Будьте осторожней с комплиментами - Александр Макколл-Смит

— Как Ада Дум, — предположила Изабелла. — Которая увидела что-то мерзкое в дровяном сарае и так и не пришла в себя. «Неуютная ферма».[29] — Это было очень смешно, но Грейс вряд ли с ней согласится.

— Нет, — возразила Грейс. Там другое. Не имеет ничего общего с дровяным сараем. Но тем не менее очень страшная вещь. Мэгги не говорит об этом, но я знаю, что она время от времени об этом думает.

— Вот в чем проблема с медиумами, — рискнула высказаться Изабелла. — Насколько нам известно, будущее может быть неприятным, это предвидение на самом деле…

Она не закончила свою мысль, так как взгляд Грейс был весьма недвусмысленным. Она не любила обсуждать свою веру в спиритизм — это было вопросом веры.

— Ну хорошо, — бодрым тоном сказала Изабелла. — Надеюсь, Мэгги чувствует себя лучше. Желчный камень может очень беспокоить.

У Изабеллы был поздний ланч, и она накормила Чарли. Затем, когда он задремал — он должен был выспаться перед визитом к Мэгги, — она отправилась в гараж у дома. Внутри этого маленького строения без окон было темно, и ей пришлось на ощупь искать выключатель. Но как только она включила свет, таинственные тени превратились в то, чем они были на самом деле: в ее зеленый шведский автомобиль, связки прошлогодней лаванды, которые она подвесила на балки крыши и забыла, аккуратно свернутые шланги для поливки, велосипед, которым она больше не пользовалась.

Изабелла села в машину и сразу же ощутила запах кожаных сидений. Это был успокаивающий запах штучного товара, столь редкий в эпоху шаблонной пластмассы. Рука какого-то шведа изготовила из этой кожи сиденья и сделала это с той же тщательностью, что и мотор, который ни разу ее не подвел и сейчас послушно завелся, отчего колеса слегка задрожали, словно в предвкушении поездки.

Транспорта было немного, когда она ехала по Колинтон-роуд, а затем по Стерлинг-роуд. Справа от нее тянулись до самого Фёрт-оф-Форта поля созревающих масличных культур экстравагантного желтого цвета. А за ними, к западу, высились холмы Файфа и Стерлингшира — голубовато-зеленые, неясно вырисовывавшиеся при теплом полуденном свете. Изабелла открыла окошко со своей стороны и с удовольствием вдохнула воздух, насыщенный ароматами сельской местности: скошенное сено, вода, сама земля. В небе были облака, но тонкие и клочковатые, и они быстро проплывали в вышине. А дальше ничего не было — только перевернутая голубая чаша над Шотландией.

Изабелла не спешила. У нее уйдет полтора часа, чтобы добраться до Комри по дороге через Брако, и она решила наслаждаться путешествием. Конечно, ей было над чем подумать, но она знала, что стоит ей задуматься о том, что она собирается сделать, — и она начнет думать только о сложностях и о причинах, по которым не стоит этого делать. В конце концов она решила поверить тому, что миссис Бьюи рассказала о Мак-Иннесе. Она собиралась заняться поисками Фрэнка Андерсона — и не потому, что сомневалась, что он и есть пропавший восемь лет назад Мак-Иннес, а потому, что уже далеко зашла. Она занялась расследованием того, что стоит за этими картинами, и обнаружила тщательно охраняемую тайну о том, что художник жив. Ей было неясно, чего она добилась, — разве что удовлетворила свое любопытство, которое одолело ее, когда она усомнилась в подлинности картин. В результате было доказано, что картины подлинные. Когда Гай Пеплоу взглянул на них и заявил, что это Мак-Иннес, он был совершенно прав. Глаза его не подвели, ибо это действительно был Мак-Иннес.

В каком-то смысле Эндрю Мак-Иннес и его друг, миссис Бьюи, никого не обманули. Мак-Иннес написал картины Мак-Иннеса — какие же еще он мог написать? — а миссис Бьюи предложила картины Мак-Иннеса на продажу и в галерею, и на аукцион. Единственной ложью со стороны миссис Бьюи было то, что картины были предложены как работы покойного художника. Изабелла не была уверена, что же из этого вытекает, но, по крайней мере, была убеждена, что такое не повторится. В этом заверил ее сам Уолтер Бьюи, когда провожал Изабеллу из дома.

— Моя мать никогда ни за что не извинялась, — сказал он, оглянувшись через плечо. — Мне стыдно за нее. Действительно стыдно. Я знаю, что она стареет, но…

Изабелла взглянула на него. Питер Стивенсон был прав: Уолтер Бьюи человек прямой. Что бы ни говорили о старомодном Эдинбурге, он прямой и честный. Возможно, сдержанный и гордый, но прямой.

