Год Собаки I. Среди Теней (СИ) - Тай Алеш

— Что? — удивленно сказал я.

И попытался подняться.

От укола начались судороги, тело боролось с апатией гипнотического подавления, наведенного электроникой.

Девушка взяла второй шприц и приготовилась снова сделать укол.

Принц остановил ее руку:

— Достаточно… Мы уходим.

Я собрался встать на ноги, но он наклонился ко мне:

— Пойдем…

И, к моему ужасу и стыду, подхватил на руки. Принц поднял и нес меня, будто бы я ничего не весил.

Словно я был сделан из тонкой полупрозрачной бумаги… Он был невероятно сильным. Как я продержался столько времени в поединке на балу совершенно непонятно.

Илья шел следом за нами, вопросительно и озадаченно глядя на мое лицо.

Принц ногой распахнул дверь на улицу, опустил меня на каменный парапет у входа.

— В порядке? — тихо спросил он.

Тело было опустошено, словно внутри случилось короткое замыкание. Мышцы сводило судорогой, но я не показывал боль, хотя скорее всего, она металась в моих зрачках.

Тихо сказал в ответ:

— Нормально.

Я посмотрел в его спокойные серые глаза. Этот взгляд вполне мог стать моим. И отвел свои.

Было кое-что, в чем я боялся себе признаться…

Меня мучал его взгляд. Я знал его, но никак не мог вспомнить, где я его видел. Не знал, почему он кажется знакомым.

Я спрятал свои глаза, боясь, что Принц прочитает в них смятение, и распознает то, что могло помочь в его игре против нас.

Разгадает мои сомнения, восхищение и страх.

А то, что он играет против, я не сомневался.

Гранитный парапет нагрелся на солнце, и его тепло, пронизывая меня, снимало мышечный спазм. Я ощущал, как боль отпускает, и обморочный липкий туман постепенно рассеивается.

И проговорил:

— Шесть из тридцати шести… Стертые клетки в лотерейном билете.

— Из тридцати семи, — поправил Принц. — Ты уцелел… Я очень этому рад…

И я задал главный вопрос, который преследовал все это время:

— Почему… Почему Грег убил Пятого?

— Я не знаю, — ответил Принц. — Это моя вина… Никогда себе этого не прощу.

Рядом взревели двигатели.

Издавая низкий пульсирующий рокот, сверху спустились три мотоцикла и зависли над брусчаткой.

Шлемы гонщиков раскрылись, и я увидел Грега, Алекса и Бонзо в обтягивающих черных костюмах ближнего космоса.

— Прокатимся вдоль экватора… — пояснил Принц.

Он коснулся броши в виде стилизованного черного паука на лацкане пиджака, и одежда на нем превратилась в обтекаемую черную кожу стратосферного гонщика без единого шва.

— Звони и заходи в любое время, — сказал мне Принц. — Всегда рад тебя видеть.

Повернулся к Илье:

— И ты, бро… Заходи, когда захочешь. Или все вместе…

— Ладно… — кивнул Илья.

Принц согнул руку и поднял ладонь в блестящей черной перчатке.

— Станцуем?

Илья улыбнулся, и они с Принцем исполнили танец крыльями в брутальном байкерском варианте.

Бонзо освободил свой мотоцикл. Пересел на заднее сидение к Алексу.

Грег непонятно смотрел на меня, словно решал, стоит ли мне сказать что-то важное… Потом скрыл лицо черным стеклом и приготовился к старту.

Принц хлопнул Илью по плечу, прощаясь.

Прикоснулся к пауку, вокруг головы Принца соткался из пустоты черный шлем, а лицо полностью закрылось непроницаемым темным стеклом.

Перекинув ногу, Принц оседлал мотоцикл, газанул. От рокота, переходящего в рев, задрожали камни и стекла. Силовое поле закрыло обтекаемой каплей машину и его наездника.

Потом Принц включил передачу, мотор изменил звучание, и мотоцикл, зарычав, стремительно ускорился. Следом взревели, рванулись мотоциклы Алекса и Грега, на ходу облачаясь в капсулы силового поля.

Они догнали Принца, выстраиваясь черным треугольником.

Треугольник взмыл в небеса и через несколько секунд с оглушительными хлопками преодолел звуковой барьер.

Мы проводили его взглядами.

