Мой Бюсси - Дениженко Светлана

Освободившись от веревки стягивающей запястья — растерла руки, приводя их к чувствительности. Ладошки покалывало иголочками, я закрыла глаза, собираясь с мыслями.

Стоило умыться и переодеться — платье было в крови и разорвано на боку. Мой внешний вид сейчас был не самым лучшим. Даже за нищенку сейчас вряд ли бы сошла…

Чтобы не привлечь к себе постороннего внимания с такой внешностью — это надо постараться! Ни денег, ни пищи, ни моего дорогого Роки — ничего у меня нет!

— Ф-рр! — прозвучало над ухом.

— Ворон! А ведь ты у меня есть! — погладила коня по черно-белой морде.

Приподнялась, опираясь о шершавый ствол сосны, запачкала пальцы липкой смолой…, улыбнулась, вспоминая. В детстве я с друзьями её собирала, чтобы потом жевать липкую субстанцию с неповторимым стойким вкусом. Понюхала руки, потерла их между собой — пусть пахнут детством, чудесным временем, когда все казалось очень простым и понятным: как дважды два…

Подошла к жеребцу, сбоку у седла увидела привязанную котомку, и как я её раньше не заметила? Спешила спрятаться, и было не до того… Ну, посмотрим, что же там вез с собой Роже? Белье на смену, кусок мыла, кремний, несколько тонких прутиков (видимо, для розжига костра), ломоть хлеба, да луковица — вот мне еда и одежда.

— Спасибо, Господи! За то, что не оставляешь меня в бедах моих! — вознесла благодарность в небо и переоделась в чистую рубаху и штаны. Сказать, что все это мне было велико — совсем ничего не сказать. Я утонула в вещах и стала похожа на чучело, которое забыли набить соломой. Подвязала штаны — веревкой (той, которой меня связал де Тривьер) рубашку опустила поверху.

Рана моя затянулась легкой корочкой и, не решаясь её беспокоить, перекусив посланной мне пищей, побрела пешком, придерживая коня под уздцы. Мягкие носочки — защищали ступни от насекомых и колких игл, что в достатке имелись под ногами.

Туфли в ночной суматохе мне не позволили надеть. Радовалась уже тому, что оказалась не босиком.

Куда выйду и как скоро? — не знала. Но главное, больше никому не попадаться на глаза по пути до Парижа, а там найду приют у Шико или Бюсси.

"Не бросят же они меня теперь после всего, что нас связало с ними в последнее время?" — думала я, вдыхая лесной воздух и жмурясь на солнечные лучи, что пробивались сквозь пушистые кроны — кленов, вязов, дубов…

Глава 30

Полдня продиралась по лесу, к вечеру спустилась к реке. Есть хотелось так сильно, как будто бы голодала неделю, а не один день. Все-таки в лесу всегда — зверский аппетит, только непонятно (лично для меня) — почему? Возможно, из-за того, что нет отвлекающих от пищи размышлений и окружающих, способных отравить своим присутствием самый вкусный обед.

Порылась среди кустов, пока мой конь утолял жажду, тем самым распугала комаров. Они обрадовано накинулись на жертву в моем лице, но это неприятное обстоятельство все же не помешало мне отыскать приличный прутик. Сняла с себя веревку (вместе с ней рухнули наземь и штаны, от них пришлось освободиться), намотала её на прут, на другой конец веревки привязала жирную гусеницу, которую выудила среди листвы и закинула удочку в реку. Самой тоже пришлось зайти по колено в воду.

К счастью, удача не обошла на этот раз стороной, и мой ужин теперь состоял из двух рыбин, поджаренных на костре и нескольких сладких груш. Я подобрала их с земли. Когда мы брели сюда с Вороном, то нам по пути, встретилась дикая груша.

Хотя, время сбора урожая еще не настало, плоды были уже созревшими. Теплый июль способствовал этому или климат был теплее, чем в Москве, я не знала, но тихо радовалось тому, что не нужно снова голодать.

Люк научил меня добывать огонь разными способами и в любых погодных условиях, а при наличии кремния — это не составило большого труда. Рыбу ловить было сложнее, несколько рыбешек соскользнули с моей удочки, да так и остались плавать на свободе. Но недаром я считала себя рыбачкой — маленькая победа — это все-таки победа, а не поражение. На сытый желудок лучше думается и спится тоже.

Не заметила, как уснула, сказался трудный день…

Сны пугали своей безнадежностью и мозаикой ужасов, меняющихся и проскальзывающих друг за другом.

Утро наступило быстро, я жутко замерзла, костер потух. Проснувшись, долго бегала по берегу — согревалась, делала зарядку. Ворон смотрел на меня с недоумением, настороженно вращал ушами и перетаптывался на месте.

Согревшись — умылась и доела груши, затем собрала пожитки и, мурлыча под нос песенку Кота Леопольда, которая всегда поднимала мне настроение, забралась в седло:

"Мне сегодня весело с самого утра,Напевая песенку про свои дела,А дела прекрасные — все мне по плечу,И скажу, не хвастая — горы сворочу!…"

Ну, горы, конечно, меня сворачивать никто не просил, главное, что самочувствие и настроение были на высоте. Тихой рысью мы выехали на проселочную дорогу и пробираясь через лес, не хотелось сейчас думать ни о возможных хищниках, ни о разбойниках…

Хотелось как можно скорее миновать опасности и оказаться дома…вернее там, где можно было вздохнуть свободно и почувствовать себя защищенной, хотя бы на время, от скверных обстоятельств.

На мою беду, я нос к носу столкнулась с какими-то разудалыми молодцами, выехала к ним из-за кромки леса и остановилась в нерешительности. Просчитывая в голове возможные варианты, поняла, что лучше не мимо проехать, а вернуться в лесную чащу.

Всадники, которых было двое, как будто именно меня и ждали. Они почти не удивились появлению странно-одетой наездницы и, не раздумывая, кинулись в погоню.

— Эй! Эй! Стой!

— Держи!

— С боку, с боку заходи! — неслись голоса мне вдогонку.

Мы с Вороном полетели со всей прыти, на которую только был способен мой скакун. Еще раз я себя пленить не позволю. Уж лучше умереть, чем попасть в руки разъяренным мужикам! Ворон — умница, но его силы явно уступали жеребцам преследователей. Нам повезло тем, что имелась пусть небольшая, но фора.

— Прости меня, малыш! — потрепала его по холке, выбирая момент для прыжка. Мы завернули в лес и на некоторое время исчезли из поля видимости гнавшихся за нами мужчин среди густой растительности.

Я придержала поводья и соскочила в разросшиеся кусты, а Ворон по инерции помчался дальше. Спружинила на упругие ветки и забилась под папоротники и лопухи, (которые здесь достигали гигантских размеров, по сравнению с теми, что были в моем детстве) спряталась от лихих глаз преследователей. Через мгновение услышала, как они пролетели мимо меня с криками и улюлюканьем.