Капитан Ртуть - Луи Буссенар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разговор продолжался.
– Хорошая мысль, полковник Кристофоро, – говорил командующий Титубал. – Я бы предпочел собственноручно отправить их в мир иной, особенно Ртуть, наглость которого просто раздражает, но смотреть, как он будет болтаться в петле под гиканье толпы, тоже очень весело.
– В каком состоянии эти люди? – спросил Кристофоро.
– Признаюсь, что я обходился с ними без церемоний…
– По крайней мере, вы приказали ухаживать за ранеными?
– Как я мог? – язвительно переспросил Титубал. – У меня же нет ни хирургов, ни сестер милосердия…
Но его собеседник строго спросил:
– Вы, может быть, считаете, что Карбахалю хочется судить и вешать полумертвых людей?
– О, они такие крепкие, даже сам удивляюсь…
– Сколько их?
– Пятнадцать – двадцать, точно не знаю.
Титубал произнес это пренебрежительным тоном, как будто такие мелочи недостойны его внимания. Но суровый голос начальника вернул его к действительности.
– Ведите себя посерьезнее, – проговорил он. – Приказы Карбахаля (а с ним шутки плохи, вы знаете!) очень точны. Он хочет, чтобы пленные выглядели хорошо, как побежденные солдаты, а не как несчастные, которых ничего не стоит побить и взять в плен. Покоренные враги должны делать честь победителям.
– Пусть так, – заговорил Титубал, с трудом переносящий нравоучения, – но согласитесь, захватив наконец молодцов, которые столько раз от нас убегали, мы должны были принять суровые меры, чтобы они даже не помышляли о побеге.
– Короче, что это за меры?
Титубал замялся, и Кристофоро резко встал.
– Придется мне самому все проверить.
– Не стоит, полковник, – возразил Титубал. – Они крепко связаны и не могут пошевелиться. Меня можно упрекнуть только в излишней предосторожности…
Кристофоро перебил:
– Сколько людей в вашем распоряжении?
– Сто семьдесят пять, бандиты убили двадцать пять наших…
– Неужели сто семьдесят пять человек не могут уследить за пятнадцатью – двадцатью? Кто узнает об этом, будет невысокого мнения о мексиканцах.
– Что вы хотите, полковник? Я готов выполнить приказ. Если и сделал что-то не так, я ведь хотел как лучше…
Тон Титубала изменился:
– Итак, завтра на заре эти люди должны быть на ногах, а путы сведены до необходимого минимума. Хорошо их покормите и дайте агавовый напиток для подкрепления. Раненых посадите на лошадей, остальные пусть идут пешком с эскортом. Если они окажут сопротивление, карать не запрещается, но желательно, чтобы наказание не оставило заметного следа. Вы поняли меня?
– Да, полковник. Мне ясны ваши намерения. Я все выполню. Но позвольте задать вам вопрос…
– Говорите!
– После сражения под Сальтильо, когда мы взяли в плен этих людей…
– …и упустили австрийцев и обоз раненых…
Титубал не прореагировал на замечание и продолжал:
– Наш начальник, Бартоломео Перес, исчез. Вы не знаете, что с ним стало?
– Не знаю… но это не важно! В штабе давно игнорируют этого сумасшедшего. Карбахаль прогнал его с глаз долой, ужаснувшись его злодеяниям. Об этом человеке идет дурная слава – преступления, грабежи… О нем лучше не вспоминать… Оставим это. Я пересплю в вашей палатке, а завтра, на заре, в дорогу…
– Куда мы направимся, полковник?
– В монастырь Куаутемос, близ Монтеррея.
Голоса смолкли.
Ртуть внезапно проснулся. Удивительное дело, сначала он ничего не помнил. В голове все смешалось, в висках стучали молоточки пульса. Постепенно сознание прояснилось, память восстановилась.
Как же он мог все это слышать? Было ли это наяву или во сне, порожденном лихорадкой?
Вроде нет. Пленник тихонько повторил про себя услышанное: во сне не бывает такой логики и законченных мыслей.
Неожиданно капитан понял все и едва подавил радостный крик. В этих землях, поросших кактусами, опасными для людей и животных, живут грызуны вроде кротов или, скорее, сурков. Вся почва испещрена причудливыми ходами, которые зверьки прорывают во всех направлениях. Из-за этого часто происходят обвалы, люди и лошади ломают ноги, попав в глубокие дыры.
Очевидно, партизаны разбили свой лагерь как раз в таком месте, где акустика позволяла услышать звук на большом расстоянии. Вот он – счастливый случай!
Ртуть, полностью отключившись, смог услышать эхо разговора. Какие же выводы?
Он и его товарищи вовсе не спасены. Речь шла лишь о форме казни, которая их ожидала. Но, по крайней мере, не будет насильственной смерти с ужасными побоями и пытками. Пленные предстанут перед судом. Но люди, жертвующие жизнью во имя долга, каждый день рискуют встретиться со смертью… А главное, роковое событие еще не скоро. Теперь – конец неподвижности, выматывающей все силы.
«Что же, – прошептал Ртуть, – у нас целые сутки! Нас освободят от пут. Там поглядим!..»
Первые утренние лучи скользнули по кронам деревьев. Ртуть не удержался. До этого он не подавал признаков жизни. Но раз его убьют только завтра…
Не разжимая губ, юноша мелодично и протяжно свистнул. «Ртутисты» хорошо знали этот звук. Они услышали, зашевелились. Тогда капитан крикнул во весь голос одно слово:
– Надежда!
Четыре охранника вскочили, угрожая штыками. Но тут раздалось пение горна. На опушке леса показались две фигуры: командующий Титубал и полковник Кристофоро.
Ртуть облегченно вздохнул: это был не сон!
ГЛАВА 5
Цивилизованный мексиканец. – Мы убиваем, но не пытаем. – Ртуть в затруднении. – Слово француза. – Есть еще место случаю.
По-прежнему в плену, но какое облегчение! После нескольких суток пытки неподвижностью «ртутисты» испытали безграничное наслаждение.
Полковник Кристофоро вовсе не походил на предводителей матадоров и других бандитов. Увидев солдат Титубала, а вернее, Бартоломео Переса, он с отвращением поморщился.
И правда, трудно было представить такое удивительное сборище преступных, зверских физиономий. Облаченные в рваные и грязные мундиры, партизаны походили на разбойников с большой дороги, нападающих на проезжих с целью отнять и кошелек и жизнь…
Полковник Кристофоро был солдатом в лучшем смысле этого слова, настоящий офицер, сознательно выполняющий свой долг. Примерно сорока лет, серьезный, бронзоволицый, с черными как смоль длинными усами. На мужественном лице – огромные глаза с длинными ресницами.
Кристофоро решил сам заняться пленными, оставив Титубала, который бесился от выказанного ему недоверия.
Полковник не скрывал своего презрения к бесполезной жестокости.
– Врагов мы убиваем, но не пытаем.
Ртути довелось несколько раз сталкиваться с солдатами Хуареса из регулярной армии, которых он считал достойными уважения. Новое лицо лишь подтвердило это впечатление.