Затем они развернулись, оставляя за собой инверсионные следы, сделали плавный полукруг, разогнались до немыслимой скорости, и одновременно вспыхнули, исчезая из текущего уровня реальности.

Илья восторженно посмотрел на меня:

— Во дают!

Издалека с запозданием донеслись громовые раскаты.

— Он классный… — проговорил Илья. — Принц.

Я вздохнул:

— Ага…

И закрыл глаза, растянулся на горячем парапете.

Сердце билось ровно.

Я прошел тест. Меня не сотрут.

#

11.

Абуминог все-таки заманил меня в ловушку… Ничего не подозревая, я шел за ним.

Мы прошли от Института Верификации квартал по тихим улочкам и свернули во дворы. Спустились по лестнице в помещение цокольного этажа. Пахло влажной штукатуркой и опавшими листьями.

Илья толкнул дверь с облупившейся краской, и мы оказались в студии.

— Заходи… — сказал Илья, он заметно волновался.

И посторонился, пропуская меня вперед.

Я слишком поздно понял, что попался. Что это была студия абобусов… Дверь за спиной со щелчком закрылась.

Ловушка захлопнулась.

Марк и Виктор сидели на колонках, негромко разговаривая. Они явно кого-то ждали…

Илью?

Увидев меня, близнецы одновременно соскочили вниз.

— А он что здесь делает? — удивленно спросил Марк.

Абуминог немедленно выложил все карты.

— Может помочь с песней. Есть текст…

— Я ухожу, — сказал я Илье, — мне тут не рады… И мы так не договаривались.

Он встал перед дверью:

— Пожалуйста… Очень нужно. Я обещал…

Оказывается, абуминогам известны и такие волшебные слова.

— Стой, — проговорил Виктор. — Пусть говорит.

Я поднял ладонь в жесте отрицания.

— Нет… Вы скажите мне.

Близнецы быстро переглянулись. И, по очереди развивая мысль, поведали историю:

— Нужна песня на конкурс. Не кавер, своя… Скопировать не получится, будет верификация. Пробовали сочинять, все стихи тупые. Принц уже смеется в голос…

— Понятно… — остановил я их скорбное повествование.

Была у меня одна незаконченная вещь, ожидавшая своего времени. Может быть, как раз оно и пришло?

Абобусы уловили мои мысли и смотрели с надеждой.

— Ура… — прошептал абуминог, он знал, что я соглашусь.

Близнецы сделали ко мне шаг, и Марк спросил:

— Поможешь?

— Да… — сказал я. — Но одно условие.

Марк не спросил, какое, сразу подал руку:

— Идет…

И мы скрепили соглашение рукопожатием.

— Как автор текста, — выдвинул я свое требование, — могу сделать три правки в музыкальной части.

Близнецы согласились:

— Хорошо, если мы сможем сделать столько же в текстовой.

— Идет… — сказал я.

И удалился сочинять в тихую комнату звукооператора.

Три куплета, практически готовые, появились у меня перед глазами. Надо было подобрать точнее некоторые слова, завершив пару строк, и кое-где причесать рифмы.

Через полчаса заглянул Илья:

— Пернатый, ты скоро там разродишься?

Следом влез Марк:

— Где яйцо?

Я молча протянул лист.

Они посмотрели на исчерканную бумагу и сказали:

— Пойдет…

И ушли колдовать. А потом явился абуминог, который вежливо выставил меня из студии прочь.

— Иди, пернатый, полетай немного… — извиняясь, сказал Илья.

Я открыл окно и толкнулся вверх.

Прилетел в парк, сделал круг около колеса обозрения и сел в самую верхнюю корзину.

Колесо обозрения не работало, был единственный в месяце выходной. Солнце уже клонилось к полудню. Я тянул за обруч в центре корзины и крутился в горячем воздухе, слушая ритмичный скрип металла.

И в моей голове появилась мелодия…

Оттолкнувшись от ограждения корзины, я полетел к скалам, о которые разбивался прибой, и сидел там, напевая ее про себя, и потом полетел в студию.

Вернулся через час, предполагая, что близнецы толком и не приступали к сочинительству. Но Марк с Виктором с гордостью представили черновой вариант.

Услышав который, я побледнел.

Вместо неспешной романтической баллады в песне ожило и пульсировало металлическим сердцем новое существо… Быстрое, жестокое, мелодичное. Лирический герой был распят гитарными рифами в завораживающем ритме. Все завершалось умопомрачительным соло.