Бестия - Рут Ренделл

— Ты не посмеешь!..

— Посмею, — кивнул Уэксфорд, выходя из палаты.

Поезд примчал его обратно в Юстон под проливным дождем, хлеставшим без передыху всю дорогу от Виктории до Кингсмаркхэма. Едва добравшись до дому, он набрал номер Шейлы и услышал ее голос — ледяной голос леди Макбет, потребовавшей: «Дай мне кинжалы!». Только Шейла требовала сообщений.

Глава 15

Наверное, с этим вполне бы справился Бэрри Вайн, а может, и Карен Мэлахайд, но Уэксфорд решил допросить его сам. Похоже, его ранг испугал Фреда Гаррисона — копию своего брата, правда, копию низкорослую, нервную и состарившуюся. Уэксфорда интересовало, когда он последний раз возил Джоан Гарланд в Тэнкред-хаус, и Гаррисон, покопавшись в записях, нашел дату: вторник, четыре недели назад.

— Близко бы к ней не подошел, знай я, чем это обернется, — пробурчал Гаррисон.

Уэксфорд тотчас забыл о себе и своих несчастьях.

— Для вас это ничем не обернется, мистер Гаррисон. Вы видели миссис Гарланд или говорили с ней во вторник одиннадцатого марта?

— Да в глаза ее не видал с того самого дня, я ж говорю, с двадцать пятого февраля.

— Ну а в тот день как все происходило? Она позвонила вам, попросила отвезти в Тэнкред-хаус — в котором часу? В восемь? Восемь пятнадцать?

— Близко б не подпустил ее, знай только, чем все кончится… Уж поверьте. Позвонила она, как всегда, часов в семь, сказала, что ей нужно в Тэнкред-хаус к половине девятого. Я ответил, как обычно, что подхвачу ее в начале девятого, времени навалом, но она уперлась. Сказала, что боится опоздать, и попросила приехать без десяти восемь. Ну, говорю, мы будем в Тэнкред-хаус в десять — пятнадцать минут девятого. Если ехать кратчайшим путем, так оно и получится, но она ведь не слушает! До смерти боялась опоздать. Так всегда. Временами она просила меня подождать ее с часок, я тогда улучал минутку, чтобы навестить брата.

Эта сторона Уэксфорда мало интересовала. Он продолжал долбить свое:

— Вспомните, она точно не звонила вам одиннадцатого марта?

— Да поверьте, как на духу. Зачем мне чужие беды?

— Как вы считаете, не могла она воспользоваться другим такси?

— С чего это вдруг? Жаловаться ей не на что. Она всегда повторяла: «Что бы я делала, Фред, если б не ты?» А потом обычно добавит, что может довериться только мне.

Похоже, ничего больше из этого невротика ему не выудить. Оставив Гаррисона, Уэксфорд вернулся в Тэнкред-хаус. Он сам сел за руль, двинувшись в направлении Помфрет-Монакорума: этой дорогой он ехал всего второй раз. После вчерашнего дождичка день выдался мягкий и приятный. Лес, казалось, был напоен жизнью — спокойной, волнующей, молодой жизнью, привычной для ранней весны. Дорога на усадьбу закручивалась спиралью, убегая вверх по пологому, поросшему лесом холму. Для первой листвы было еще рановато, если не считать боярышника, уже укутавшего окрестности зеленоватым туманом, да диких слив, прикрывшихся белоснежными гипюровыми вуалями первых соцветий.

Уэксфорд ехал медленно. Едва отвлекшись мыслями от Фреда Гаррисона с его непонятными страхами, он тут же вспомнил о Шейле. И едва сдержал стон. В памяти с необыкновенной ясностью отпечатался их последний разговор, каждое едкое слово и колкая фраза. «…Ты возненавидишь каждого, кто мне понравится. И все почему? Да потому что боишься — боишься, что его я буду любить сильнее, чем тебя».

Дорога шла теперь лесом, опушки которого, словно солнечными зайчиками, пестрели желтыми пятнышками лютиков, и Уэксфорд опустил боковое стекло, с наслаждением подставив лицо густому, насыщенному ароматами лесному воздуху: такой бывает только в первый — ну, может, во второй — день весеннего равноденствия. Вчера вечером, когда в оконное стекло хлестали струи дождя, он еще раз попытался позвонить дочери. А потом попытку повторила Дора. Он хотел извиниться, вымолить у нее прощение, но в трубке раздавались лишь равномерные равнодушные гудки. Когда же, отчаявшись, он решил позвонить Шейле снова — в девять, а потом в половине десятого, — включился автоответчик. Вместо привычного: «Если вы собираетесь предложить мне женскую роль в шотландской саге или пригласить отужинать в «Каприс»…» или же: «Мои дорогие…» — невыразительного актерского «дорогие», которое в равной степени приложимо и к нему, и к Кейси, и к приходящей прислуге, — «…Мои дорогие, я вынуждена ненадолго отлучиться…», он услышал: «Шейла Уэксфорд. Меня нет дома. Оставьте сообщение, чтобы я смогла перезвонить вам».

