верна, с отъезда Айседоры прошло больше недели. Точнее, девять дней.

Она забрала с собой звезду Бэквие, поэтому он был обязан отправиться следом, а где искать Айседору знали только Себастьен и его императрица, которая, по слухам, всё ещё не вставала с кровати.

После более чем часового ожидания в коридоре первого уровня, Лукана пропустили к императору. Терпение капитана было на исходе, поэтому он свирепо ворвался в кабинет Себастьена, находящегося под защитой встревоженных стражей.

Лукан тотчас выбросил их из головы, прошагал к восседавшему за письменным столом императору, упёрся руками в столешницу и подался вперёд.

По комнате пронёсся лязг металла о металл, когда стражи повыхватывали из ножен мечи, но Лукан не только не отступил, а даже не счёл нужным оглянуться.

— Где она?

Отвечая на вопрос, император выглядел вполне невинно, хотя Лукан не сомневался, что Себастьен давно растерял последние остатки невинности.

— Айседора? Разве она не попрощалась перед отъездом?

— Нет, не попрощалась, — чуть сбавив тон, подтвердил Лукан.

Император откинулся на спинку кресла.

— Мне жаль это слышать. Похоже, ваши отношения сложились не так, как вы надеялись. Но тем лучше. Айседора, когда захочет, бывает просто несносна.