Больше, чем власть - Наталья Шегало

Старший отрицательно покачал головой и потребовал мастера. Подмастерье оглядел парочку молодых транжир уже с интересом. Старший носил плащ целителя, и оружия при нем не было. Младший, тоже безоружный, глазел на дешевые мечи, как ребенок на ярмарке — на медовые леденцы. И зачем им меч на заказ? Денег лишних у целителей стало много? Или юноша — наследник состоятельного папаши? Подмастерье пошел за мастером, смекая про себя, что заказ есть заказ: работа долгая и почетная. К тому же прибыльная.

После его ухода Сова решилась, наконец, раскрыть рот:

— А почему он все еще подмастерье? Он же не молодой.

— Потому что мастер еще жив. Вот как умрет мастер, по его завещанию подмастерья получат клеймо. Или не получат.

— Как — не получат?

— Это, конечно, редкость, — Лорис пожал плечами, — но бывает. Хотя мне сложно понять, что может наставить мастера отказать в завещании клейма. Любой человек хочет, чтобы имя и дело жили после его смерти. Зачем брать с собой в костер лишние поленья? Ни некоторые, видимо, думают, что и в Стране Остывшего Дыхания откроют свою кузню.

— А клеймят только кузнецов?

— Нет. Все профессии так или иначе метят.

— И врачей? — удивилась Сова.

— Конечно, — подтвердил Лорис. — И врачей. Чем мы хуже?

— И где?

— Что где?

— Где у тебя клеймо? — Сова оглядела Лориса с ног до головы.

— За правым ухом, — Лорис с готовностью отогнул ухо, чтобы показать ей маленькую татуировку в виде двух сплетенных колец. — Еще выражение есть такое: «Доверился правому уху». Это значит — вызвал врача.

Сова рассмеялась. Она-то почти год была уверена, что «довериться правому уху» означает сообщить собеседнику какую-то тайну. Вот так доверишься правому уху, а ухо-то без клейма!

— А у мастера тоже за ухом? — спросила она.

— Нет.

— А где?

— Сейчас увидишь. Молчи, вон идет мастер. Говорить буду я.

Сова махнула рукой: она и правда еще слишком многого не понимала в местных обычаях, чтобы на равных участвовать в этом спектакле.

Мастер поразил ее воображение. Она ожидала увидеть мускулистого здоровяка, легко жонглирующего огромным молотом, но вместо этого к хижине ковылял сгорбленный старичок в белой холщовой рубахе с рукавами, закатанными до локтей. Если он когда-нибудь и работал в кузне, то разве что специалистом по розжигу огня. Но правая рука его (Сова замерла от изумления), тощая, с вздувшимися венами и выступающими сухожилиями, высушенная годами рука от кисти до локтя была покрыта густой татуировкой, отчего казалась похожей не на человеческую конечность, а на птичью лапу.

Старик доковылял до приемной, кивнул свысока в знак приветствия и стал поочередно ощупывать взглядом то Сову, то Лориса.

— Меч на заказ, декоративный? — спросил он, вдоволь насмотревшись, неожиданно чистым, нестарческим голосом.

— Боевой. Легкий, — кратко ответил Лорис.

Никакого удивления.

— Для тебя? Для нее?

— Для нее.

Старик, оказывается, мгновенно распознал в Сове женщину в мужском костюме.

— Конный? Для пешего боя?

— Для пешего.

— Лучший? Средний? Так себе?

— Самый лучший.

Мастер покивал еще высокомернее и задал вопрос, уже не слишком относящийся к делу.

— Подарок?

— Нет.

Снова молчание.

— Школы нет, — это был уже не вопрос, а утверждение.

Сова решительно вклинилась в разговор:

— Школа есть.

— Диплом, — потребовал старик.

Лорис дернул Сову за рукав:

— Покажи ему мешочек с песком.

Она отвязала от пояса мешочек и протянула мастеру. Тот долго и тщательно изучал тиснение на коже, развязал завязки, отсыпал на стол немного песка, растёр его пальцем и, кажется, даже понюхал. Сова терпеливо ждала окончания этой странной экспертизы.

— Сто пятьдесят сиалов.

— Сколько? — её удивление было бесконечным.

— Тихо, — отрезал Лорис. — Согласны.

Мастер встал и направился куда-то вглубь своей приемной, поманив пальцем Сову.

— Ты с ума сошел? — Сова зашипела прямо в ухо Лорису.

Названная сумма по местным меркам была огромной. Большую сумму Сове довелось здесь заплатить лишь однажды— при покупке собственного дома.

— Сова, делай, что говорят. Тебе и так дали скидку из уважения к школе. Иди в обмерочную.

— Куда?

— Куда зовут, туда и иди! — и Лорис пихнул ее в спину.

