Львы Сицилии. Закат империи - Стефания Аучи

Он идет к дому Франсуа и Джузеппины. Хватит, пора возвращаться в Палермо.

Он – Иньяцио Флорио, но и он не может исправить свое прошлое, изменить судьбу. Даже боги не обладают такой силой. Он просчитался, он побежден и теперь выплачивает огромную контрибуцию.

Он не думает ни о Джованне, ни о детях.

У него мог быть еще один ребенок, другая жизнь, другая судьба.

Размышляя так, он подходит к дому Мерле.

Поднимается на крыльцо, стучится в дверь. Джузеппина открывает, целует брата.

– Что-то ты поздно. Все в порядке на place de la Bourse?[9] – Она хмурит лоб.

Недавние события кажутся ему очень далекими.

– Да, – лаконично отвечает Иньяцио. – Франсуа вернулся? Я знаю, у него были проблемы…

Сестра пожимает плечами, словно говоря: ничего особенного. Смотрит на Иньяцио и замечает, что тот расстроен. Ей хочется узнать почему, но она удерживается от расспросов. Пусть брат сам все расскажет.

Иньяцио идет за ней в гостиную. Джузеппина бегло просматривает письма, лежащие на столе, выбирает некоторые конверты и передает брату.

– Пришли для тебя утром из Палермо вместе с телеграммой от Лагана.

Иньяцио находит среди конвертов письмо от Джованны и письмо от Джулии.

Он опускается в кресло, раскрывает конверты.

Жена пишет о доме, о детях. Пишет, что Иньяцидду ведет себя хорошо, он стал более ответственным. Они недолго пожили на вилле у холмов, где воздух свежее, и в гости приезжал Антонино Лето. И Альмейда с женой тоже навестили. Жизнь идет спокойно, но без него дом кажется пустым. «Надеюсь, ты скоро вернешься», – заканчивает письмо Джованна. В ее скромности и целомудрии – отстраненность, позволяющая скрывать сильные чувства, любовь, которую она дает ему, ничего не прося взамен.

У Иньяцио сжимается в горле.

А вот и письмо от Джулии, его малышки.

Робким детским почерком дочь пишет, что хочет показать ему, как она научилась рисовать: на обратной стороне листа рисунок карандашом – пуделек, одна из их собачек в Оливуцце. Пишет, что мама и донна Чичча учат ее вышивать, но без особых успехов. Ей нравится наблюдать, как рисует Антонино Лето, и она следует за ним по пятам, когда он рисует у них в парке. В конце пишет, что мама без него скучает. «И я тоже жду не дождусь, когда ты приедешь».

Обычное письмо маленькой девочки отцу, которого она обожает и которого не видела уже давно.

В душе у Иньяцио происходит беззвучная катастрофа.

Он чувствует на себе пристальный взгляд сестры.

– Все в порядке там, в Палермо? – спрашивает она.

Он молча кивает. Потом встряхивает головой, словно просыпаясь ото сна.

– На следующей неделе поеду домой, – говорит он. – Они ждут меня. Я нужен моей семье.

– И правильно, – вздыхает Джузеппина, поджав губы.

Олива

Декабрь 1883 – ноябрь 1891

Любящее сердце далеко видит.

Сицилийская пословица

18 октября 1882 года на банкете, устроенном избирателями городка Страделла в Ломбардии, депутат от этого округа, глава кабинета министров Агостино Депретис произнес речь, в которой подчеркнул возвращение к политике трансформизма. Впервые об этом он заявил в той же Страделле восемь лет назад. Исчезает разделение на правых и левых, на смену которому приходит, по словам историка Артуро Коломбо, «поглощение, расчетливое и искусное, персонажей и идей, принадлежавших к различным оппозиционным течениям». Успех этой программы проявился уже на выборах «с расширенным избирательным правом» (2 миллиона человек из более чем 29 миллионов получили право голоса), состоявшихся 29 октября: левые Депретиса победили, а в палату депутатов были избраны 173 «министерских» депутата, то есть формально не связанных с какой-либо партией. Начинается период, когда итальянская политика опирается не столько на идеологию, а балансирует между потребностями, содействием и уступками.

Чтобы преодолеть изоляцию на международной арене и в ответ на так называемую тунисскую пощечину (французская оккупация Туниса, на который у Италии были свои виды), 20 мая 1882 года Италия подписала договор о взаимной поддержке, в том числе и военной, с Германией и Австрией (Тройственный союз). Колониальные аппетиты Италии растут, в центре ее внимания оказывается Абиссиния, где заняты порты Асэб и Массауа (1882 год), но политика экспансии затормозилась после поражения итальянских войск при Догали (26 января 1887 года). Франческо Криспи, возглавивший правительство после смерти Агостино Депретиса (29 июля 1887 года) не скрывал своих империалистических амбиций, и весной 1889 года итальянская армия возобновила наступление на Асмеру. Тогда император Абиссинии негус Менелик II согласился подписать Уччальский договор (2 мая 1889 года), по которому Италия устанавливала протекторат над Эфиопией (Абиссинией). 1 января 1890 года Эритрея объявляется «итальянской колонией», но в октябре того же года Менелик в письме королю Умберто I оспаривает толкование Уччальского договора. Последовал международный скандал, в результате Криспи был вынужден уйти в отставку.

Вступление Италии в Тройственный союз негативно повлияло на ее отношения с Францией, главным торговым партнером. Страна пребывала в «великой депрессии», итальянское правительство фактически отказалось от политики свободной торговли, принятой во времена «Исторических правых», и в 1887 году повысило таможенные тарифы на импортные товары, намереваясь защитить зарождающуюся национальную промышленность (в первую очередь текстильную и металлургическую, а также судостроительную). Разразилась настоящая тарифная война, пострадал в основном Юг Италии, где резко прекратился экспорт вина, цитрусовых и масла во Францию.

15 мая 1891 года папа Лев XIII опубликовал энциклику Rerum Novarum, в которой рассматривался «рабочий вопрос», поскольку «крайне необходимо в нынешних условиях прийти на помощь пролетариату, который часто находится в жалком положении, недостойном человека». Критикуя как либерализм, так и социализм, энциклика подчеркивает милосердие Церкви и ее право вмешиваться в социальную сферу.

Для египтян она была даром богини Исиды. Для евреев – символом возрождения. Для греков она была святыней Афины, богини мудрости. Для римлян – деревом, под которым родились Ромул и Рем.

Олива – дерево с узловатым стволом и серебристо-зелеными листьями. Его теплая, золотистая древесина устойчива к вредителям: мебель из оливы долго живет, хранит память, передается по наследству.

Но и это еще не все.

Попробуйте сжечь оливу или срубить ее. Пройдет много времени, пройдут годы, но рано или поздно из земли прорастет сердитый, упрямый побег и вернет раненое дерево к жизни.

Чтобы уничтожить оливу, нужно ее выкорчевать. Вырвать все корни, перекапывая землю до тех пор, пока от них не останется и следов.

Вот почему олива еще и символ бессмертия.

Оливы на Сицилии, наряду с цитрусовыми, самые популярные деревья. Нет ни одного сада или огорода, где бы они не росли. Некоторые из них были не выше