Сообщение он оставлять не стал и со щемящим сердцем отправился в постель. Похоже, он ее потерял, решил Уэксфорд. И дело не в том, что Шейла намерена мчаться куда-то за шесть тысяч миль. Кейси в любом случае отберет у него дочь, даже реши они вдруг купить дом и осесть в Помфрет-Монакоруме. Он ее потерял, и возврата к прежнему уже больше не будет.

Дорога, вильнув напоследок, плавно перетекла в прямую линию, уносящуюся вдаль по аккуратной долине. По обеим сторонам тянулись бесконечные ряды молодых деревьев, посаженных, быть может, лет двадцать назад; их тонкие, устремленные к свету силуэты, ярко-желтые или коричневые, перемежались зазеленевшими кустами боярышника и снежно-белыми — терновника. Земля между деревьями, устланная бурой прошлогодней листвой, переливающейся в лучах солнца, казалась пестрым ковром.

Он заметил впереди какое-то движение. Кто-то шагал по дороге ему навстречу. Едва различимая фигурка человека, молодого человека, точнее, девушки. Постепенно, по мере сближения, он различал все больше и больше. Дэйзи. Точно, Дэйзи, как ни странно встретить ее здесь, в этом месте, в такой час.

Завидев автомобиль, девушка остановилась. На таком расстоянии она не могла разглядеть, кто за рулем. На Дэйзи были джинсы, на плечи небрежно накинута дорогая курточка из непромокаемой ткани, левый рукав свободно болтается за плечом, вокруг шеи дважды обмотан алый шарф. Он мог бы абсолютно точно определить мгновение, когда она узнала его, — по изумленно распахнувшимся вдруг глазам. Лицо Дэйзи оставалось серьезным.

Остановив машину, он быстро опустил боковое стекло. Девушка начала говорить, не дожидаясь вопроса:

— Я вернулась домой. Я знала, что они меня не отпустят, а потому дождалась, пока Николас уйдет на службу, а потом объяснила Джойс, что еду домой, и поблагодарила ее за приют. Она принялась возражать, мол, как я там справлюсь одна. Ну, да вы ее знаете. «Извини, дорогая, но тебе не следует этого делать. Как быть с твоими вещами? Кто приглядит за тобой?» Пришлось ответить, что для вещей я заказала такси и вполне пригляжу за собой сама.

Уэксфорд поймал себя на мысли, что в реальной жизни ей мало что приходилось делать самой, и ухаживать за ней, как и раньше, придется Бренде Гаррисон. Что ж, молодости свойственно обольщаться.

— И теперь вы решили обойти свои владения?

— Я давно уж гуляю и собиралась обратно. Быстро устаю. — На ее лице опять мелькнуло горестное выражение, глаза наполнились печалью. — Вы меня не подбросите?

Дотянувшись до дверцы, Уэксфорд распахнул ее.

— Ну, вот мне и восемнадцать, — без особой радости в голосе проговорила Дэйзи. — Могу поступать так, как мне хочется. Как тут у вас пристегивается ремень? Мой перекрутился, и все перепуталось.

— Можете не накидывать, если не хочется. Это же частные владения.

— Правда? А я и не знала. Но ваш же пристегнут?

— Сила привычки. Дэйзи, вы хотите остаться здесь одна? Жить здесь?

— Но это же все мое. — Казалось, мрачнее произнести эти слова невозможно. В голосе девушки послышалась горечь. — Все мое. Почему же мне не жить у себя?

Он не ответил. Какой смысл повторять ей то, что она и так знает — что она молода, что она женщина, а потому беззащитна, или напоминать о том, чего пока не осознает: вполне возможно, что кто-то не прочь довести до конца дельце, начатое пару недель назад. Уж если подходить серьезно, надо выставить в Тэнкред-хаусе круглосуточную охрану, а не пугать девушку своими страхами.

Отогнав от себя эти мысли, Уэксфорд вернулся к предмету, который они обсуждали с Дэйзи при последней встрече у Вирсонов:

— От отца никаких известий?

— От отца?

— Но он же отец, Дэйзи. Он должен обо всем знать. Убежден: в этой стране не найти человека, который понятия бы не имел о случившемся, не прочел об этом в газетах или не видел по телевизору. И, если я хоть что-то понимаю, сегодня газеты подкинут дров в огонь в связи с похоронами. По-моему, вполне вероятно, что он с вами свяжется.

— Если так, то почему он не сделал этого раньше?

— Он мог не знать, где вас найти. Но он названивал в Тэнкред-хаус каждый день.

Его внезапно пронзила мысль, не отца ли высматривала Дэйзи на похоронах, тщетно оглядываясь по сторонам. Тень отца, о котором почти не говорили, но который должен же был существовать. Уэксфорд припарковал машину у бассейна. Дэйзи, выйдя из нее, обратила застывший взгляд на воду. Несколько белых — или бесцветных? — рыбок с пурпурными головками, привлеченных лучами солнца, всплыли почти на поверхность воды. Дэйзи перевела взгляд на скульптуру: стан девушки, превращенной в дерево, скован корой, а рядом вздымает руки юноша, устремив на нее тоскующий взор.