Ни слова не говоря, мастер поставил ее к деревянной стене и первым делом замерил рост. Второму измерению подверглась длина руки от плеча до кисти, третьему— длина и ширина ладони. Сова уже была готова к тому, что он начнет замерять каждый палец в отдельности, но этого не произошло. Напоследок ее загнали на весы.

Когда через три месяца ей на колени положили готовый меч, Сова от восхищения не смогла даже толком поблагодарить мастера. Это с присущей ему вежливостью сделал Лорис. Рукоять меча легла в ладонь, как влитая. Легкий и гибкий, меч превратился словно бы в продолжение руки. К нему не надо было привыкать, как к любому новому оружию, он был сделан для Совы и подходил только ей одной. Сова осторожно перевесила с пояса на кожаные ножны мешочек с песком и долго не решалась осквернить эту невероятную сакральную вещь тренировочным боем.

И сейчас, увидев на привале, как ревниво следит Сова за Зорием, разглядывающим ее оружие, он не мог удержаться от улыбки. По отношению к некоторым вещам Сова умудрялась демонстрировать настоящий фетишизм. Например, она разговаривала с собственным кораблем, и Лорис долго не мог понять, где заканчивается шуточное суеверие и начинается здравый смысл. Меч тоже принадлежал к вещам, которые Сова никогда не согласилась бы бросить, и то, что она позволяла его трогать чужому человеку, говорило о многом.

Еще до заката Лорис вывел их к пещере. Зорий полагал, что они будут идти, пока не стемнеет, но оба его спутника, вероятно, давно освоили привычные места привалов, так что к месту ночевки они добрались задолго до темноты. Пещера уже не первый раз служила пристанищем, дающим каменную крышу над головой и защиту от нескончаемого ветра в ущельях. Вскарабкавшись по узкой крутой тропинке на большую ровную площадку перед темным провалом в скальной породе, Зорий оценил удобство выбранного места: ущелье внизу было все как на ладони, нависающая справа скала спасала от ветра, под ней располагалось кострище, а в самой пещере было сухо и по-первобытному уютно. В углу Дар обнаружил даже спальное место в виде охапки сухой травы.

Оставался еще один, последний, дневной переход до корабля. Преодолев без приключений большую часть пути, Лорис и Сова, похоже, перестали спешить. Их никто не преследовал, на них никто не нападал... Дар по себе знал, что такое затишье расслабляет, заставляет пренебрегать опасностью, если угроза, как сейчас, не очевидна. А ведь за ними могли следить с орбиты, и Зорий уже в который раз втайне порадовался тому, что огорчало Сову: осеннее небо уже больше суток было затянуто плотными серыми тучами, а значит, никто, ни один корабль, кроме его «Стрелы», не в состоянии был быстро и точно определить их местонахождение на планете.

В дороге Зорий успел рассказать Сове о начавшемся следствии, умолчав об исчезновении Александра Ягеля и о чужих кораблях на орбите. Решив напрасно не пугать ее подробностями, он вынужден был мириться и с последствиями своего решения: Сова перестала воспринимать угрожающую ей опасность настолько, что даже на предложение охранять ее корабль отреагировала с недоумением:

— Вы думаете, что после арестов в институте они всё ещё будут ловить меня, а не спасаться сами?

— Институт — лишь место, где велись исследования. Вопрос в том, для чего и для кого они велись? С какой целью? И главное: отказались ли от этой цели те, кто эти исследования инициировал?

— Вы полагаете, что нет?

— Я полагаю, что на карту поставлено нечто большее, чем ваша личная жизнь или свобода. Я полагаю, что вам, как землянке, очевидно, какую ценность ваш организм представляет для продолжения этих незаконных исследований. Институт — лишь последнее звено в цепочке. Те, кто работал с вами во время карантина — исполнители, но не организаторы. Таких институтов может быть несколько. А организаторов мы до сих пор не поймали. Организаторы вполне могут продолжать охотиться за вами.

— Как долго?

Это был существенный вопрос.

— Как долго свойства вашего организма будут оставаться такими, какие они есть? — спросил он в ответ. — Как долго те, кто вами интересуется, будут сохранять этот интерес?

— Пока вы не установите организаторов, — кивнула она.

— И пока информация о вас будет известна неопределенному кругу лиц. Пока— неопределенному. Мы сейчас ведь не знаем даже всех участников, вовлеченных в проекты НИИ человека, не говоря уже об организаторах. Очевидно, что нити ведут в правительство Земли, но чтобы предъявлять обвинения на таком уровне, ваших показаний мало. Так же, как и показаний младшего персонала института. Им вообще мало что известно о заказчике исследований. Я боюсь, что следствие затянется.