— Я должен за нее извиниться, — продолжил Уолтер. — И вот что я вам обещаю: от нее больше не будет поступать никаких картин Мак-Иннеса. Это я вам обещаю.

— Вы не должны себя упрекать, — сказала Изабелла. — Она сделала это только для того, чтобы помочь ему. Это он решил всех обмануть своим исчезновением. Ваша матушка лишь пыталась ему помочь.

Подумав над этими словами, Уолтер сказал:

— Бывают случаи, когда помогать не следует.

Да, подумала Изабелла. И возможно, один из таких случаев — когда ваши друзья просят о значительных финансовых гарантиях. Впрочем, я бы сделала то же самое, и не мне читать ему нотации по этому поводу. Я бы тоже не смогла отказать другу.

Теперь, когда она свернула на дорогу, ведущую из деревни Брако в Комри через холмы, ее предчувствие встречи усилилось — если только эта встреча состоится, напомнила она себе. Она не знала, где он живет и будет ли на месте, когда она приедет. Это нелепо: проделать весь этот путь в Пертшир, даже не будучи уверенной, что человек, которого она надеялась увидеть, будет на месте. Нелепо, но именно так я решила поступить, поскольку я свободна делать что мне заблагорассудится, а то, что я делаю, занятно.

В этом месте дорога пересекала вересковую пустошь. По обе стороны полого поднимались склоны холмов, поросшие вереском; на них паслись овцы. Тут не было ни домов, ни овчарок — лишь несколько изгородей, уходящих вдаль. Это было пустынное место, но не заброшенное, как некоторые уголки на севере. А потом дорога пошла под уклон к Гленартни и реке Эрн, и вот уже перед ней — Комри с серыми крышами среди деревьев и маленькими домиками с белыми коньками. Это была типичная для этой части Шотландии деревня — здесь царили покой и порядок и никогда ничего не случалось, что вполне устраивало ее жителей.

Изабелла въехала на Хай-стрит — улицу, которая вела прямо из одного конца деревни в другой, и припарковалась возле «Королевского отеля». На другой стороне улицы находился магазин, где продавали прессу; к витрине изнутри были приклеены скотчем местные объявления. Изабелла никогда не могла перед ними устоять из-за их особого «этнографического» колорита. В Брантсфилде в таком же магазине объявления сообщали о том, что в съемной квартире появилось одно свободное место, причем на него искали человека с чувством юмора, некурящего и с легким нравом; предлагались практически новые компьютеры — их были готовы пожертвовать; двухмесячным котятам подыскивался дом без собак. А здесь предлагались пастбища для пони, кастрюли для варки варенья — в придачу к рыболовному снаряжению. «Королевскому отелю» требовались официанты и официантки, и нужны были «только работящие» — остальных просили не беспокоиться. Горестное объявление умоляло сообщить новости о Смоки, «сером коте с половиной хвоста», который не появлялся дома уже десять дней и исчезновение которого обернулось «разбитым сердцем, печалью, слезами». Изабелла прочла последнее объявление, размышляя о том, какие сильные эмоции может вызвать пропавший кот.

Она зашла внутрь. Из двери, завешанной портьерой, вышла женщина средних лет. Где-то тихо играла музыка. Малер, узнала Изабелла.

— Да? Что вам угодно? — У женщины был мягкий голос с западным акцентом — еще дальше к западу, возможно, Обэн.

Изабелла объяснила, что ищет Фрэнка Андерсона. Он живет где-то поблизости, но она не знает, где именно. Не знает ли его хозяйка этого магазина?

— Не то чтобы знаю, — ответила женщина. — Он редко появляется в городе. Но я, конечно, знаю, где он живет. Это дом на дороге, за Калтибрэгганом. Вы знаете учебный лагерь со всеми этими забавными хижинами военного времени? Так вот, это примерно в двух милях оттуда. Налево ведет тропинка — с дороги дом не видно. Но он там.

Изабелла поблагодарила женщину и удалилась. Она спросила, не думает ли та, что он дома, и получила ответ, что это весьма вероятно. Судя по всему, Фрэнк Андерсон никогда нигде не бывает, хотя она пару раз видела его в Перте. «Он слегка прихрамывает», — добавила она. Изабелла кивнула: именно поэтому ему и нужна ортопедическая операция, о которой упомянула миссис Бьюи, — операция, которую не может обеспечить государство. Мы заботимся друг о друге, подумала Изабелла, но все же недостаточно.

Она выехала из Комри, вернувшись на дорогу, по которой добралась до деревни, и направилась в сторону Гленартни. На дороге было пустынно, змея из черного гудрона ползла к лощине, и Изабелла легко нашла поворот, о котором говорила женщина из магазина. Этой дорогой, которая была всего лишь тропинкой, никто не занимался, и в некоторых местах она заросла травой, которая терлась о низ машины с таким звуком, словно Изабелла ехала по воде.