Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна - Алиса Чернышова

13

 

Ирейн прищурилась, глядя в большие синющие глазищи, внезапно оказавшиеся вполне трезвыми. 

— И о чём же мы будем разговаривать? — уточнила она, добавив холодка в голос. 

— О женском, — усмехнулась Элена и сложила губы трубочкой, выдувая светящийся пузырь. Тот стремительно разросся и вскоре охватил их, заключив в своих мерцающих стенках.

— Защита от подслушивания, — пояснила русалка. — Среди драконов с их совершенным слухом без этого не обойдешься. Итак... Слушай меня, девочка, и запоминай. С одной стороны, тебе достался счастливый билет: ты — пара князя, и этого никому не оспорить. Но у всего есть цена. Ты должна быть готова, что тебя возненавидят, причём все, кому не лень. Конечно, в глаза этого не скажут и в первый вечер отравить не попытаются (все же, не Русалье Царство и не Неблагой Двор), но и уважения или любви не жди. Тебя будут пытаться прогнуть, использовать, задурить тебе голову... 

— Да, — усмехнулась Ирейн. — Прямо как ты сейчас, верно?

— Неплохо, — прищурилась Элена. — Возможно, эти высшие силы действительно что-то знают... Н-да, примерно как я сейчас. Только вот мои интересы совпадают с княжескими, а с остальными тебе может не так повезти. И отсюда вытекает, что тебе придётся принять несколько правил и следовать им неукоснительно. Первое: никому не доверяй, кроме князя, господина Оса, Казначея и Главы Безопасности. Во всех спорных ситуациях советуйся с ними, не принимай поспешных решений, не иди на поводу у эмоций. Второе: помни, что вы с Тиром ещё молоды, потому очень многое в управлении Предгорьем взял на себя господин Ос. Слушайся его и тех, кого он к тебе приставит, всегда и безоговорочно, что бы там ни было — от этого могут зависеть ваши с князем жизни. Третье: держи голову холодной и не лезь в то, чего не понимаешь. 

— Говоря простыми словами, твой господин Ос отвёл для меня роль бессловесной покорной декорации, — подытожила Ирейн.

— Да, — спокойно улыбнулась Элена. — Потому что никакую другую ты не потянешь, уж прости. По крайней мере, пока что. Тебе хотя бы лет сто учиться до уровня, на котором можно будет думать о самостоятельных интригах. И будет лучше, если ты это сразу поймёшь. Видишь ли, слишком многое на кону, и не воспользоваться твоим влиянием на князя не попытается только ленивый. Говорю сразу: пока ты ведёшь себя разумно и не строишь козней против Оса, я на твоей стороне всецело, и клан моего мужа тоже. Но попытайся вести себя глупо, и мы станем врагами. То, что будет потом, тебе не понравится. Я объясняю понятно?

— Вполне. Что я могу ответить? Я буду выполнять эти условия до тех пор, пока Тир не скажет обратного. 

Русалка подперла подбородок кулачком и задумчиво сказала:

— Все же ты мне нравишься. Пожалуй, нам повезло с тобой. И, кстати — друзья зовут меня Леной. 

Когтистую руку Ирейн пожала со смешанными чувствами — когда, спрашивается, все успело стать настолько сложно?

***

— У нас скоро будут гости, — сообщил Ар флегматично, — Ориентировочно через час.

— Кого тащит нелёгкая? — уточнил Тир.

— Волки.

— Могло быть и хуже, — пробормотал князь, — Хотя бы не Лисы.

— Будут. Часа через два.

Тир покосился на невозмутимого друга. Иногда (примерно пару раз в сутки) Казначея хотелось хорошенько стукнуть чем-нибудь тяжёлым — вырванным с корнем деревом, например, или скромным непритязательным камушком размером с фермерский домик. Понятное дело, Серому такой ерундой всё равно не навредить. Но это был бы неплохой способ выместить злость и раздражение, скопившиеся в душе и запертые там до лучших времён — будто политические преступники из тех, которых убить всем во благо не позволяют международные интересы, но и на свободу не отпустить, ибо тут же натворят какую-то непроходимо глупую ерунду. 

О да, дракон злился на окружающий мир, а ещё больше — на себя, потому что все было не так, как нужно, не так, как он хотел бы для своей пары, не так, как требовали инстинкты. Это почти физически больно — оставаться в «Медвежьем углу», где нет должной защиты, разгуливает опасная нечисть, по нелепому недоразумению считающаяся нянечкой для ребёнка, и ожидается нашествие оборотней. В дополнение к прочим прелестям Тир не мог слышать ни Вету на чердаке, явно магически защищенном, ни Ирейн, занятую «женскими разговорами» с Эленой, и это не добавляло хорошего настроения. Дракону не хотелось видеть посторонних рядом с парой, инстинкты вопили, требуя увезти её с дочерью в безопасное место. Таким образом, в нём во всей красе проявлял себя вполне нормальный порыв для их расы — спрятать свои сокровища в безопасной пещере, на своей территории, как поступали ещё их далекие, жившие по звериным законам предки.

Но тут была проблема — Тир сильно отличался от других драконов. Если подумать, у него не было ни собственной пещеры, ни нормальной сокровищницы. Фактически они были, конечно, но именовались «княжеской резиденцией» и «княжеской казной». Звучало пафосно и с претензией, но на деле выходило не так гладко: вместо уютного комфорта драконьего гнезда его день и ночь окружали придворные и охрана, циркулирующие туда-сюда, невозможность отрешиться от груза государственных дел и совершенно невыносимое для существа его происхождения чувство незащищённости. Последнее было особенно изматывающим: Тир смотрел на вычурно расписанные стены, панорамные окна, фонтаны, водопады и зелёные, благоухающие разноцветьем террасы, но видел нечто иное. Очень часто ему казалось, что все эти роскошества предгорной архитектуры тают, обнажая иссеченные заклятиями, закопченные пламенем, пропитанные кровью предыдущих князей стены, что самые прекрасные цветы в оранжереях пахнут дымом и железом, как в ту самую ночь. От этого он чувствовал себя беспомощным и уязвимым. Шатающимся обломком скалы над ним висело понимание того, что любая ошибка может привести к повторению кошмара.

И он снова не сможет защитить своих близких. 

Тир ни с кем и никогда не говорил об этом. Он улыбался, шутил, поддерживал друзей... В их небольшой команде Ар был гласом коммерческого разума, Ис — исполнителем всех тёмных делишек, Ос — собственно, главой государства (тут никаких особых иллюзий не было и быть не могло). А сам Тир был лицом, дневной стороной власти, которая всегда на виду. И он бы заставил сожрать пару ящиков гвоздей того, кто назвал бы эту роль простой. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